Никогда не переставайте задаваться вопросами – кроме тех шести, которых стоит избегать и о которых вы узнаете из первой главы. Именно вопросы приведут вас к личностному росту.

А я приветствую всех вас, ставших на путь исцеления!

Я понимаю, это странно – открывать книгу вопросов и ответов списком вопросов, которые не надо задавать, но прошу вас довериться мне. Каждая нелюбимая или игнорируемая девочка мучается ими и в детстве, и потом, когда становится взрослой, почти неизбежно продолжая терзать себя долгие десятилетия. Глубоко в душе она верит: стоит найти правильный ответ – и все наладится, ее мать прозреет, и всем страданиям придет конец. Ответы, к которым приходит эта девочка в разные моменты своей жизни, определяют ее поведение в отношении матери. Все они вместе и каждый в отдельности будут стоять на ее пути к исцелению и заставлять и дальше сомневаться в себе. Если помните, раньше на каруселях на деревянных лошадках были особые ремни, которыми пристегивали малышей, чтобы дети не упали. Эти шесть вопросов – как те ремни, и они вынуждают вас постоянно двигаться по замкнутому кругу.

Лет с трех-четырех и почти до 39 я неустанно задавалась этими вопросами. Сколько бы другие люди – психотерапевты, близкие друзья, возлюбленные и даже муж – ни убеждали меня, что мать ужасно со мной обращалась и постоянно манипулировала мной, я просто не могла остановить мысленную карусель. Мать была моим единственным родителем, она сама была единственным ребенком в семье, и все мои немногочисленные родственники жили почти в 5000 км от меня, в Голландии. Я периодически прерывала все контакты с матерью, иногда на несколько лет, но эти вопросы снова всплывали на поверхность, а вместе с ними и ни на чем не основанные надежды, что очередное воссоединение будет другим, поскольку я найду правильные ответы. В общем, я снова забиралась на нарядную раскрашенную лошадку и пристегивалась, чтобы прокатиться по тому же кругу. Как все нормальные люди, я нуждалась в чувстве принадлежности и отчаянно хотела иметь любящую мать, потому что искренне считала себя единственной девочкой на свете, с которой случилось такое несчастье. Разумеется, ничего не менялось, и, лишь когда я написала книгу «Скверные матери» (Mean Mothers) – через семь лет после ее смерти и через 22 года после того, как окончательно с ней порвала, – меня вдруг осенило: она ни разу не стала инициатором нашего воссоединения! Куда там, это была моя обязанность – возвращаться к истокам! Даже если умом мы понимаем, что источник иссяк, эмоциональный поиск «правильного» ответа заставляет нас сворачивать на прежнюю, вдоль и поперек исхоженную дорожку.

Еще одна проблема, связанная с этими вопросами, заключается в том, что они заставляют нас сосредотачиваться на наших матерях. Мы – как планеты, вращающиеся вокруг далекой звезды, не дающей тепла. Орбита не позволяет нам ступить на путь к исправлению своей жизни и исцелению. Сами эти вопросы становятся препятствиями, причем созданными нами самими, и не дают нам идти вперед. И пока мы не переключим внимание с матерей на самих себя, нам суждено кружиться на карусели. Но, как некоторые из вас уже знают, и это еще не все. Чтобы гарантировать детям выживание, эволюция наделила их высокой приспособляемостью к условиям среды. Увы, эволюция сосредоточена на выживании, а не на процветании! Маленькая девочка, растущая в окружении, где ее третируют, не только возводит вокруг себя защитную стену, но и рискует вырасти человеком, третирующим других, потому что хочет сама иметь власть над людьми, а не быть жертвой.

Каждая из нас приспособилась к тому, как обращались с нами матери. Это основа нашего стиля привязанности, надежного или ненадежного. Продолжая задаваться шестью «проклятыми» вопросами, мы откладываем по-настоящему нужную работу, заключающуюся в том, чтобы понять, как материнское отношение сформировало нас. Эти вопросы заставляют нас чувствовать, что наши неумение и неспособность быть счастливыми и довольными собой есть следствие отсутствия материнской любви, однако это не вся правда. Все вынесенное нами из детства – как и все, недополученное тогда, – влияет на наше взрослое поведение гораздо сильнее. Но «проклятые» вопросы мешают оценить реальный ущерб и понять, что нужно сделать, чтобы измениться и процветать.

Итак, вот они, эти вопросы, а также объяснение, почему они так губительны.

Этот вопрос – как сорняк с длинными и цепкими корнями. Он особенно опасен, потому что вы верите: если удастся найти однозначный ответ, получится изменить и то, что не позволяет вас любить, что бы это ни было. Скорее всего, вы, как и я, и любая другая маленькая девочка в этом мире, верили в миф о матери, согласно которому все мамы любят своих детей. Поэтому, просто задаваясь этим вопросом, вы испытываете страх и стыд. Вот бы найти ответ! Тогда, возможно, все изменится, и мать превратится в одну из тех мамочек, которые в порыве нежности взлохмачивают своим дочкам волосы, всегда улыбаются им и заглядывают в глаза. Об этом мечтают все заброшенные, лишенные внимания девочки.

Проблема в том, что любой ответ, который вы можете найти, всегда содержит лишь крупицу правды. Начать с того, что вы, скорее всего, думаете: все дело в том, что вы совсем не похожи на свою старшую сестру, которую мама, очевидно, любит, но, как бы вы ни старались быть такой же, как она, вы остаетесь собой и ничего не меняется. В другой момент вас озаряет, что все изменят ваши успехи и популярность, и вот вы уже учитесь на одни пятерки и играете главную роль в школьной театральной постановке, но и это не помогает. Или, напротив, пускаетесь во все тяжкие с мыслью, что любое внимание лучше игнорирования и пренебрежения. Наконец, став взрослой, вы по-новому оцениваете эмоциональную историю своей матери и приходите к выводу, что лучше всего будет отнестись к ней с эмпатией и состраданием, но потом обнаруживаете, что стали еще более уязвимы, потому что утратили осторожность, и понимаете, что боль, вызванная отторжением и ее постоянными нападками на вас, мучительна, как и прежде, а ваша эмпатия не удерживает ее от попыток втоптать вас в грязь.

Возможных объяснений сколько угодно, и ни одно из них не имеет значения. Истина заключается в том, что все дело в ней, а не в вас. И всегда было только в ней.

Ребенком я часто спрашивала мать, любит ли она меня. Она давала уклончивый и, как я уже тогда понимала, лживый ответ: «Каждая мать любит своего ребенка». Однако она ни разу не ответила тремя простыми словами, которых я так ждала. (Если быть точной, я ждала четырех слов, поскольку мать всегда говорила со мной по-голландски, но суть не в этом.) Я всегда считала, что мать избегает этого вопроса, чтобы защитить меня и не уничтожить искренним ответом. Лишь написав книгу «Скверные матери», я осознала, что она делала это, чтобы защитить саму себя от стыда после честного ответа. Это глубокий стыд, возможно глубочайший, за исключением стыда за убийство матери, отца или ребенка, – признать, что не любишь существо, которое выносила и родила или, в случае усыновления, поклялась любить и оберегать, как родное дитя. Дополнительный источник стыда – признать, что твой ребенок тебе даже не нравится, – а я своей матери не нравилась.

Продолжая задаваться этим вопросом, вы остаетесь привязанной к карусели и вынуждаете себя искать все менее реалистичные ответы и причины. Это управляет вашими отношениями с матерью (и другими членами семьи), заставляет продолжать танец отрицания, укрепляет основной конфликт, питает в вас ложные надежды и, самое главное, подрывает все попытки исцелиться.

Как ни странно, когда вы перестанете задавать себе этот вопрос, поначалу вам станет грустно. Почему? Потому что, закрыв его для себя, вы откажетесь от надежды, что однажды случится чудо и по мановению волшебной палочки все дурное исчезнет. Вы надеялись, что это чудо произойдет благодаря правильному ответу, и отказ от его поисков мучителен, но эту эмоциональную боль необходимо пережить. Обратитесь за профессиональной помощью и поддержкой, если вам слишком трудно выдержать ее самостоятельно.