– Ты не произносила заклятья родства с фамильяром? – многозначительно спросил он.

– Нет, – хмыкнула я и отвернулась, убирая руку с полоской первой искры.

Очевидно, его моя ступень совсем не впечатлила.

– Ты в своем уме? – выдохнул вдруг он, подавшись вперед. – Что это вообще за птица?

– Фамильяр это, что тут неясного? И что может быть опасного в простом вороне, что ты так паникуешь? Ну не привязала я его как фамильяра, а зачем? Магия сработала и так, – махнула я рукой. – А навешивать лишнее клеймо на Хмурю я не хочу. Он и так от меня не в восторге…

– Откуда он взялся? Ты понимаешь, что фамильяры не разговаривают?

– Ну как это не разговаривают! – от досады хлопнула я ладонью по ноге. – У некоторых еще как говорят! Вот у великого Эльтуса Бледного, у Беладонны…

– Ага, и у сиротки из приюта, – усмехнулся он, скривив губы и перебивая меня.

Глупость. Очевидно же, что я просто подобрала чьего-то чужого фамильяра.

– Мне просто повезло найти говорящего ворона… хозяин которого наверняка давно умер. Вот и все. К тому же, может, я и уникальная, почему бы и нет? – повторила с нажимом.

– Ты прости, конечно, – хмыкнул парень, – но это Хмуря у тебя уникальный. А ты просто не инициированная ведьма, к которой привязан очень могущественный говорящий ворон.

– Ай, что б ты понимал, – фыркнула я и встала со стула, решив, что зря теряю время на споры. И дураку известно, что ни один человек не способен обращаться зверем или птицей. И если этот подмастерье намекал на нечто подобное, то у него явно крыша улетела, хлопая черепицей. Или удар по голове оказался серьезнее, чем я думала.

Фыркнув, я развернулась, намереваясь пойти раздобыть еды. Впрочем, совершенно не мешало при этом спросить у Хмури, нет ли у него живого и очень злого хозяина. И только пусть попробует мне не ответить!

– Кстати, как тебя зовут? – повернулась я к подмастерью, останавливаясь в последний момент.

– Эйвин Бронт, – улыбнулся он, как мне кажется, примирительно. Наверно, почувствовал, что я могу раздобыть для него еды. – А тебя?

– Мартелла, – ответила я. – Мартелла Довилье.

– Прекрасное имя, – проговорил он гораздо мягче, чем прежде. А за похвалу я даже была готова простить ему его твердолобость.

В общем, пока он окончательно не переманил меня на сторону зла, в смысле не настроил против Хмури, я хитро улыбнулась и бросила, ткнув пальцем на комод:

– Кстати, я ни на что не намекаю, но раз уж ты так удобно разместился в моем новом доме, то ты не стесняйся, займись делом! Вот этой лягушке надо найти у нас тут уютненькое и в меру мокрое место! Займись, а?

Эйвин перевел удивленный взгляд с меня на комод, а затем обратно. Он если и был против, то в виду не показал.

В этот миг с комода прямо из стеклянной банки важно поддакнула волшебная лягушка:

– Ква!

Как будто и правда понимала, о чем мы говорим.

Впрочем, от этих колдовских тварей всего, чего хочешь, можно ожидать. Один Хмуря чего стоит…

Кстати говоря, этот пернатый помощничек заскучать мне не дал. Уже буквально сутки спустя он открыл мне такую новость, от которой даже у меня волосы зашевелились. А нас, приютских, между прочим, сложно напугать!

Этим утром я как раз затаскивала нашей курочке свежесобранной травки-муравки в ее вольер, когда ко мне подлетел Хмуря и сел рядом на одну из самых нижних веток раскидистой яблони. На самом деле мне казалось, когда я впервые появилась возле этого дома, что рядом не росло ни одного плодового дерева. А вот эта пушистая штуковина, усыпанная белыми цветами, была обычным чахленьким дубом, поеденным жуками. Сейчас же повсюду разносился сладкий аромат цветения, а земля местами была покрыта белыми лепестками.

– Цып-цып, Шаля, иди ко мне, – подозвала я цыпу, которой буквально недавно придумала имя.

– Шаля? – переспросил ворон, и я бы поклялась, что он приподнял бровь. Но бровей-то у птиц нет, поэтому пришлось остановиться на том, что это моя разыгравшаяся фантазия.

– Ну да, Шаля, – кивнула я. – Это укороченное от «шальная».

Курица в это время как раз выглянула из-за отверстия своего деревянного домика с насестом, где ей можно было спать, высиживать вкусненькие яички и прятаться от дождя. Она повернула голову так, чтобы видеть меня получше одним глазом – обоими одновременно ей, бедняжке, глядеть неудобно. Глаза-то у птиц там, где у людей уши!

– То есть «Хмуря» и «Шаля», да? – переспросил ворон, переведя взгляд с меня на курицу и обратно.

В этот момент мне показалось, что он подавил в себе желание повернуть голову точно так же, как пеструшка, чтобы лучше смотреть одним глазом. Хмуря ведь тоже был птицей, и глазами над клювом природа его, к сожалению, не наделила. Однако несмотря ни на что ворон никогда не пытался повернуться во время разговора более удобным ракурсом. Если задуматься, создавалось впечатление, будто он нарочно старается выглядеть более человечно.

Интересный факт! Насколько же сильно магия может поменять разум животного…

– Ну да, прекрасные имена, я считаю, – кивнула я, продолжая размышлять. – «Хмуря» тебе, кстати, очень подходит. Но это если ты, конечно, не хочешь сказать мне, как тебя зовут на самом деле.

Ворон фыркнул, но ничего не ответил.

Еще вчера он поведал мне, что хозяина у него нет. На вопрос, что с ним случилось, фамильяр отделался парой коротких фраз о том, что его хозяева долго не живут, а потом начал громко и каркающе смеяться.

Звучало довольно зловеще, но я-то знала, что он просто пытается меня напугать, поэтому особо не впечатлилась. Главное, что мне удалось узнать, это что ни один могущественный колдун не будет мне мстить за потерю фамильяра. А остальное уже не столь важно!

Шаля, наконец, поняла, что я не собираюсь в очередной раз воровать ее яйца, и вышла из домика, приступив к трапезе. Я поспешила отойти в сторону, потому что эта мадам и сквозь решетку могла клюнуть.

– Когда ты собираешься проходить второе испытание? – прокаркал в этот момент ворон, летя за мной следом. Я же направилась к близтекущей речушке с ведром воды. – Время-то идет. А я не собираюсь вечно тут с тобой торчать!

– Я думаю об этом, поверь, – кивнула я. – Мне и самой не хочется попасть в лапы Тайной канцелярии. Кроме того, королевские ищейки – не единственная моя проблема, признаться.

Я шла босиком по мягкой траве, большое пустое ведро поскрипывало в руке, а вокруг раскинулась спокойная утренняя тишина. Было так хорошо и вольготно! За все прошедшее время после побега с фабрики мне так и не удалось понять, насколько может быть восхитительна свобода. Мне постоянно приходилось чем-то заниматься, я никогда не оставалась без дела. Совершенно внезапно появилась острая необходимость добиться нормальной жизни для себя и Эйвина, который пока оставался с нами, а у меня не было ни малейшей мысли его выгонять. Нужно было обеспечить удобствами лягушку, курицу и ворона, которые тоже зависели от меня.

Впрочем, Хмуря, конечно, мало от кого зависел, но мне нравилось думать, что и ему я чем-то помогаю. Например, выделяю целую комнату для жизни, оставляю у него на столе стакан с зерном из бабулиных запасов, а еще раздумываю, как бы сходить на городской базар и накупить яблок. Денег пока не появилось, а воровать ради Хмури я была, признаться, еще не готова.

– Кроме Тайной канцелярии есть еще мои сестры, – продолжала я задумчиво, шаг за шагом погружая стопы в прохладную мягкую траву и получая от этого поистине волшебное удовольствие. В городе так не походишь – там одни камни да осколки дорожной плитки. Помои еще местами. – Я пока не поняла, почему ни одна из них не появилась на пороге нашего дома. Ведь наверняка наследство бабули не могло оставить их равнодушными. В конце концов, дом ведьмы хранит множество секретов, наверняка где-то в подвале можно найти дорогие магические артефакты. Кстати, нужно спуститься туда, а то так до сих пор и не было времени…