– Не трогай её, пусть спит, – я дергаю за руку Зверя, когда тот подходит к спящей Машке и пытается скинуть с неё одеяло.

– Иди нахуй, – огрызается друг, одергивая мою руку. – Маша!

– Я сказал, не буди её, – у меня сгорает предохранитель. Я хватаю друга за плечи и едва не волочу волоком, выталкивая из спальни.

– Сука, да я убью тебя, ты меня понял?

– Убивай, но только, чтобы Машка не слышала. Не пугай её, придурок. – Зверь неохотно соглашается со мной, и мы спускаемся вниз в кухню.

Друг падает на стул, закидывая ногу одну на другую. Нервно барабанит пальцами по столу, пока я готовлю ему утренний кофе.

– Вижу, ты уже раздуплился, Костян. Голова не болит? Может, налить похмелиться?

– Блядь, закройся уже, – рычит Зверь, выхватывая из моих рук чашку кофе.

– Ладно. Молчу, – я повержено поднимаю ладони вверх и сажусь на стул.

– Говори, что ты задумал, придурок? Почему ты трахаешь мою дочь?

– Я люблю Машу. Вот и все!

– Любит!!! – Зверь с размаху бьет кулаком по столу, а затем скидывает на пол посуду с едой. – На этом столе ты её тоже любил, да?

– Прекрати!

– Хуй с два. Я не прекращу, понял? У меня так чешутся руки тебя задушить, что я едва сдерживаюсь. За что ты так со мной, друг? Или ты мне не друг? Почему? Сокол! Почему?

– Я ответил на твой вопрос. Я люблю твою дочь. Больше нет других причин.

– Любишь? Что ты мне пиздишь, старый хрен! Ты, кроме бабок, ничего не можешь любить.

– Могу, оказывается, – бубню себе под нос, так как Зверь меня не слушает и уже срывается с места.

Я позволяю другу пройтись кулаком по моему лицу несколько раз к ряду, но Зверя не удовлетворяют первые капли крови. Он вонзает мне в ребра удар за ударом, заставляя скрутиться в дугу.

– Сука, как ты мог, Сокол? Как ты мог со мной так поступить? Я же тебя братом считал, – Зверь продолжает наносить мне удар за ударом, пока я не опускаюсь перед ним на колени, низко склонив голову.

– Прикольно было? Да? Прикольно трахать маленькую дочку своего друга? В чём кайф, скажи? У тебя к старости лет крыша поехала?

– Машка совершеннолетняя.

– Молчать. Я сказал, молчать, пока я тебя не убил.

– Как долго ты крутил шашни за моей спиной? – Я отворачиваюсь в сторону, не желая отвечать.

Зверь поддается вперёд и вонзает в моё плечо туфель, заставляя скривиться от боли. Я закрываю глаза и смиренно терплю каждый выпад. Я заслужил.

– Всё началось в день твоей свадьбы. Тогда было в первый раз.

– Пиздец, – орёт во всю глотку Зверь, а затем отталкивает меня и садится обратно на стул, зарываясь лицом в ладонях.

– Мелкая стерва. Она-таки сделала это! А я себе думал, в чём же причина, – Зверь истерически смеётся собственным домыслам, а я смотрю на него заплывшими глазами, ничего не понимая.

– Знаешь, почему Машка легла под тебя? Она решила отомстить мне за то, что я женился на Мае. Мышка так и сказала в день моей свадьбы:

40 Глава_Маша

Я просыпаюсь от дикого крика. Поднимаюсь с кровати и накидываю на плечи тонкий халатик. Сердце скачет галопом по всей грудной клетке, пока я спускаюсь по лестнице. Отец. Его надрыв эхом отдает у меня в голове. Я сжимаю пояс халата и считаю до десяти, стараясь успокоить дрожь, бегущую по позвоночнику.

– Вот и вся ваша любовь, Сокол, – громко смеётся отец.

Я ускоряю шаг и за считанные секунды оказываюсь в кухне. Моё сердце пропускает мощный удар, когда я переступаю порог кухни.

– Олег? – Я опускаюсь на колени рядом с Соколом. Дрожащими пальцами касаюсь овала его лица, заставляя мужчину смотреть на меня.

– Что ты с ним сделал, монстр? – Кричу я на отца, не оборачиваясь.

– Он получил по заслугам, а вот с тобой…

– Ты не тронешь её, Зверь. Не позволю, – Олег поднимается на ноги, опираясь на мои плечи.

У меня заметно подкашиваются колени под тяжестью тела Олега, но я не сгибаюсь. Я выдержу. Ради любви я выдержу все.

– Машка, собирай свои шмотки. Едем домой, – голос отца странно хрипит, когда я встречаюсь с ним взглядом.

– Я никуда не поеду.

– Поедешь. Я - твой отец и несу за тебя ответственность. – Зверь ровняется с нами, а затем тянет меня за руку, пытаясь оторвать от Олега.

– Не поеду. Я сказала не поеду. – Нет сил держать себя в руках. Я просто набрасываюсь на отца с кулаками, когда он намеревается силой меня оттащить в сторону.

– Я ненавижу тебя. Ненавижу. Ты бросил нас с мамой. Из-за вас с Маей я не знаю материнской любви.

– Заткнись, – рычит Зверь, замахиваясь рукой.

– Не трогай её, – Олег отводит меня за свою спину и крепко удерживает руку отца, которой тот намеревался меня ударить. – Я заслужил наказание, а не Маша.

– Защищаешь её? Эту мелкую ведьму?

– Молчи. Ни слова больше. Сейчас я отпускаю твою руку, и ты уходишь из моего дома, – Олег смотрит на отца, не моргая.

Я наблюдаю за мужчинами со стороны, точно дрожа от страха. Это настоящая битва между взрослыми мужчинами, моими любимыми мужчинами. Отец, Олег - я люблю каждого из них, и они оба дороги моему сердцу.

– Вы ебанулись на всю голову? Оба? Какая на хер любовь? Машка, да ему же через десять лет стукнет полтинник и, что тогда ты будешь делать? Да у него может перестать стоять в любой момент? На хер он тебе нужен? А ты, Сокол? Впутал бы свою родную дочь в такое дерьмо? Что за жизнь ждет Машку, если она останется с тобой? Насилие, разборки, криминал? Такое будущее ты бы желал собственной дочери?

Отец смотрит на нас точно, как на неадекватных людей. Так и есть. Все правильно. Мы – полный «неадекват» и ему не понять силу настоящей любви, которая не выбирает ни возраста, ни рода деятельности, ни образа жизни.

– Папа, прости меня, если сможешь, но я останусь с Олегом. Я люблю его, понимаешь?

– Любишь? Ты дура, Маша? Ты с головой совсем не хочешь дружить или это твоя такая месть мне за женитьбу на Мае?

– Нет, Мая здесь не причем. Я действительно любою его, папа.

– Мышка, девочка моя, пойдем домой. Я выгнал Маю, и она больше не станет отравлять тебе жизнь. Я обещаю, что впредь будет все, как ты захочешь. Ты доучишься на юрфаке, а затем выйдешь замуж за достойного человека. – Отец пытается взять меня за руку, но я продолжаю прятаться за спиной Олега.

– Мне никто не нужен, кроме Олега. Я люблю его. Папа, ты меня слышишь? – Я поддаюсь порыву и начинаю громко рыдать, не сдерживая эмоций.

Больно. Чертовски больно. До уколов тысячью игл в самое сердце. До мороза минус пятьдесят по моей голой коже. Больно до сумасшествия.

– Зверь, дай Маше пару дней. Она сама к тебе придет, и вы еще раз поговорите. – В наш диалог вмешивается Олег. Отец бросает в его сторону гневный взгляд, отчего у меня подкашиваются колени.

– Закройся. Ты напиздел тут на десять лет вперед. Тебя я вообще знать не хочу, понял? Так что не вмешивайся, когда я говорю с собственной дочерью.

– Папа, уходи, пожалуйста, – я протягиваю шепотом, но отец меня слышит. Он срывается с места и все-таки умудряется схватить меня за руку.

Я сопротивляюсь, как могу. Падаю на колени, доставая Зверю проблемы. Папа пытается меня поднять на ноги, но я просто прилипаю к полу, зарываясь лицом в копне своих волос.

– Папа, пожалуйста. Я не хочу домой. Я хочу остаться с Олегом. Услышь меня, хотя бы раз в жизни, – я выбиваюсь из сил, когда произношу последнюю фразу. Голосовые связки беспощадно сжимаются внутри точно от надрыва.