Тему о происхождении интеллигенции начну очень издалека – с того, что издревле население России, как и во всём мире, делилось на части по своим обязанностям и правам. В этом нет ничего удивительного, однако делилось оно не так, как это было у соседей на Западе, и состав этих частей качественно был иным.

Начнём с основания государства, с простого народа. Русские – а это в большинстве своём были крестьяне – рассматривали как народ, как мир только себя и царя. Ну и купцов с попами тоже присоединяли к народу, поскольку несильно они от народа отличались.

Дворяне – да, дворяне – тоже были «свои»… Но не совсем, они как бы боевые слуги царя, отца-государя, с помощью которых отец защищал своих детушек – народ. Поскольку дворяне шли на смерть за эту семью-отечество, у них по отношению к семье были особые, довольно большие права, но всё-таки они не являлись полноценными членами семьи, к ним понятие «народ» не подходило. И немудрено, если вспомним, что царю и дворянам предшествовали князь и его дружина, которая была сплошь набрана из воинов каких попало государств, в понимании русских – каких попало семей.

Кстати, за всю историю России дворяне (а за ними и остальная элита) понятием «народ» по отношению к себе и не пользовались, и на царя, как на отца, не смотрели. Это было даже закреплено в традициях с самого начала. Народ ещё в стародавние времена и до бесславной гибели монархии обращался к царю на «ты» (Отец наш) и вначале подписывался «сирота твой», а дворянин обращался на «вы» (Ваше Величество) и «холоп твой».

Как-то просмотрел книгу Альберта Нордена «Некоронованные властители» и сейчас хочу опереться на взятые из неё факты по теме о свободе граждан. Ведь в нашей исторической науке колом сидит вывод о том, что русские были рабами до 1861 года, потому что находились в крепостной зависимости. А вот на Западе!

Никак не собираюсь доказывать, что крепостные русские вообще не были рабами, но если сравнивать их положение и мировоззрение с положением людей на Западе, то этот вывод требует уточнения, для того чтобы ясно понимать, что же на самом деле происходило и каков был взгляд нашего народа на вопрос своей свободы в начале становления.

Напомню, что до 1590 года на Руси крепостного права вообще не было. Ещё дореволюционный «Курс русской истории» В.О. Ключевского сообщал о русских: «Крестьянин был вольный хлебопашец, сидевший на чужой земле по договору с землевладельцем; его свобода выражалась в крестьянском выходе или отказе, т. е. в праве покинуть один участок и перейти на другой, от одного землевладельца к другому. …Судебник Ивана III установил для этого один обязательный срок – неделю до Юрьева дня осеннего (26 ноября) и неделю, следующую за этим днём. Впрочем, в Псковской земле в XVI в. существовал другой законный срок для крестьянского выхода, именно Филиппово заговенье (14 ноября). Значит, крестьянин мог покинуть участок, когда кончались все полевые работы и обе стороны могли свести взаимные счёты». И только после кончины Ивана Грозного, в 1590 году, Борисом Годуновым был издан указ о запрете перехода крестьян от одного хозяина к другому.

Но и после этого крестьянин не стал собственностью помещика.

В отличие от Запада русские дворяне по отношению к крестьянам имели прав не более, чем ротный командир на своего солдата. Российский дворянин мог только восстановить дисциплину, выпоров крестьянина за проступки, и в крайнем случае вернуть его царю – отдать в солдаты. Но ни посадить в тюрьму, ни тем более казнить крестьянина дворянин не мог. Это было делом отца-царя, делом только его суда.

Дворянин мог сделать и то, что выглядело продажей, – он мог отдать крестьянина другому дворянину и получить за это деньги. И это действительно выглядело бы продажей, если не учитывать, что крестьянин для дворянина был единственным источником дохода, при помощи которого дворянин в войсках защищал тех же крестьян. Передавая источник своего дохода другому дворянину (и только ему), дворянин имел право на компенсацию. Разумеется, что при такой продаже законом исключалось разделение семей.

Русский ничьим личным рабом никогда не был, даже рабом царя. Сыном – да, но не рабом!

Да, была крепостная зависимость, но всё было не так просто. Уйти от дворянина, освободиться, выкупиться стремились лишь те, кто благодаря освоенной профессии был твёрдо уверен, что занимает надёжное место в обществе и не подвержен случайностям. Причём даже статус крепостного ничему не мешал, были крепостные и врачами, и юристами, и художниками, и музыкантами. У графа Шувалова был крепостной-миллионщик, имевший десятки своих судов на Балтике. Платил Шувалову оброк такой же, как и все его крепостные (20 рублей в год), и не думал выкупаться «на волю», пока его сын не влюбился в дочь прибалтийского барона. Согласитесь, что столь безумная идея – выдать дочь за крепостного – не прельщала барона, ведь сам барон мог своего крепостного даже повесить. Шувалов покочевряжился – жаль было терять объект для хвастовства перед другими дворянами, – но судовладельцу вольную дал.

Скажем, украинскому поэту Т.Г. Шевченко был смысл выкупиться у своего помещика Энгельгардта. К моменту выкупа стало ясно, что он хороший художник и проживёт самостоятельно. Но дворовым и крестьянам зачем нужна была вольная? Чтобы попасть под гнёт чиновников, живущих одним днём?

Рассуждая о крепостном праве, привычно вспоминают умалишённую Салтычиху, замучившую в пароксизме своей психической болезни десятки крепостных, но даже я долго не знал подробностей того, как безжалостно расправился над ней (и её пособниками) суд Екатерины II, когда преступление Салтычихи вскрылось. Сначала Салтычиха 11 лет сидела в подземной тюрьме без света и человеческого общения, а затем ещё 24 года (до конца жизни) в камере с окном, через которое её могли наблюдать желающие, – фактически закончила она жизнь экспонатом в зверинце. Пособники Салтычихи отправились на пожизненную каторгу.

За издевательства над крепостными помещиков «забривали» в солдаты, а за их убийство – приковывали к тачке в Сибири. И это для помещиков было ещё и не самым плохим концом.

У русского народа было понятие «пострадать за мир». Речь шла о ситуации, когда невозможно было привести в чувство помещика, а царские чиновники были на его стороне. И тогда крепостные этого помещика бросали жребий, и те крепостные, на кого жребий пал, шли и убивали помещика со всей его семьёй (чтобы дети потом крестьянам не мстили). Дом помещика сжигали, а сами убийцы шли и сдавались властям. Смертной казни не было, этим убийцам помещика назначали пожизненную каторгу, семьи осуждённых царь посылал в Сибирь за казённый счёт в места каторги (браки заключаются на небесах, и не царю их расторгать), чтобы семьи жили недалеко от каторжанина. И вот эти осуждённые убийцы и были «пострадавшими за мир». Соответственно, мир (община) собирал деньги и посылал их в Сибирь «пострадавшим за мир» до их смерти.

Теперь вернусь к книге Нордена «Некоронованные властители». Эта книга о династии немцев Фуггеров, историю которой в Германии можно было проследить на протяжении 500 лет. Началась династия с предприимчивого торговца тканями, затем Фуггеры стали мощнейшим кланом мировых банкиров и промышленников, владевших медными и серебряными производствами Европы. Фуггеры своими деньгами не только с выгодой финансировали тогдашние европейские войны, но и определили избрание Габсбургов в императоры. Разумеется, этих финансовых властителей награждали титулами, а сами Фуггеры приобретали в Германии многочисленные имения.

И вот меня заинтересовало описание того, какие отношения дворян и народа властвовали тогда в Европе. Вот несколько цитат:

«Так, они стали владельцами деревни Габлинген, замка Микхаузен – Швабмюнхен, замка и имения Оберндорф близ Райна на реке Лех. В 1533 году Раймупд Фуггер принимает присягу на верность от ставших его подданными жителей Оберндорфа; в соответствии с жалованной ему в Вене грамотой короля Фердинанда I он может теперь их судить, наказывать палками, лишать жизни, отправлять на виселицу».