- Я просто всячески стараюсь поддерживать в вас презрение ко мне, - ответил Скамейкин. - Так вам будет проще закончить начатое.

  - А вам очень этого хотелось бы?

  - В конце концов, если поразмыслить, то это довольно поганый мир, - сказал Скамейкин. - Должен же за него кто-то ответить. Кто же, если не я?

  Нечаев снова помолчал, потом вытер ладонью лицо, как проснувшись.

  - Алёнушкин, - распорядился он, - унеси его штаны и найди ему другие.

  - Не надо, - сказала рыжая, вставая. - Я сама.

  Она подошла в угол, нагнулась, но на середине движения какая-то бесформенная тень под кроватью поймала её внимание, рыжая глянула внимательней и застыла, мгновение мозг её буксовал, не в силах сцепиться с реальностью, но под кроватью, свернувшись калачиком и накрыв нос хвостом, действительно лежала собака. Наконец, мозг расшифровал зрительный сигнал и сцепился, собака открыла настороженный карий глаз, вздохнула себе под хвост, и рыжая подскочила и взвизгнула пронзительным бабьим визгом.

  - Не бойтесь, - сказал Скамейкин. - Это Шарик. Он не кусается.

  8

  - Таким образом, ему всё же удалось прорваться, - подытожил Нечаев. - Прорыв произошёл в не контролируемой, не планируемой форме и не принёс ему никакой практической пользы. Однако мы не можем допустить повторных попыток с его стороны, поскольку не в состоянии с уверенностью предсказать, чем они могут закончиться.

  С десяток человек вразброс стояли перед ним прямо в коридоре - доктор, Алёнушкин, ещё кто-то и кто-то ещё; рыжая Марина, вцепившись в подоконник, глядела в окно и её, похоже, трясло. Атмосфера казалась наэлектризованной, в воздухе словно носились нерождённые жесты и несказанные слова, но Нечаев говорил быстро, спокойно, не давал никому опомниться и окончательно испугаться.

  - Тем не менее, в планах наших не меняется ничего, кроме сроков. Подготовительная фаза была успешно завершена вчера, мы форсируем операцию, приступаем немедленно. Все теоретические вопросы по завершению. По местам.

  - А можно вопрос практический? - поинтересовался доктор вяло и словно через не хочу, но продолжил, не ожидая ответа. - Насколько я понял, ваш Басмач или кто там он у вас сможет прибыть минимум через двое суток. И кто, в таком случае, будет ЕГО немедленно жестоко убивать?

  По коридору словно прокатилась волна, и, подхваченные ею, взгляды помимо воли сошлись на Алёнушкине.

  - Что вы на меня уставились? - сперва почувствовал, потом понял он. И без того огромный, он ещё раздался в плечах, вымахал ввысь и вширь и чуть не зацепил макушкой потолок. - Я вас спрашиваю, что вы все на меня уставились? Вы думаете, я кто, я не человек, что ли?

  - Не шуми, ты человек, и я тому вечный свидетель, - Нечаев положил ему руку на плечо, и Алёнушкин благодарно качнулся, словно хотел потереться о неё лбом. Нечаев повернулся к доктору. - Жестоко убивать его буду я. Если надо, один. Но не откажусь от помощи любого, кто ещё помнит, ради чего мы все здесь собрались. Я только прошу, чтобы те, кто не помнит, сообщили об этом прямо сейчас.

  - Ну что ж, - сказал после паузы кто-то. - По местам так по местам.

  - Прекрасно, - одобрил Нечаев, глядя, как они движутся к выходу. - Алёнушкин, застрели собаку.

  - Как собаку? - закричала рыжая Марина и бросилась от окна. - За что и собаку?

  - Чтобы устранить неучтённый фактор, - сказал Нечаев. - Он создал её из ничего.

  - Он создал из ничего всех собак на свете, - ответила рыжая со страстью. - Он создал из ничего и вас тоже. Застрелитесь.

  - Марина, я уже сказал, все теоретические вопросы потом.

  - Хорошо, - звенящим голосом ответила она. - Если вы убьёте ещё и собаку, то тогда я не помню, для чего мы тут собрались, я говорю это здесь и сейчас, как вы и хотели. Константин Константинович, вы полностью уверены, что справитесь с перехватом без меня?

  - Думаю, что должен, - ответил Нечаев спокойно. - Хотя и предпочёл бы, чтобы операция шла запланированным порядком. Марина, ты хорошо помнишь, что случилось с человеком, который пытался шантажировать меня в прошлый раз?

  - Помню. Он погиб. И с ним случайная шестнадцатилетняя попутчица.

  Нечаев вздохнул:

  - Марина, ты всё равно не сможешь держать эту собаку у себя. Ты её боишься.