– Мария, лежите. Вам лучше не двигаться пока что, – мужчина подскакивает со стула и подходит ко мне, низко склоняясь.

– Кто Вы? – Протягиваю я пересохшими губами, выдавливая из себя слова.

– Я - врач. Вы получили травму головы. Если попытаетесь подняться, то можете потерять сознание, поэтому лучше оставайтесь лежать на подушке.

– Где я?

– Этого я не могу Вам сказать.

– Почему? – Я смотрю на пожилого мужчину, пытаясь вспомнить, где могла видеть его лицо. У него добрые карие глаза и седая борода.

– Этого я Вам тоже не могу сказать, – мужчина улыбается, смотря на меня сочувствующим взглядом.

– Мария, я могу Вас ненадолго оставить одну? Вы не попытаетесь встать?

– Нет. Скажите, меня похитили, да? – Мужчина виновато пожимает плечами, а затем выходит из комнаты.

Я громко вздыхаю, вспоминая последние события. Университет. Я зашла в туалет. На меня напали. Я сопротивлялась. Хотела кричать, но чужая большая ладонь зажала рот. Укусила до крови, вырывая зубами клочки кожи. Толкнули. Упала на колени. Кто-то попытался поднять, я воспротивилась, двинув ногой по мужскому достоинству одного здоровяка. Дальше память обрывается…

Скрип дверных петель привлекает внимание. Я сосредотачиваюсь на входе в комнату, рассматривая силуэт мужчины. Высокий, широкоплечий. Уверенная походка, тяжелые шаги. Он подходит ко мне и, пододвигая стул к кровати, садится рядом.

– Очнулась, красивая моя?

– Ты? – Сердце пропускает череду мощных ударов. В голове появляется настоящий гул.

Я отрываю голову от подушки и из последних сил поднимаюсь. По телу проходит болезненный разряд, заставляющий меня рухнуть обратно, на подушку. Головокружение лишает меня всех надежд. Все так и есть, как говорил тот мужчина с добрыми карими глазами и седой бородой.

– Лежи, красивая. Тебе лучше пока лежать, – чужая большая ладонь касается моего плеча, и я вздрагиваю.

– Не трогай меня.

– Не трогаю. Пока, – ухмыляется мужчина, обнажая волчий оскал на лице. – Как ты себя чувствуешь?

– Плохо. Пить хочу. – Мужчина согласно кивает головой, поднимаясь со стула. Отходит куда-то в сторону, а затем возвращается со стаканом в руке.

– Пей.

– Я сама. Дай мне стакан.

– Не дам. У тебя сил нет. Я помогу, – мне хочется плюнуть ему в лицо, но в горле пересохло.

Он подносит к моим губам стакан, и я жадно припадаю губами к стеклу. Я глотаю воду, ощущая, как по моим губам и шее растекается влага. Захлёбываюсь, начиная кашлять.

– Не торопись. Пей по чуть-чуть.

Я прожигаю взглядом дыры на его хмуром лице. Набираю в рот воды, не глотая, и плюю в его сторону.

– Дура, – рычит он, вытираясь ладонью. – Полегчало?

– Нет, – отрицаю я. – Полегчает, когда ты сдохнешь, Андрей.

– Не дождешься, – смеется мужчина.

– Я умею ждать.

– Красивая, ты не в том положении, чтобы мне угрожать. Если ты заметила, то ни Зверя, ни Сокола - здесь нет. Ты в моей абсолютной власти. Поэтому не зли меня, красивая.

– Иначе, что? Убьешь? – Я истерически смеюсь, ощущая влагу в уголках глаз. Хочется рыдать навзрыд и молотить кулаками все, что попадётся под руки, но сил нет даже, чтобы подняться с кровати.

– Нет. Не убью, но могу сделать кое-что похуже.

– Что?

– Пустить по кругу. Как тебе такая перспектива? Хочешь, чтобы мужики трахали тебя одновременно в три дырки?

– Ты не сделаешь этого, – я глотаю ком горле, игнорируя плохие предчувствия. Нет. Он просто пугает, иначе бы я давно была мертвой. Ему нужна я живой и невредимой.

– Не сделаю, если ты будешь хорошей девочкой.

– Что я должна делать? Что ты хочешь от меня?

– От тебя? – Смеется Андрей, закатывая глаза вверх. – Смирение и покорность. Если твои папочки выполнят все мои условия, я отпущу тебя.

– А, если нет? – Мужчина задумывается на мгновение, почесывая пальцами тяжелый подбородок.

– Тебе лучше не знать.

– Позвони ему.

– Кому? Зверю или Соколу? – Ухмыляется Андрей, наслаждаясь моей слабостью.

– Олегу.

– Хм, значит Соколу. Хорошо. Но мы пока не будем звонить. Давай дадим немного времени, чтобы заставить твоего папочку «посидеть на измене». Как думаешь, он готов ради тебя изменить своим принципам?

Я молчу, потупив взгляд. Нужно просто ждать. Сцепить зубы и ждать. Олег придет за мной и тогда я буду ухмыляться над Андреем, когда Сокол здесь все разнесет в пух и прах. Я просто буду ждать.

44 Глава_Олег

Я бью кулаком по столу, а затем скидываю все бумаги на пол. Взгляд падает на кресло. Хватаюсь за него и молочу об пол, круша мебель. Я задыхаюсь от злости. Перед глазами горит только красный цвет. Цвет ярости и жажды убивать.

– Черт. Черт… – Ругаюсь в слух, впечатывая кулак в стену.

Хватаю с пола пиджак и выхожу из кабинета. Бегу по лестнице, игнорируя удивленные взгляды сотрудников. Похуй, что они себе думают. Кровь на руках, рубашка нараспашку - это меня вообще не парит. Прыгаю в свой гелик. Всю дорогу вжимаю педаль газа в пол. Есть два варианта и оба мне не походят. Если Машку забрал Зверь, то я решу эту проблему прямо сейчас, а если Слепой, то… Придется устроить девяностые, а я так хотел забыть о прошлой жизни.

Останавливаю машину возле дома Зверя. Вылетаю из тачки и просто врываюсь во двор, отпихивая охрану.

– Олег Николаевич, Вам запретили появляться в этом доме. Прошу покинуть территорию, – я поднимаю взгляд на преданного пса и скалюсь, сжимая челюсть.

– Уйди с дороги или башку снесу прямо сейчас.

У охранника хватает мозгов не вступать со мной в перепалку. Он молча отходит в сторону, а я просто бегу к дому. Резко дергаю дверь на себя и оказываюсь внутри. На пороге меня встречает домработница и с перепуганным лицом показывает на второй этаж, кабинет Зверя.

– Где Маша? – Я набрасываюсь на Зверя, цепляясь пальцами за его рубашку.

– Ты охуел? – Зверь толкает меня в плечо, ослабляя тиски.

– Хули ты творишь? – С меня хлещет злость. Я не контролирую себя, потеряв самообладание.

– Сядь. Успокойся. Что случилось? – Зверь толкает передо мной стул, призывая сесть. Я отпихиваю его ногой и подхожу к столу. Упираюсь ладонями в столешницу, закрывая глаза.

– Пиздец… – Мне сносит крышу. Я ору, надрывая связки. – Слепой забрал Машу.

– Что?

– Ты глухой? Я сказал, Маша пропала и, если ты не в курсе, значит - это дело рук старого хрена.

Зверь меняется в лице. Сначала бледнеет, потом тянется к вороту на рубашке и ослабляет его, расстегивая пуговицы.

– Сокол, я доверил тебе самое дорогое, что у меня есть, а сейчас ты мне говоришь, что упустил мою Машку?

– Получается, так, – я хватаюсь пальцами за виски и нещадно растираю их, пытаясь восстановить здравый рассудок и холодный просчет.

– То есть, получается так? Сука! – Срывается Зверь. – А сына своего ты тоже упустил? Или такое счастье досталось только моей дочери?

– Нет, Макс в Нью-Йорке у бывшей.

– Охуеть! Своего сына подальше отправил, а мою Машку на передовую?

– Все не так. Её упустили мои пацаны.

– Да мне похуй на твоих пацанов, понял? Я с тебя спрашиваю. Маша осталась с тобой! Вот скажи, мне снова набить тебе морду, а?

– Не поможет. Машку не вернешь этим.

– Не вернешь, сука! Если бы не ты, её вообще бы не пришлось возвращать, – Зверь с размаху стучит кулаком по столу, а затем тянется к мобильнику.