Тут, впрочем, бабушка надвое сказала, и я без особых сомнений имел шансы угрохать тана Фальтигерна нисколько не меньшие, чем он меня. В чем собственно и присутствовала ловушка. После его смерти, а пришил бы я при встрече этого гондона с огромным своим удовольствием, ни о каких прочных отношениях с Айлин не могло идти и речи. Что бы там мне Лойх, про что другое мне не рассказывал. Моя бывшая женщина любила свою родню и в ее желании долго делить постель с убийцей брата, я очень сильно сомневался. Тот возраст подростковых бунтов, благодаря давлению гормонов которого Джульетта Капулетти с Ромео Монтекки попали в тренд мировой драматургии, Айлин миновала уже много лет как. Тем более что с точки зрения холодного разума, уж чего — чего, а поддержку родственников ей настоящий момент терять ни в коем случае было нельзя. С моей же стороны, играть с рыжим в поддавки было ещё более глупо, ибо он меня тогда без затей прикончит. Короче говоря, женщина мне встретилась хорошая, но быть с ней вместе нам теперь явно была не судьба.

— Что будем делать?

Вопрос я адресовал Аскелю ан Бекхардену, который как весьма опытный наемный солдат и капитан самой большой по численности роты был единогласно избран командиром нашего сводного отряда.

— Смешной вопрос, — самодовольно хмыкнул тот. — Будем их бить.

— Местность вокруг не очень, — предупредил я. — Поле искать надо. Моя рота еще развернется, вам будет сложно.

— Сдвоимся, — безразлично махнув рукой, оскалился тот.

Моя ухмылка была уже несколько менее радостной. Вбросив здешним воякам идею боевых возов и действий с опорой на подвижные вагенбурги я, безусловно, не подрасчитал последствий.

Как это не было печально, новагенбург в этот раз абсолютно не сыграл. Согласно опознанных нами значков, преследовали наши роты две хоругви поместного ополчения — те самые, что пытались остановить под Кермартеном и сильно пострадали при этом, непонятно, толи хорошо вооруженная хоругвь, толи недавно набранная альвийская тагма[14] и человек триста баронских хабилар[15]. Последние своими стрелами наше тактическое ноу — хау и нейтрализовали.

Наезжать на пехоту и повозки преследователи не торопились. Крутились вокруг, угрожали наездом и периодически проводили фальшивые атаки. В общем, висели у нас на ногах, пока лучники делали основную работу. Хабилары спокойно выстраивались у нас на пути и банально закидывали стрелами в ходе сближения, прыгая на коней и отъезжая к очередному рубежу сразу же, как дистанция сокращалась до критической.

Не сказал бы, что данный номер был для противника сильно безопасен, Аскель ан Бекхарден, оценив опасность использованного врагом тактического приема, попытался противопоставить ему контратаку собранных в кулак конных лохов[16] «Черной Розы» и «Юдонских волков» и, конечно же, сумел добраться до строя хабилар, однако атака в итоге всё равно закончилась пшиком. Вступило в бой прикрывавшее стрелков рыцарство и пусть замешкавшимся в ходе схватки ополченцам ещё раз досталось от нашей подоспевшей пехоты, самое большее через полчаса в нас опять полетели стрелы. И ладно бы они поражали одних только солдат, так страдали и лошади.

В общем Аскель произвел надлежащую оценку потерь наших рейтар, пехоты и конского состава и пришел к выводу, что, если ничего не изменится, до границы баронства мы просто не дойдем. А если кто — то дойти и сумеет, то потерявших боеспособность счастливчиков за ней все равно вырежут, и чтобы хозяин не держал особой обиды, откупятся от него снятым с трупов хабаром. В итоге ан Бекхарден пуганул хабилар еще одной контратакой и развернул роты в поле, к подходящему для организации обороны дубовому колку[17].

Что самое обидное, условно нейтральная территория была от нас совсем рядом — отряд не дошел до нее километров двух. Если бы ее границу пересекли не лохмотья разгромленных подразделений, а сохранившие боеспособность роты, мы практически с 100 процентной вероятностью оказались бы там в безопасности.

Впрочем, из — за этой временной неудачи никто особенно не переживал. Данную пару километров, нам было, как ни крути выгоднее одолеть ночью. Использовать свое весьма значимое превосходство в тяжелой кавалерии и стрелках в ночном бою врагу было бы куда сложнее, чем при свете дня. Если мы, конечно, сумеем до ночи дожить.

Как в принципе и следовало ожидать, вражеский Большой Босс прекрасно понял, что у нас на уме и принял вполне резонное решение безотлагательно окруженные роты уничтожить.

На рожон, однако, преследователи лезть не торопились. Деловитую суету по подготовке атаки наблюдать было, прямо скажем неприятно. По одним только получавшим с обозных повозок вязанки стрел хабиларам было видно, что бой будет очень тяжелым.

— Что видать? — Рыкнуло над ухом голосом Рендела ан Риафа.

Я нехотя оторвался от бинокля, не пользоваться которым было глупо, а прятать поздно и взглянул в его сторону. Капитан, натянув на лицо вежливую мину, внимательно рассматривал столь чуждо выглядевший в окружающем нас средневековье артефакт. Оруженосец капитана, смазливый парнишка лет семнадцати с не соответствующим возрасту циничным взглядом интереса босса не разделял и разве что вежливо мне поклонился.

— Ничего хорошего, фер Рендел. Конной атаки на нас явно не будет. Стрелы лучникам раздают.

— Ожидаемо, — скорчил тот кислую рожу с алеющей на щеке свежей царапиной. Стрелки супостата в сегодняшнем бою уже успели его пометить.

— Угу. В пеших порядках будут атаковать. И долго заставлять нас ждать они явно не собираются, — я равнодушно пожал плечами, перед тем как снова взглянуть в бинокль. — Благородные господа своих людей уже строят.

— Позволишь взглянуть!? — Рендел, наконец — то озвучивший свой интерес к необычно выглядящему оптическому прибору, немного перебрал с безразличным тоном в голосе.

Я хмуро покосился на него и во избежание появления в будущем лишних вопросов обрезал:

— К сожалению, фер Рендел, мой ответ — нет.

Изумленный оруженосец капитана «Юдонских волков» смотрел на меня как на самоубийцу. Ан Риаф разве что злобно сверкнул глазами, вежливо улыбнулся и ушел не прощаясь.

— Зря. По — глупому только что нажил врага. — На месте Рендела уже стоял Боу Хоран.

— Да что ты говоришь! — Покачал я, головой пряча, наконец, бинокль. — Если быть откровенным, с этим человеком дружбы с самого начала не предполагалось.

— Хорошо подумал?

— Поверь на слово.

— Смотри сам. — Не стал тот настаивать на своем мнении.

Я по — дружески хлопнул мужика по плечу и понизил голос:

— Спасибо за беспокойство, фенн Боудел. Но давать ему в руки бинокль было очень неосторожно. А так я его просто послал, понимаешь?

Первый лейтенант «Вепрей» сразу не ответил.

— Нам значит доверяешь?

Сдается мне что во «внезапный излив души» сослуживцам этот прожженный тип в свое время не поверил. Что, впрочем, тоже ожидалось. Чем умнее человек, тем меньше он верит словам и больше поступкам.

— Значительно больше, чем кому другому, — насмешливо улыбнулся я, поймав взгляд Хорана. — У вас ведь нет оснований считать иначе?

— Нет. Ты сам не забывай, что не бессмертный, — совершенно по — стариковски вздохнул тот. И запоздало дрогнул, осознав двоякий смысл фразы.

— Уж про это мне точно напоминать не надо, — моя усмешка стала куда как более тяжелой. — В этом мире бессмертных нет. Тут смертны и императоры, и с некоторых пор даже боги.

В другое время я бы умилился — вставшие в сотне метров от нас хабилары конечно не очень — то походили на артиллерийский дивизион, но на пулеметную роту тех времен, когда они в нашей армии еще существовали, смахивали очень сильно. Такое же подразделение поддержки, «разминающее» врага в интересах решающей исход боя пехоты. Или кавалерии, тут не суть.