— Итак, как планируешь провести остаток вечера? — спросил робот у леди, когда они быстрым шагом шли к отелю, теперь уже под приобретённым зонтом, на котором, удивительно, прорех было меньше, чем пальцев на одной руке.
— Даже и не знаю… — задумчиво проговорила Джоанна. — Возможно, созерцанием отваливающихся обоев в нашем номере. Кстати, мне показалось, или там в стене действительно была небольшая такая дырка?
— Не показалось, — легко засмеялся он. — Добрососедство, что сказать. Хорошо, что хоть двери в петлях держатся.
— Да уж… Не самое благоприятное место для жительства.
— Зато с душой.
— Не могу не согласиться. Но… почему ты спрашиваешь? У тебя появились какие-то планы?
— Можно сказать, что да. Есть здесь одно колоритное место, в которое хочу тебя сводить. Если ты, конечно, не занята, — он бросил на неё лукавый взгляд.
— Да нет, — улыбнулась она. — Только при условии, что это будет точно свидание. А то на прошлом я вела себя как идиотка, не зная о природе оного.
— Обещаю, обещаю. Нужно же мне как-то извиниться за то, что не предупредил тогда.
— Ничего подобного! — наигранно возмутилась леди и сложила руки на груди. — На прошлом вы, мистер, одурачили меня, заверив в обратном.
— Ну, сейчас я говорю прямо. Кажется, разговор свернул в странное русло. Начнём сначала?
— Хорошо, — согласилась Выжившая.
Тем временем они уже успели подняться на третий этаж, где и располагалась выделенная путникам комната. Отперев дверь ключом, Ник пропустил спутницу вперёд, а сам поставил сушиться зонтик и заодно с этой же целью повесил плащ. Авось за ночь и высохнет.
— Так вот, Джоанна, — обратился он, повернувшись к ней, тем самым отвлекая её от раскладывания вещей из рюкзака. — Пойдёшь сегодня со мной на свидание?
— Охотно, — просияла она, заражая улыбкой и напарника.
***
Местечко, в которое её повёл Валентайн, и правда оказалось колоритным. Изначально оно было станцией метро, которую находчивые жители Добрососедства переоборудовали в самый настоящий подземный бар и гордо именовали его «Третим рельсом». Он представлял собой весьма интересное помещение: полузатемнённый зал, единственным источником света в котором были гирлянды под потолком да неоновая вывеска с названием заведения над стойкой бармена, с небольшими столиками, раскиданными тут и там и немногочисленными посетителями. Весь свет прожекторов падал на самодельную сцену из досок, где разместилась главная окраса питейной — певица Магнолия, что плавно извивалась у микрофона, исполняя джазовые композиции. Всё внимание публики было сосредоточено на ней, и нетрудно догадаться, почему. Её внешность так и притягивала взгляды: тёмные, ровно подстриженные волосы красиво обрамляли лицо, яркий макияж подчеркивал его черты, а одета женщина была в соблазнительно короткий наряд, что состоял из красной юбки до колен с проглядывающим колоколом-каркасом, корсета, выгодно подчёркивающего грудь, полупрозрачных перчаток и небольшой шляпки, кокетливо вздёрнутой набок. Ещё одним служащим здесь был бармен Уайтчепел Чарли — мистер Помощник с нахлобученным на голову-арбуз черным котелком и забавным чопорным британским акцентом. Заказав у него съестное на ужин, что, собственно состояло из стейка брамина для Джоанны и две подогретые Стим-колы (незаметно Ник шепнул миссис Джексон о том, что местную выпивку лучше не заказывать — опасно для здоровья), спутники нашли себе отдалённый столик почти что в тени и удобно разместились за ним.
— Как ни удивительно, мне здесь нравится, — подала голос после недолгого молчания Выжившая, вертя во все стороны головой из-за заинтересованности этим местом. Кажется, через зазоры в полу у барной стойки она видела очертания рельс. А за высокой ширмой-стеной справа возвышался силуэт поезда.
— Да, должен признать — интересное заведение, — согласился Валентайн. — Да и во всём Содружестве редко где можно послушать живую музыку. Разумеется, мне её удается слышать чаще. Когда ты думаешь, что я не слышу, ты напеваешь что-то, — спустя несколько минут объяснил тот. — Но у роботов слух намного более чуткий, нежели у людей.
— О… — смутилась Выжившая. Кто же знал, что это кто-нибудь заметит!
— У тебя приятный голос, Джоанна.
— Мне его поставили, — призналась она. — Так бы он, м-м-м, не был бы таким.
— Пой чаще, — попросил он. — В этом есть своё очарование.
— Тебе? — игриво улыбнулась леди.
— Быть может, и мне.
Их кокетничанье не вовремя прервал подплывший Чарли с принесённым заказом. Пожелав им приятного аппетита всё тем же манерным голосом, он удалился, а вот нить разговора ускользнула от напарников.
— Почему, собственно, у тебя такая нелюбовь к местным напиткам? — чуть погодя спросила женщина, разделяя на мелкие куски полученный стейк.
— Ну, их употребление подобно игре в русскую рулетку: порой оно чревато смертельным исходом. Выживешь или нет. Даже мои стойкие системы коробит после этого дьявольского пойла, что уже говорить о людях.
— Настолько всё плохо? — хмыкнула она.
— Ага, настолько. Ну, зато в герметично запечатанную колу они спирта не добавят. Твое здоровье, — он приподнял бутылку с содовой и отпил глоток.
Чем было ближе к ночи, тем больше посетителей подтягивалось в бар, желая отдохнуть за стаканчиком-другим горячительного, перемолвиться парой словечек с приятелями или же послушать сладкое пение Магнолии. Постепенно свободных мест почти не осталось, а репертуар певицы стал ещё разнообразнее. А к одиннадцати подоспел сам мэр города, потешив своим присутствием завсегдатаев заведения. Кажется, его знали и любили все, считая за «своего»: горожане встретили главаря приветственным гулом, тот же в свою очередь не пренебрегал вниманием почти что каждого. С кем-то подолгу говорил, кого-то удостаивал рукопожатием или дружелюбным кивком, о чём-то расспрашивал и особенно часто подкалывал визитеров пивной.
— Вот чёрт, кажется, он нас заметил, — пробормотал Валентайн.
И вправду, завершив свой «обход», главенствующий кинул взгляд на их столик и направился к ним.
— Никки! — хлопнул по спине детектива тот и, подтянув свободный стул, уселся рядом. — Вот уж кого не ожидал тут увидеть! Честно сказать, мне даже льстит то, что ты почтил своим вниманием наш скромный городок.
— И тебе здравствуй, Хэнкок, — проговорил робот, и в его голосе Джоанна успела уловить едва отличимые нотки усталости. — Было дело, вот мы с леди и зашли.
— Я смотрю, ты времени зря не теряешь, вот уже новую женщину нашёл, — криво усмехнулся тот. — Мне уж за тобой не поспеть.
— Думай как хочешь, — дёрнул плечом робот.
— Кстати, я совсем не прочь познакомиться с дамой. Вижу тебя здесь впервые, — глава Добрососедства повернулся к ней, — но рад встрече. Я — Джон Хэнкок, что-то вроде местного мэра. Добро пожаловать в наш город.
За это время Джоанна успела разглядеть нового собеседника и сделать поверхностные выводы о нём про себя. Под стать городу и его мэр. Худощавый гуль с чёрными глазищами-безднами, одетый, как ни странно, в треуголку на безволосую голову и красный ношенный-переношенный сюртук. Пояс он заменил национальным флагом, а в его вышпаренных радиацией ушах блестели небольшие медные серьги. Вольготно скрестив ноги, обутые в грязные сапоги с отворотами, он расслаблено сидел, разговаривая с ними, но его глаза блуждали по всему бару, пытливо рассматривая всех — тот ежесекундно контролировал обстановку. Позади мэра маячила его телохранительница по прозвищу Фаренгейт — грубоватая крепкая женщина с рыжими наполовину выбритыми волосами, что так и говорила всем своим видом: дёрнешься не так в сторону Хэнкока — и от тебя не останется даже тела. Примечательным был огромный шрам-ожог от скулы до уха, уродовавший её правую сторону лица.
— Джоанна Джексон, — представилась леди гулю и протянула ему руку, которую он крепко, до боли в пальцах пожал. Несмотря на пугающую для непривыкших внешность, Выжившую Хэнкок не пугал, хоть и не замечать зияющей впадины вместо носа и глаз, что превратились в один сплошной зрачок, было сложно. Всё её первичные отвращение и испуг к гулям выветрились давным-давно, наверное, ещё при столкновении с ворчливой Матушкой Гусыней Миллер или же Беннетами. Да и станешь тут робеть при встрече с ними, если днями бродишь вместе с жутковатым желтоглазым роботом.
