– Чай спрашиваю, будете? – повторил вопрос мужчина.

– Да, спасибо, – нашёлся Куприянов, – но сначала хотелось бы поговорить. А вы кто?

– Простите, не назвался, – сказал мужчина, разведя виновато руками. – Игнат Игоревич Куваев, лаборант. Эльвира, – опять, но уже более настойчиво сказал Куваев, – пригласи офицеров в кабинет. Ты чего оторопела?

Василий и Кен переглянулись. Им стало понятно, что Эльвира лишь номинально начальник, а фактически дело стоило иметь именно с пожилым лаборантом.

– А знаете что, – сказал Егоров Куваеву, – чай подождёт. Пойдёмте вместе с нами, Игнат Игоревич. Я так понимаю, что вы тоже хорошо знали Качинского.

– Вы сказали: «знали». Что это значит? – настороженно спросил лаборант.

– Это значит, Игнат Игоревич, что Валерий Качинский погиб, – сухо сообщил Василий.

Эльвира вскрикнула и побледнела ещё раз. Её губы посинели и затряслись. А Игнат, услышав эту новость, глубоко обречённо вздохнул, снял очки и, достав из кармана халата платок, стал протирать стёкла.

– Эх! Валера, Валера, – тихо сказал Игнат. – Я всё–таки заварю чай и к вам присоединюсь. Идите в кабинет.

Куваев указал рукой на дверь в углу комнаты, а сам скрылся за стеллажами.

Эльвира ничего толком рассказать не могла. Всё время всхлипывала, говорила обрывками фраз, и в итоге убежала в туалет.

– Не давите на неё, – сказал, проводив взглядом женщину Куваев, – толку не будет. Объективно она ничего оценить не в состоянии. Влюблена она была как кошка в Валеру. А он на неё никакого внимания. Будто нет здесь Эльвиры. Пусть плачет. Всё что надо я вам расскажу. Но учтите, расскажу со своей колокольни.

– Нам всё равно с какой колокольни, – согласился Куприянов. – Нам факты нужны. Вы давно знали Качинского?

– Давно. Очень давно. Он приехал сюда и сразу устроился на фабрику. Поработал год и поступил в техникум на вечернее. Там, до недавнего времени я преподавал. Попал Валера в мою группу. Парень смышлёный, толковый, но прагматизма в нём было через край. Прагматизм это неплохо, но вот когда он вперемешку с пренебрежением к окружающим, это недобрая смесь. У Качинского это было. Он и женщин то не очень жаловал. Считал их существами низшего уровня.

– Простите, – перебил при этих словах Куваева Василий, – это он вам говорил или вы сами сделали такой вывод?

– Он говорил. Я часто с ним беседовал. Мы в общежитии тогда встречались почти каждый вечер. Я в ту пору развёлся и перешёл жить в рабочее общежитие. Пришлось мне на полставки в эту лабораторию устроиться. Кстати, это я сюда Валеру устроил.

– Он просил?

– Да, он просил посодействовать.

– Извините, что перебиваю вас, – извинился Василий.

– Я понимаю. Вы перебивайте, если что–то вас особо интересует. В общем, вы понимаете, что собой представлял Валера Качинский. У него была какая–то цель. Не знаю какая, но шёл он к ней невзирая ни на что. Жёстко шёл. Дисциплинированно. В этих стенах он был безупречным работником. Он ни разу за много лет не опоздал на работу.

– А за этими стенами? – спросил Василий.

– А за этими стенами он вёл себя иначе. Он был как будто в какой–то оболочке. Если кто–то пытался проникнуть внутрь его мира, он грубил, унижал, мог кинуться в драку. От его интеллигентности не оставалось и следа. Он не любил никого. У него не было близких людей. Разве что его собаки. И то, последнюю он продал.

– Получается, он дружил только с вами?

– Не дружил он со мной. Он со мной разговаривал и учился у меня. Но только тому, что ему нужно было. Лишнее он отбрасывал. Я же говорю – прагматизм.

– И вы ничего не знаете о его друзьях?

– Нет! Разве что Зина.

– Какая Зина?! – хором спросили Куприянов и Егоров.

– Не какая, а какой. Зиновий. Зиновий Бабурин. Он тоже поступил в техникум вместе с Валерой. Они вместе приехали сюда после армии. Но Бабурин потом перевёлся на экономический курс. Тогда это было странно.

– Почему?

– Парень – бухгалтер. Поэтому его студенты и стали звать Зиной.

– И что, он никак с этим не боролся?

– Боролся. Зиновий парень крепкий, здоровый. Раз его за драку отчислить хотели. Но оставили. Тогда Валера мне рассказывал про эту ситуацию. У меня сложилось впечатление, что Качинский имеет очень серьёзное влияние на Зиновия.

– А где Бабурин сейчас.

– Вот этого я не знаю. Валера мне о нём больше не рассказывал. Фамилия, имя есть. Найдёте.

– Найдём, найдём, – что–то записывая в блокнот, сказал Егоров.

– И ещё вопрос, вы Елену Прудникову знаете? – поинтересовался Куприянов.

– Я её никогда не видел, но знаю, что она какое–то время жила у Качинского.

– Откуда вы знаете?

– Слышал телефонный разговор. Валера грубо разговаривал с Леной. Он так называл женщину на другом конце провода. Тогда он сказал. Чтобы она убиралась из его дома. Я так понял, что что–то произошло с собакой. То ли Лена что–то не то сделала, то ли собака, но Валера взбесился и выгнал её. Потом ещё раз через несколько дней он около проходной ответил на звонок и сказал так: «Не звони мне больше. От Бейсика толку больше чем от тебя. Всё, Лена!». Я не знаю её фамилию. Вероятно это одна и та же Лена.

– Вероятно. Спасибо за разговор, Игнат Игоревич, – поблагодарил лаборанта Василий.

Когда возвращались в отдел, Василий всю дорогу молчал и раскладывал в голове по полочкам полученную информацию. А информации было уже предостаточно. «Цель, друг и собака, – размышлял Василий. – Чтобы вычислить цель, о которой говорил Куваев, надо найти друга. Если он ещё здесь, в Якутске, это хорошо. А если нет? Тогда всё сложнее. Теперь собака. Чувствую, что Бейсик тоже нужен был для достижения какой–то цели. Иначе бы Качинский верного пса тут не оставил. Нового хозяина собаки найдём. Наверняка что–нибудь расскажет. Да, забыл. Двое мужчин, те, что напали на Валеру, их обязательно надо найти и опросить. Случайная это была встреча на болоте или нет?»

– Ты чего молчишь, Василий? – окликнул Куприянова Егоров.

– Обдумываю план.

– Пока ты обдумываешь, мои ребята нашли нового хозяина собаки. Едем к нему, или сначала на обед?

– Сначала к хозяину собаки.

Егоров назвал водителю адрес и водитель, развернувшись на светофоре, повёз оперов в посёлок около золотоизвлекательной фабрики.

– Посмотрите на его глаза, – говорил хозяин собаки, мужчина средних лет Олег Бельков.

Бейсик лежал к углу гостиной на коврике. Морду он положил на скрещенные перед собой большие лапы. Глаза у пса действительно были грустные. Он безучастно смотрел на гостей. Ему было всё равно кто приходит в дом и что это за люди.

– Он не гавкает, не рычит, – продолжал рассказывать Олег. – Ест плохо. Александр Матвеевич, ветеринар наш, сказал, что всё пройдёт, но уже больше месяца Бейсик у меня, всё по–прежнему.

– И что, – спросил Куприянов, – так и лежит здесь целыми днями?

– Оживает только, когда идём гулять. Или когда жена купит сырокопчёную колбасу. Тоже начинает хвостом вилять. Валера его приучил к колбасе. Но дешёвую не ест. Только хорошую.

– Когда жена принесёт хорошую колбасу и я хвостом виляю, – добавил Егоров. – А гулять, мне кажется, все животные любят. Или нет?

– Понимаете, он ведь не просто гуляет. Он что–то ищет.

– Вот как! И как вы думаете, что? – заинтересовался Куприянов.

– Не знаю. Но всегда ведёт меня к фабрике.

– Это туда где маленький пустырь и болото начинается? – уточнил Егоров.

– Да! – удивился Олег. – А вы откуда знаете?

– Служба такая.

– Олег, – вдруг предложил Куприянов, – а пойдёмте с Бейсиком сходим туда. Вдруг поймем, что он там ищет.

Видно было, что прогулка не входит в планы Белькова, но противиться милиционерам он не стал. Как только Олег стал собираться, Бейсик повеселел и уселся около двери. Собака тянула Олега в сторону пустыря. Там Бейсик принялся обнюхивать каждый кустик, каждый холмик. Куприянов и Егоров внимательно наблюдали за псом и никак не могли понять, что же он ищет.