– А почему ты уверен, что он убил? Ты же не видел.

– Потому, что он – скотина, – ответил я и уставился в круглое окно.

Патриция продолжила читать, а я больше не сказал ни слова до самого Милана.

В Милане мы поселились в гостинице с неприметным названием «Дорогой итальянец».

– Если будут спрашивать – мы пара, собираемся пожениться. В Милан приехали на выставку современного искусства, – сказала Патриция. – Жить будем в одном номере, но спать раздельно.

Я не протестовал, как вы, наверное, понимаете.

Таких роскошных номеров, какие были в «Дорогом итальянце» я ещё не видел. Честно сказать, я вообще до того времени не видел номеров, потому что жить в гостиницах мне не приходилось.

– Я люблю командировки. Привыкай! Каннингем платит! – сказала Патриция.

Шикарный номер и красивая девушка на соседней кровати поднимали мне настроение до небес. Вы не поверите, но я даже начал завидовать самому себе!

Затем мы посетили магазин, в котором продавалась дорогая одежда от модных и старательных итальянских портных.

Патриция сама выбирала для меня чудесные и аккуратные вещи, а я не сопротивлялся, потому что доверял её вкусу более, чем вкусовым способностям Якоба Гроота.

Из того магазина я вышел другим человеком в прекрасном костюме, который сидел на мне так, как должны сидеть костюмы на добрых людях. Для меня было откровением, что мою нелепую фигуру можно так украсить одеждой – я целый час не мог оторваться от чистого зеркала, знаете ли.

Патриция тоже обновила свой гардероб – она приобрела нарядное белое платье, закрывавшее ноги и полностью грудь, но с боковым разрезом чуть ли не до самого пояса.

– Сегодня пойдём в ресторан, – объявила она мне, когда рассчитывалась за прелестные шмотки.

Затем мы заменили мне очки на другие, стоимость которых, помню, превышала мою месячную зарплату в библиотеке.

– Можно вставить линзы, но, по-моему, очки тебе идут. – Отвлекают от дефектов кожи, – сказала Патриция.

Я чувствовал, что как будто я – не я. Но перевоплощение Якоба Гроота в стильного красавца удалось, пожалуй, – Патриция была довольна собой и даже взяла меня под руку.

– Держись раскованнее! – сказала она.

А вечером мы пошли с Патрицией в ресторан. Моя компаньонка была в новом платье, на её руках и шее появились украшения, а я был в приличном костюме и таких же очках.

Ресторан был под стать нашей гостиницы – за столами сидели солидные джентльмены и прекрасные дамы, слуги бегали с бешеной скоростью, а на рояле играл подающий надежды немолодой пианист.

Блюда и вино Патриция выбрала, как обычно, сама. Порции не были такими тяжёлыми, как в МакРональдсе, и меня это удивило, но Патриция сказала, что так надо.

Я тогда первый раз попал в другой мир, не иначе. И хотя он не был привычным для меня, он меня не пугал. Возможно, потому что рядом со мной была красавица Патриция.

После ресторана Патриция показала мне город. Италия и правда может влюбить в себя с невероятной лёгкостью, скажу я вам.

– Завтра к вечеру будь в форме, – сказала Патриция, когда выключала свет в своей комнате.

Ночью я не спал, потому что мыслей накопилось великое множество, а мой разум не успевал обрабатывать их все разом.

Вечером следующего дня мы вышли-таки из «Дорогого итальянца».

Патриция была в джинсах и кроссовках, а на изящных плечах её болтался рюкзачок.

Я тоже повесил свои чудесные обновки в шкаф и оделся в стиле обычного простолюдина, как и моя подруга.

Вечерний Милан был ещё красивее дневного, а на таксомоторе мы доехали до Монументального кладбища.

– Молчи и слушай, – сказал Патриция. – Говорить не надо.

Я кивнул.

Мы прошли на кладбище. Там нас ждал тот пожилой уже мужчина, которого я видел у Каннингема.

– Добрый день, мистер Карлайл, – сказала Патриция.

– Вы опоздали на три минуты! – сказал добрый старикан.

– Прошу прощения. Это мой ассистент. Вы выполнили указания мистера Каннингема?

– Да! Я съел его долбаную таблетку!

– Тогда можем ехать.

Мы сели в дорогую повозку Карлайла – старичок уселся за руль, а мы с Патрицией – на заднее сиденье.

– Паоло Ломацци и Паоло Сарпи. Паркуйтесь у МакРональдса, – сказала Патриция.

Через пару-тройку минут мы были на обозначенном месте.

– Вы готовы?

– Дайте пару минут! – сказал Карлайл и закрыл глаза.

Вдруг он начал насвистывать мелодию Raindrops keep falling on my head, но получалось у него как-то печальнее, чем могло бы быть. Я не помню, кто пел эту песню, но она мне нравилась в то время. Честно сказать, я даже и теперь я её напеваю, когда никто не слышит.

А в тот день я удивился, что такой неприятный тип, как Карлайл, может любить такие чудесные и добрые песни.

Мы ждали пока старик не закончил свой печальный свист.

– Я готов, – сказал он.

– Когда поймёте, что вы в нём, сосредоточьтесь на его теле, подавите его сознание. Он будет сопротивляться, но вы должны быть сильнее. Если Вас что-то не устроит, ровно через 224 дня дырка снова откроется, и Вы сможете вернуться. Но этот временной промежуток придётся провести ТАМ. И выжить, разумеется.

– Да понял я! Я выживу! Девочка, ты можешь не сомневаться! – сказал Карлайл.

– Я…

– Хватит болтать! Приступайте!

Старичок закрыл глаза и напрягся, а Патриция набрала код на наручных часах, таких же как у Каннингема.

Карлайл откинул голову назад и умер, но почему-то без улыбки на своём чудесном лице.

Я предположил, что такие типы, как тот пожилой уже человек, не имеют представления об улыбках и обо всём, что с ними связано.

– Всё нормально. Он не вернулся, – сказала Патриция.

Я обрадовался, как ребёнок, у которого добрые люди не отобрали все его игрушки.

Было похоже, что мёртвый мистер Карлайл спит крепким сном. Патриция огляделась по всем сторонам и посмотрела на меня.

– Выходим. Держись увереннее! – сказала она мне.

Мы вышли из дорогой повозки. Казалось, прохожие и жующие упругие булки в МакРональдсе туристы не обращали на нас никакого внимания.

Но тут к нам подбежал смуглый паренёк с бегающими разноцветными глазами и сломанным носом.

– Ребята, не хотите травки? Или ещё чего? Чего вы хотите? Вы только скажите – у меня всё есть, – болтал он так с такой скоростью, что я едва его понимал.

– Давай. Что у тебя? – спросила Патриция.

Паренёк обрадовался.

– У меня всё! – сказал он.

– Не здесь.

– В машине?

– Нет. Зайдём куда-нибудь.

Парень завёл нас в вонючую подворотню с мусорными контейнерами.

– Здесь! – сказал он.

Но продолжения диалога не получилось – Патриция с размаху ударила парню в междуножие, а тот издал негромкий звук, схватился за свой пах и скрючился.

– Придержи его! – крикнула мне Патриция.

Я как пёс набросился на беднягу и обнял его за шею мёртвой хваткой.

– Пусти! – хрипел барыга.

Как вы, вероятно, понимаете, я не мог его отпустить, чтобы не испортить отношения с Патрицией. Я считал, что если она решила скрутить того миланского красавца, то так было нужно для дела. Полагаю, вы сделали бы то же самое.

Патриция достала из рюкзака что-то похожее на флакон с духами, и сделала этой штукой укол в смуглую, вероятно, задницу – я услышал щелчок, парень вскрикнул и выругался.

– Держи его! – сказала Патриция и набрала код.

Я понял, что парню суждено отправиться вслед за кроликом Каннингема, но меня это не смутило, ведь я помогал Патриции, сами понимаете.

– Что за…? – не унимался беспечный торговец.

– Заткнись! – вырвалось у меня.

Я удивился сам себе, но посмотрел на Патрицию, а она улыбнулась мне и кивнула.

В этот момент я почувствовал, что парень стал размягчаться как пчелиный воск, а потом он начал исчезать как тот кролик.

Через пару-тройку секунд я перестал его чувствовать, а на земле лежала его нехитрая одежонка.

– Быстро собери и выбрось!

Я повиновался своей смелой подруге и бросил одежду неудачливого торговца в мусорный бак.