Что было потом описать связано он не смог - все смешалось в кучу. Наемники, рыцари, свои, ничего не понятно. Мелькнул Хеглунд во главе небольшой кучки прорубавшийся куда-то, протащили вроде бесчувственного или убитого Антиса, и это все, что удалось более-менее разобрать в этой злой кутерьме. Многоопытный вор сумел выбраться из нее почти невредимым, где бегом, а где ползком, заботясь не сколько о нанесении ущерба врагу, сколько о спасении для себя, не чувствуя при этом угрызений совести за трусость и дезертирство.
В это время на берегу, в укромной ложбинке, спешно сдирал с себя доспехи пожилой рыцарь, один из многих настоящих, все же угодивших в полынью, уже совсем на мелководье. Скрал-Скраду подобрался к нему и, по собственному выражению "Убил его для начала не до смерти", вызнал имя и еще кой-чего полезного. После этого добил пленника, и напялил его броню на себя, справедливо полагая, что в ней шансов уцелеть больше, чем в приметной заглавнокняжеской одежке. Незадача только вышла с размерами - у убитого рыцаря ноги были короткие, но сам панцирь доставал вору почти до подбородка, и приходилось глядеть через щели около носа. Так что, упав под ударом Данисия, вор попросту втянул шею в плечи, и избежал верной смерти.
Переодевание было сделано как раз вовремя - буквально тут же в ложбинку влетели четверо рыцарей в настроении, в котором пленных не берут, и вор порадовался за свой маскарад, но оказалось что у этого везения есть и оборотная сторона. Выбравшийся на утоптанную тропу Скрал-Скраду угодил в самую гущу Орды, и оглянуться не успел, как был усажен на коня и определен в какой-то там "маленький клин", собранный из подлечившихся раненых и потерявших свои команды. Хотя все они и принадлежали к Белым Волкам, то есть более привилегированной части Орды, дисциплина в этом отряде была чрезвычайно жесткой, а с ее нарушителями "маленький вождь" имел обыкновение разбираться самолично. Скрал-Скраду, который в общих чертах был знаком с обычаями Орды и ее языком - "Да какой-там язык, своих три сотни слов, а остальные с пройденных стран насобраны", - с самого начал выдумал себе какой-то там обет, главной частью которого было не снимать доспехов до конца великого похода, но прекрасно понимал, что это защита слабая. Поэтому самозваный рыцарь был очень доволен, когда Меркулье сменял его на двух Серых Волков какой-то другой команде, "очень маленькому клину", что-то охранявшему и сопровождавшему.
Это что-то в разговорах обозначалось длинным словом, переводимым как летающий стеноразбивательный таран, но никаких осадных машин вор так и не увидел. Несколько раз он собирался отстать, и даже один раз попытался, но не удалось, а свои же товарищи Белые Волки, и так поглядывавшие косо, насторожились всерьез. Не подвернись вот такая оказия, все равно пришлось бы что-то делать - при встрече с первым же большим отрядом Орды, вору светила беседа со Старшим Сыном Отца Земного, а таких разборок опасались во всех подвластных Отцу землях даже самые безгрешные.
- Ну, а дальше сами знаете, - закончил Скрал-Скраду. - Вот только жаль, что про этот таран летающий узнать не удалось.
Айс ответил, что с этим тараном как раз все ясно, и потом спросил:
- А что, в твоем, как его... очень маленьком клине этих Старших Сыновей не было?
- Нет, не было. Если и были, то себя никак не выказывали, ну, насчет меня то есть. А у вас что случилось?
Данисий рассказал на скорую руку своею историю, а домовой ко всему сказанному добавил:
- А мне там просто не житье. Не мой дом, в котором кровь по-злому пролилась. Может быть кто другой такие места и уважает очень, а вот мы не могем. Третий раз так вот переселяюсь... Однако, надо соображать как жить дальше будем, придумывать то есть.
- Что, боишься? - усмехнулся вор.
- Нет, я-то не боюсь. Но если вашу компанию вздернут на втором суку при первом повороте, будет это, как бы сказать, печально.
Справедливость этого никто оспаривать не стал, принялись соображать. От белых лат было сразу решено избавиться, хотя бы потому, что они никому впору не пришлись, а при мысли, что снова придется глазеть через щелочку, вора аж передернуло. Однако за добропорядочных крестьян, едущих на торговлю, тоже сойти было бы трудно - ни денег, ни товара, сани приметные, а одеты хуже погорельцев.
- Погорельцев? - радостно переспросил вор. - А что, как раз сойдем. У нас полдеревни так промышляло, вот помнится, был я в малышах... Ну словом санки сейчас где-нибудь подпалим, чтоб лишь еле живые были. Вы двое за немых сойдете, при пожаре повредившихся, а я с Линою вроде как поводыри будем.
Ничего лучше придумать не удалось, на том и порешили. Лина принялась было искать огниво, но Айс сказал, что не надо. Он заставил всех вылезти на снег, отойти подальше, и лошадей отвести, а сам же остался рядом с санями. Что он там делал, за темнотой было не разобрать, но когда он закончил, и подозвал спутников обратно, сани было не узнать. На узкой дороге стояла обгорелая, связанная кое-как веревками рухлядь-рухлядью, а пара свежих досок с боков лишь усиливала это впечатление. Данисий настолько поразился, что чуть было не похвалил Айса вслух, но спохватился, и опять сделал, как ему показалось, холодное и равнодушное лицо, а в действительности же попросту вновь надулся как мышь на крупу.
11
Прошло четыре дня. Скрал-Скраду перестал путаться, объясняя встречным кто он и куда едет. Айс и Данисий научились натурально и убедительно мычать по-глухонемому, а Лина обнаружила в себе немалые таланты попрошайки, и даже в тех деревнях и селах, в которых регулярно бывали рыцари и их подручные, ей что-нибудь да перепадало, причем даже самая дрянная мелочь оказывалась у нее кстати. Домовой как всегда прятался неизвестно где и появлялся неизвестно откуда, причем если дело происходило рядом с жильем, появлялся чаще всего с поживой, дескать от родственников. Его добычу Лина пристраивала в скудное хозяйство с не меньшей бережливостью, чем свою собственную, и вообще в смысле вещей оказалась истинной хуторянкой - рачительной и жадноватой. Правда домовому случалось возвращаться и без ничего, а после одной ночевки в амбаре у хмурых и неразговорчивых стариков-селян он вылез к утреннему разговору с пощипанной шерстью и одним раскрасневшимся глазом. На вопросы ответил руганью, и обиженно исчез на гораздо дольше, чем обычно, так что больше об этом речь не заходила. Отношения между двумя чердачными сидельцами продолжали оставаться натянутыми, чему немало способствовали не очень остроумные подколки Айса, которыми тот развлекался скорее от скуки, чем со зла. Данисий раздражался, но держал себя в руках, считая свое достоинство выше.
Хотя кое-каких вещей прибавилось, общий итог все же был в минусе - на последнем постоялом дворе одну из рыцарских лошадей умело и тихо увели. Наутро, узнав об этом и вникнув в обстоятельства дела Скрал-скраду отозвался о коллегах с уважением:
- Дело сделали, как песню спели. Даже приятно как-то.
Разговор происходил в отгороженном углу дешевой залы постоялого двора, и Айс в ответ громко промычал какую-то фразу, для всех желающих послушать. Они с Данисием лежали на досках грубого топчана, а вор только что побеседовал с хозяином - тот вздыхал и сочувствовал, но не более. Хоть кроме них постояльцев на в зале не было, Скрал-скраду не стал говорить о своих дальнейших планах, а попросту к тому времени, когда проснулась Лина, в погорелые сани были впряжены две сивые кобылки, ничем не похожие на угнанных у Орды - последнюю рыцарскую лошадь Скрал здесь же кому-то запродал, добавил денег и купил у хозяина эту пару. Когда от села отъехали, Данисий спросил:
- Скрал, а у тебя разве деньги были?
- Откуда? Деньги я у хозяина двора попросил.
- Попросил?
- Ну да, молча. Я деньги всегда молча прошу, и вот поди ж ты загадка: если вслух клянчить, то редко кто подаст, а молча попросишь - любой поделится.
- То есть украл.
- Хм... Я тебя наверное зря дурака ломать заставляю, и вправду повредишься скоро. У нас коня скрали? Скрали. Хозяин виноват, что воров пригрел? Виноват. Отмазаться должен? Должен. Вот его отмазка и бежит в хомутах. А деньги его я ему же и отдал, и получается не обобрал я никого, даже обидно.
