Неваляшке я помог. Заодно и потренировался в своих способностях на скорость диагностики и лечения. А что ещё остаётся делать? Не говорить же: «Лежите смирно, сейчас я буду держать вас за руку и править вам чакры, ровнять карму и открывать канал с Космосом!»
А так… Проверка фонендоскопом дыхания и сердцебиения совмещалось с полной диагностикой тела и точечным лечением сердечной мышцы. Ведь, как оказалось, воздействовать на конкретный орган я мог из любой точки тела пациента. Хоть за правую пятку его держи, это не помешает мне ощущать и взаимодействовать с его сердцем. Разве что, как сказал бы Фунтик: «Пинг немного высоковат», то есть некая микрозадержка в отклике чужого тела все же была. Хоть как по мне, совершенно некритична.
Так что, мне в основном, было тяжелей всего не выпадать из общего ритма естественных движений и не застывать как истукан во время проводимого «обследования».
Кстати забавно, но этот балагур и весельчак имел повышенную реакцию гипофиз-адреналовой системы, а точнее высокий уровень кортизола, АКТГ и кортиколиберина. Если по-простому, то у дедугана, должна была развиться эндогенная депрессия или как минимум психоз. Хотя его «одержимость» тем, что лежать ему нельзя, а нужно бегать, прыгать и заниматься спортом, скорей всего и является такой вот специфической реакцией на повышенный уровень гормонов стресса, который я определил, сравнивая с «эталоном» то есть ощущениями от своего тела. Несовершенно, с кучей нюансов, но как экспресс-метод определения отклонения по норме, вполне сойдёт
Почему же я назвал гормональный дисбаланс забавным? Дело в том, что человек, который по всем гормональным показателям должен валяться депрессивным овощем на койке и ныть на тему, что мы все умрём, а он в обязательную, первую очередь - находит в себе силы шутить и балагурить, не срываясь на чужих и не закрываясь от близких людей.
Так что Деда с большой буквы, я подлечил, заодно шутки ради, немного улучшил секрецию тестостерона, который, кстати, у него и так был довольно высоким, для его-то возраста. Ох, чувствую услышу я ещё историю «обращения сиделки на истинный путь ЗОЖа».
Что дед помрёт или словит повторный инфаркт во время процесса «обращения», я не переживал, так как за полчаса трындежа с ним, успел перемерять ему и давление, и пульс, и дыхание, так же пропальпировать живот, грудь, лимфатические узлы и даже коленные суставы перенёсшие с добрый десяток операций вследствие травм профессионального спортсмена. Короче, развлекался как мог, ещё и пациента от скуки избавил. Все же классно, когда ты никуда не спешишь и можешь просто побеседовать с ним к вашему обоюдному удовольствию. Увы, норма рабочего времени, выделяемого на одного пациента, составляет около пятнадцати-двадцати минут. Хотя интернов и ординаторов, вообще натаскивают на восемь-десять. Что за время спросите вы? Нуу, это то период, за которое доктор должен успеть собрать анамнез, установить диагноз, назначить лечение и заполнить соответствующую документацию. Для чего это делается? Чтобы успеть принять как можно больше пациентов. Логично. Конечно, больному приятно, когда врач уделяет ему много внимания, суетится вокруг него и спрашивает обо всем на свете. У некоторых бабушек, это даже один из критериев «хорошеести дохтура», мол, выслушал подробную историю её жизни – значит молодец, а если ещё и прокапал её – так вообще, гений от медицины, затмевающий самого Гиппократа.
Управился за 5 минут ведя диалог исключительно на тему болезни и её лечения, не давая при этом пересказать последние сплетни по палате и похвастаться тем, что Манька, ейная внучка уже совсем-совсем взрослая стала? Ну, какой-то он холодный и циничный. Плохой, наверное. Хотя, учитывая, что у таких бабушек, сопутствующим диагнозом идёт цереброглоссум* и СДВГ*, то ничего удивительного в такого вот рода оценках нет.
(* СДВГ – синдром дефицита внимания и гиперактивность. Любят «находить» у детей и подростках, а также перекликается с ВСД – вегетососудистой дистонией. В данном контексте, это больше шутка, чем диагноз.
*цереброглоссум – это совмещение двух латинских слов.
cerebrum – головной мозг, и glossa – язык. Это слово, примерно можно понять как «что на уме, то и на языке». Хотя тут вариации слов могут меняться в зависимости от фантазий коллег. Вообще, раньше доктора частенько использовали такие зашифрованные иносказательные термины. Например, психиатр, которого залюбят родственники шизофреника рассказать им его диагноз, может отделаться от них фразой: «Да у него триада Блейлера, лечимся, все нормально» и родственники успокоятся. Ведь шизофреник — это законченный псих, которого надо срочно изолировать и перестать общаться с ним, а вот больной, с не совсем понятной, но солидно звучащей «триадой Блейлера», совсем другое дело - подобным диагнозом и среди пацанов не стыдно козырнуть...:) Стигматизация (вешанье ярлыков) пациентов и заболеваний, одна из проблем в работе психиатра. И да. Триада Блейлера, это все же не совсем классическая шизофрения, там присутствуют свои нюансы, которые мне, честно говоря, капельку лень излишне подробно расписывать. По сути, это просто пример, заумно звучащего диагноза, когда на самом деле, все намного проще и банальней. Прим.Ав.)
Так что расставались мы друг с другом почти лучшими друзьями.
Дед – тем, что после получения анализов, его переведут обратно в стационар.
Я – тем, что он уже не составит проблем в плане выздоровления. Разве что захочет пробежать марафон в больнице. Но кто же его отпустит, с таким-то кораллнутым цербером в виде частной сиделки…
Так что на очереди был ещё один важный пациент, к которому я и направился. А точнее сразу же на выходе из палаты Сталеварова, был пойман и взят в оборот Лидией Ивановной – женой Громова.
Уххх… Как все же меняется человек, когда болеет и когда выздоравливает. Та, умудрённая женщина, что бесстрашно и с долей философской обречённости смотрела в глаза смерти, сейчас, когда полностью оправилась от исцеления проведённого Кавией, носилась гиперактивным и крайне суетливым электровеником попутно вынося мозг всем окружающим и треща словно профессиональный рэпер на сцене, принявший хорошую дозу запрещённых веществ, сильно ускоряющих восприятие…
За десять минут одностороннего общения, меня просто завалили сплошным потоком информации, о том, что Сашеньке назначили, а что нет, а где я был, а почему вашего номера нет в телефоне мужа, ну и остальные бесконечные «а что, а где, а почему?» Господи, да даже Рыжик, в свои лучшие моменты ужаленной в одно место, не была настолько двинутой в искусстве взбалтывать мозги своему собеседнику…
Но я все же смог сотворить маленькое чудо и вежливо спровадить искренне переживающую за своего мужа, женщину, что несмотря на гиперактивность, все же не потеряла присутствие здравого смысла, не став кричать на все отделение, чтобы срочно, в эту же секунду, сюда привели какую-то беловолосую девушку по имени Белла, и в итоге, оставшись в тишине двухместной палаты, я, собственно, смог приступить к диагностике пациента. Переломы и ушибы, были самой малой частью этой проблемы. Обломки костей уже сопоставили и зафиксировали, так что мне оставалось только активировать побольше остеобластов – особых клеток, что формируют новую костную ткань на месте слома, замещая фиброзную ткань на месте соединения обломков кости. Замещать мягкую ткань соединения обломками, полноценной костной тканью я не спешил, хотя и мог, по сути, ограничившись только убранным отёком мягких тканей и предварительной «сцепкой» мест переломов. Естественно, встать и побежать как ни в чём не бывало, Громов не сможет, но уже сейчас результат был примерно таким, словно он тут уже лежит месяца два. Прикольно.
Основная же проблема была в субдуральной гематоме, давящей на участок головного мозга, из-за которой, собственно, пациента и ввели в медикаментозную кому. На днях, ему должны сделать операцию, чтобы вывести излишек крови, а также предотвратить возникновение и развитие асептической инфекции. Ведь если кровяной сгусток воспалится, то для Громова, все станет очень и очень плохо. И у меня есть, по сути, два выхода, как ему помочь. Как по учебнику или полагаясь на свои силы.
