– Покажи! – требовательно скомандовал Матвеев. – Покажи, где это написано в твоих должностных обязанностях!

– А-а-а, – что-то я сегодня очень много стала заикаться. – У меня их нет! Они в отделе кадров хранятся.

– Надо же! – усмехнулся начальник. – А отдел кадров утверждает, что именно твои исчезли. И Таисия Анатольевна очень удивлялась, кому они понадобились. А, Родионова, кому?

– Н-не мне, – я стояла и растерянно хлопала глазами, не зная, что еще можно сказать в свое оправдание. Тем более что должностные я точно не брала.

– Придется тебе, голубушка, убытки возмещать! Все 120 тысяч, копеечка в копеечку!

– Но у меня нет таких денег! – зачем-то возмутилась я, хотя оспаривать нужно было не это.

– Я понимаю, что нет. Сколько тебе Сбруев отстегнул? Пару тысчонок или на десять расщедрился? – Олег Анатольевич переплел пальцев и положил на них голову, уперев локти в стол. – Не с теми ты дружбу, Родионова, водишь. Ой, не с теми!

С этими словами он расцепил руки и откинулся на спинку широкого замовского кресла. Даже у директора такого не было. Гриша был человеком активным, подвижным, на месте долго не сидел и в барском кресле не нуждался:

– Но я могу закрыть на этот факт глаза и в ОБЭП не сообщать. Как ты думаешь, стоит мне это делать или нет? – теперь кисть его руки лежала на столе, а указательный палец выстукивал неизвестный мне ритм.

– И что я для этого должна сделать? – я поняла, что стою, сжавшись у стены. Как в детстве, когда понимаешь, что тебя сейчас будут щекотать, а ты щекотки жуть как боишься.

Указательный палец начальника переместился и начал отбивать этот же ритм по его толстой выпяченной губе. Он молчал, глядя на меня, а я молчала, не зная, что сказать в свое оправдание или опровержение тех фактов, которые только что были озвучены. Если бы я имела хоть какое-то отношение к этим самым «кормовым фруктам», то, наверное, придумала бы давно какое-нибудь объяснение. А то как снег на голову. А на дворе май, между прочим.

– Что сделать, говоришь? – наконец ожил Матвеев. – Я тут недавно в социальных сетях вычитал очень интересную фразу…

Не зря Зоя Петровна, наша секретарша говорила, что как к Матвееву не зайдешь, он все в компе сидит и, если кто заходит в кабинет, сразу сворачивает все страницы. Он же продолжил:

– Если вас незаслуженно обидели, то пойди и заслужи!

Я уже и не знала, что подумать. Но мужчина быстро внес ясность:

– Ты, наверное, уже слышала сплетню, что являешься моей любовницей?

– Я здесь тоже не при чем, – я активно затрясла головой.

– Естесс-но, – он именно так и произнес, проглатывая звуки, – это я ее пустил.

– Зачем? – я хоть и слышала от Маши, но все равно оказалась поражена до глубины души.

– Очень просто, – он криво усмехнулся. – Чего женщины бояться больше всего? Огласки. Чтобы муж не узнал. А когда мужа нет, да и любовником на горизонте не пахнет, чтобы не узнал коллектив, так сказать, общественность. А когда общественность уже в курсе? Значится, и бояться тебе не чего.

– Но, но я вас не люблю… – не ожидала я такого поворота.

– Полюбишь! – палец снова вернулся на верхнюю губу и начал ритмично постукивать. Видимо, этот жест помогал Олегу Анатольевичу лучше соображать, чтоб ему пусто было! – Ты не думай, Александра Родионовна, силой я тебя в постель не потащу. Только с твоего добровольного согласия. Так что думай, что будешь делать: купаться в любви и ласке или писать явку с повинной. У ОБЭПа вечно палок для выполнения плана не хватает. Они рады будут.

Я не заметила, как из моих глаз потекли слезы. И теперь молча стояла и сглатывала соленую жидкость с губ. Он же еще раз раздел меня взглядом и негромко сказал:

– А теперь вон отсюда! Даю тебе два дня на размышление!

Повторять мне было не нужно.

Выйдя от Матвеева, я сразу пошла к Завидовой. С такими вопросами тянуть не стоило. С моей пресловутой девственностью давно уже было пора расстаться. Но не таким же способом! Хотелось бы, чтобы человек по крайней мере нравился, а не вызывал стойкий рвотный рефлекс.

Ирина сидела за компьютером, зарывшись в стопку бумаг. Говорят, что работа бухгалтера неблагодарная. Когда все гоняют чаи, у нашего брата работы непочатый край. Только я считаю, что человек, отвечающий за торги, находится в еще более неприятной ситуации. Закупки проверяют все кому не лень, начиная от ФАС и заканчивая Обществом защиты животных. И маленькая, худенькая, в больших очках женщина неопределенного возраста корпела над договорами, аукционами и конкурсами денно и нощно. Оказывается, даже сено нужно закупать только на конкурсной основе! А то, что наши мужики косили на газонах, было почти нелегально. Поэтому в то, что она что-то мухлюет, я не верила. Но проверить все-таки было нужно.

– Можно? – уточнила я, закрывая за собой двери.

Завидова растерянно подняла глаза и несколько раз нервно перевела взгляд с меня на закрытую дверь.

– Добрый день! – женщина кивнула головой. – Что-то случилось?

– Случилось! – подтвердила я кивком головы, взяла стул и устроилась напротив. – Меня Матвеев к себе вызвал насчет закупок.

Тут я замолчала, выдерживая паузу почти по Станиславскому. Мне нужна была ее реакция на эти слова. Слава богу, реакции не последовало. Она все также растерянно продолжала хлопать ресницами. Наконец отмерла и спросила:

– И что? Что ему опять там не нравиться? Сено не ароматное или бананы не спелые?

– Хуже, – горько усмехнулась я. – Он утверждает, что в прошлом месяце фрукты для слонов вообще были не закуплены.

Дальше она выдала такую тираду, которую нельзя было ожидать от интеллигентного вида женщины. Из всех слов я поняла лишь то, что если бы слоны были голодными, они давно бы разнесли весь наш зоопарк. А те веревочки, которыми они привязаны, создают лишь видимость.

– Я с вами согласна. Но он мне ОБЭПом грозится. Хотя какое я к этому имею отношение? У меня все счета и накладные подшиты.

Завидова снова обозвала непечатным словом начальника и постаралась меня успокоить:

– Шура, итоговую подпись ставит он. И основной спрос с него пойдет, даже у полиции. Так что не волнуйся. Это он, скорее всего, к тебе подкатывает, жеребец старый.

– А это вы с чего так решили? – я не стала подтверждать, что Ирина оказалась абсолютно права. Хотелось услышать ее версию.

– Он в прошлом году санкциями ООН Зинку Мишину пугал, что мы в зоопарке панд разводим, а этого делать нельзя. Обещал замять дело, если она согласиться его любовницей стать.

Зина была нашим штатным зоотехником. Всегда улыбчивая и всем довольная, вдруг неожиданно для коллектива перед новым годом написала заявления и уволилась. И, похоже, я теперь знаю причину ее увольнения.

– А мне полицией грозит, – я растерянно пожала плечами, разведя руки в стороны. Вернее, они сами развелись, желая показать степень моей безысходности. – И что теперь делать?

– У Зинки мужик пришел и популярно Матвееву все разъяснил. После этого никто не стал препятствовать ее увольнению. Тебе тоже нужно своего мужика привести, чтобы тот с Анатоличем по-мужски разобрался. А так даже не знаю. Директор у нас молодой, горячий. Сумеет ли правильно приоритеты расставить? – сначала обнадежила, а потом утопила меня Ирина.

Да, мы с Григорием приятельствовали. Но дружба дружбой, а служба службой. И где мне скажите, взять этого мужика? Попугая к нему вести?

Смешно сказать, но Петруша оказался единственной отдушиной в этом жестоком мире. Из подруг у меня была только Савельева. Но сейчас она отдыхала на солнечном побережье Турции. И я не считала, что могу их со Сбруевым тревожить своими проблемами. А кому я еще могла пожаловаться на начальство?

В итоге чуть досидела до обеденного перерыва. Даже не помню, чем занималась в течение дня. И понеслась домой.

Попугай обычно встречал меня у дверей, как хороший пес. Но сегодня встретила лишь тревожная тишина.

– Петруша! – позвала я. – Я пришла.

Вслушалась. Тишина. Цокота коготков по полу слышно не было. Торопливо скинув обувь, прошла в зал. Попугай сидел на ковре и внимательно смотрел в планшет, который лежал перед ним. На мое появление никак не среагировал.