- Скажи, когда.

- Прямо сейчас, - ответила она. - Я весь вечер буду работать в задней комнате в галерее. Я оставлю дверь незапертой.

- Уже еду, - сказал он. - Тогда я угощаю тебя ужином. Я не приму отказ. Если только ты не серьезно.

Она тихо рассмеялась.

- Я не откажусь, - ответила она. Она ни за что не скажет "нет".

Как только она повесила трубку, на нее нахлынула волна нервозности. Был конец января, и с июня она не позволяла себе интимных отношений ни с одним мужчиной, кроме Малкольма. Малкольм слишком долго пожирал ее жизнь. Она перестала ходить на свидания, перестала встречаться с подругами из страха, что те осудят ее за Малкольма. Она не хотела выносить их осуждение, особенно зная, что они сделали бы то же самое, если бы только увидели его, провели с ним одну ночь.

Она должна забыть Малкольма любым способом. Любым способом.

Когда Себастьян тихонько постучал в дверь задней комнаты, она открыла.

Она была обнаженной.

Он долго и напряженно смотрел на нее, просто смотрел. Он был прекрасен, как и всегда. Карие глаза, не черные. Каштановые волосы, не черные. Загорелая кожа, не бледная. На нем был обычный костюм, не тройка - сшитые на заказ серые брюки, черно-серый галстук, белая рубашка и пиджак, - и он хорошо сидел.

Внезапно он без предупреждения двинулся вперед, обнял ее и поцеловал. Его язык проник в ее рот, как только она открыла его для него. Его руки скользили по ее спине, ягодицам и плечам. Он поцеловал ее так страстно, что чуть не прогнул назад. Он развернул ее, подтолкнул к двери и обхватил ее груди. Он опустил голову к ее соску и глубоко втянул его в рот, так глубоко, что стало почти больно, и она вздохнула, потому что именно этого ей не хватало, именно этого она жаждала. Она уже была влажной, уже хотела, чтобы он вошел в нее. Она сказала ему об этом, и он удивленно посмотрел на нее. Затем он схватил ее за руку и потащил к кровати. Она не ожидала такого напора от Себастьяна, но ей было бесконечно приятно, что он может быть таким властным, таким требовательным. Кровать была застелена, и он не потрудился откинуть одеяло, прежде чем толкнул ее на спину у подножия кровати и навис над ней. Коленями он раздвинул ее бедра, расстегнул молнию на брюках и спустил их вниз. Его член уже был твердым и торчал вверх из густой копны черных волос. Она потянулась к нему, нуждаясь в нем, но он оттолкнул ее руку. Она приглашающе приподняла бедра, и он грубо вошел в нее. Она вскрикнула от облегчения и наслаждения.

Блаженство. Чистейшее блаженство. Он вонзал свой член в нее более резкими толчками. Его орган был толстым, изогнутым вверх, ласкал нежную точку под ее пупком. Он играл с ее грудями, пока трахал ее, дергая за соски, массируя их целой ладонью. Ее голова лежала на краю матраса, и каждый толчок толкал ближе и ближе к краю. Она выгнула спину, и мир перевернулся с ног на голову. Такой секс был головокружительным, и она наслаждалась им. Все, что угодно, лишь бы не думать о Малкольме. Себастьян трахался не так, как Малкольм. Его член ощущался внутри нее иначе, и, в то время как Малкольм издавал тихие хриплые звуки во время секса, Себастьян оставался совершенно безмолвным. Даже его лицо было безмолвным, без всякого выражения, пока он жестко объезжал ее. Она подняла голову и смотрела, как он трахает ее. Когда он увидел, что она так пристально смотрит на него, он вышел из нее, схватил ее за руку и рывком поднял. Мона позволила себе быть тряпичной куклой в его руках. Он мог поставить ее в любую позу, взять так, как ему хотелось. Себастьян поставил ее на четвереньки на кровати и оставил ее там ждать его, пока он быстро раздевался, разбрасывая в спешке свою одежду по всему полу, чтобы вернуться внутрь нее. Он взял ее за бедра и снова вошел в нее сзади. Его руки обхватили ее груди и сжимали их, пока он длинными толчками вколачивался в нее. Казалось, он не спешил с оргазмом, и она была рада, что он не торопился. Он поднес средние пальцы к губам, облизал их, а затем провел влажными кончиками пальцев вокруг ее сосков. Не спрашивая, она знала, что он фантазировал о том, чтобы сделать с ней именно это - войти в нее обнаженной, облизывать пальцы, ласкать ее соски... Мона хотела, чтобы он делал все, о чем мечтал, и сказала ему об этом. Он тихо рассмеялся над ее словами, схватил ее за ягодицы, сильно ущипнул и шлепнул по ним. Удар зазвенел в комнате. Шлепок, шлепок по заднице - нормальная сексуальная фантазия. Никаких нимф. Никакой работорговли. Никакого стека. Ни лабиринта, ни рощи, ни Минотавра. Так было лучше, этот нормальный человеческий секс без причудливых фантазий Малкольма, без игр, которые он играл с ее телом и разумом. Не так ли?

На противоположной стороне комнаты, в зеркале, Мона увидела, как ее тело и тело Себастьяна были связаны и соединены вместе. Они хорошо смотрелись, его высокое подтянутое мужское тело обвивало ее маленькую женскую фигуру. Его губы на ее шее. Одна рука между ее ног ласкала клитор, в то время как его член скользил в нее влажными движениями. В зеркале она увидела себя, стоящую на локтях на кровати, ее спину, выгнутую дугой, и бедра Себастьяна, вколачивающиеся в нее. Она хотела кончить, но еще больше она хотела увидеть, как кончает Себастьян. Ее соски коснулись шелка покрывала и снова болезненно напряглись. Они хотели, чтобы их сосали, но могли дождаться своей очереди.

Мона чувствовала, что Себастьян уже близко. Его голова откинулась назад, и он застонал, первый слышимый звук, который он издал с тех пор, как вошел в нее. Его руки удерживали ее за ягодицы, и он продолжал насаживать ее на себя. Мона стоически принимала глубокие толчки, когда его изогнутый член болезненно проникал в нее. В последний момент он вышел из нее, взял свой член в руку и излил сперму ей на спину. Мона наблюдала за происходящим в зеркале, жемчужные брызги покрывали ее кожу, лицо Себастьяна исказилось в маске экстаза.

Когда все закончилось, он сделал несколько глубоких вдохов, затем снова перевернул ее на спину. Он зарылся лицом в ее киску и пировал ею. Она извивалась под его ртом, его язык глубоко врезался в нежную плоть, которую он только что трахал. Видеть его голову между ее бедер было прекрасно. Ей пришлось заставить себя не смотреть, как он работает, чтобы сосредоточиться на оргазме. Он ласкал ее клитор, и она застонала от удовольствия и одобрения.

Ее кульминация быстро подошла к пику. Она нуждалась в этом в течение нескольких недель. Мона ухватилась за покрывала, чуть не порвав их длинными ухоженными красными ногтями. Язык Себастьяна был беспощаден. Он не отпускал ее ни на секунду, пока она не закричала от оргазма. Ее влагалище затрепетало, хватаясь за пустоту. Ей нужно было снова быть наполненной. Себастьян навис над ней, и она увидела, что он снова был твердым. Он начал взбираться на нее, и она остановила его, улыбаясь, и уложила его на спину. Он позволил ей сделать это без возражений, какой мужчина был бы против? - и она взяла член в руку и направила в свое лоно, которое все еще трепетало от оргазма. Она застонала, как та шлюха, в которую превратил ее Малкольм, скользя вниз по стволу, принимая каждый его дюйм. Положив ладони на кровать рядом с его плечами, она двигалась вверх и вниз по всей его длине. Себастьян взял обе ее груди в свои руки, сжал их, притягивая к своему рту, чтобы пососать красные и нежные пики.

Ее извивания и содрогания многое доказывали Себастьяну. Его бедра лишь несколько раз дернулись под ней, прежде чем его голова откинулась назад, и он кончил снова. Она была слишком близко, чтобы останавливаться.

- Прости, - сказал он между вздохами. - Ты слишком для меня.

- Мне нужно больше. - Ее лоно изнывало. Оно нуждалось в толчках.

- Что тебе нужно? - спросил он.

- Засунь в меня свои пальцы и трахни меня вот так, - сказала она, передвинувшись так, чтобы он мог сесть. Она стояла на четвереньках, раздвинув бедра, и предлагала ему свою мокрую киску. Он засунул два пальца в ее дырочку. Этого было недостаточно, и она сказала ему об этом. Он трахал ее тремя пальцами, затем четырьмя. Руку, сказала она ему. Целую руку. В зеркале она увидела, как он вздрогнул от неожиданности, но сделал, как она просила, повернув руку и полностью погрузив ее в нее. Она чувствовала, что он не думал, что она сможет принять так много, но ее тело приняло руку, окутало ее, и она простонала от облегчения, когда та оказалась внутри нее по самое запястье. Она бросила еще один взгляд на Себастьяна в зеркале и увидела, что тот смотрит на свою руку внутри нее в зачарованном ужасе. Он никогда не делал этого раньше. Она тоже, но она инстинктивно понимала, что могла принять это, и она это сделала. Она потянулась назад, схватила его за предплечье и показала ему, как трахать ее рукой.