Столько вопросов и ни одного ответа.

Тихий вздох заставил встрепенуться; Руж смотрел прямо на него широко раскрытыми глазами, смотрел так, будто в первый раз увидел. Потом зрачки дрогнули, сузились, он моргнул и вздохнул снова, пальцами зачесывая волосы назад.

— Курить хочу, — мод сглотнул и слабо улыбнулся, не без труда присаживаясь на кровати. — Жратва есть?

Игнат помотал головой и сел тоже:

— А… камеры?

— Отключены, не переживай, — он потянулся до хруста, замысловато переплетая руки над головой и заводя их за спину. — Сломаешь мне пару ребер?

— Ты больной? — только и смог спросить Игнат вместо ответа, но мод лишь рассмеялся:

— Срослись неправильно, я ж не для удовольствия, — пояснил он, кривясь и ощупывая грудь. — Но, в целом, справедливый вопрос. А ты?

— Н-нет, — с какой стати он начал заикаться? — Мои гены не позволяют сойти с ума и…

— О! — Руж оживился и перебил сходу. — Ген-код правили? Что улучшали?

— Э-э-э… — обычно он подглядывал ответ на этот вопрос в собственной карте, только вот сейчас: ни сети, ни карты. — Я не помню, — сознался Игнат с тяжелым вздохом. — А зачем тебе?

— Я торможу регенерацию, Игнат, — кажется, мод в первый раз назвал его по имени. — Если твоя ген-карта позволит ее ускорить хоть немного и остаться в рамках для тебя допустимого, это будет… — он замялся на миг. — Приятно, не стану скрывать.

Он тормозит регенерацию. Пульс забился в горле, поднялся тошнотой и кислым привкусом на корне языка. Игнат даже не думал об этом, принимая все, как должное, а Руж вот подумал. Учел, что слишком быстро выздоравливающего человека не примут за человека и терпел боль, переломы, потерю крови, неверно срастающиеся кости. Ненормальный мод. Сумасшедший мод.

Впрочем, Игнат хорошо понимал, что должен быть ему благодарен.

— Я думаю, ты можешь ее немного ускорить. А моды это контролируют? — поинтересовался он, не удержавшись, и Руж улыбнулся.

— Не все, но… — он скривился вдруг и без предупреждения ударил себя кулаком по ребрам, выгнулся, прикусив губу и не дыша, замер, а Игнат во все глаза смотрел, как медленно исчезает вмятина под комбезом. — Сука, больно, — прохрипел он парой минут спустя. — Выдержишь еще неделю, Игнат?

— Неделю?

— Либо шах помрет, либо ишак.

— Что? — кажется, Руж начал заговариваться. Настолько больно?

Игнат обеспокоенно воззрился на мода, тот вскинул бровь недоуменно и вдруг засмеялся.

— Поговорка. Старая, — он улыбнулся и махнул рукой, все еще посмеиваясь. — Либо я что-то придумаю, и мы покинем это гостеприимное место, либо они разъедутся, и мы покинем это гостеприимное место. Так и так покинем, в общем. Понятнее?

Игнат кивнул. Мод улыбнулся снова, с наслаждением вдыхая полной грудью, встал и пошел к умывальнику пить прямо из-под крана. Черт его знает, сколько степеней очистки прошла это вода, черт его знает, насколько была безопасна — Ружа это, похоже, и не беспокоило, а Игнат не стал влезать с вопросами. Наверное, знает, что делает. Наверняка даже. Мод, который не задумываясь ломает себе ребра, мод, который сращивает их за пару минут. Мод, который замедляет процессы собственного организма и с легкостью сходит за человека.

— Тебя модифицировали для госбезопасности? — озвучил он вслух следующую мысль. — Разведка? Охрана с опциями?

Образ секс-куклы из дорогих трансляций все не отпускал и на слове «опции» голос предательски взлетел и дрогнул, но мод не обиделся, лишь улыбнулся снова, смывая с лица и шеи засохшую кровь:

— Все мимо, не гадай.

— Или я угадал, но тебе нельзя об этом говорить, — Игнат тоже улыбнулся несмело, на пробу.

— Или так, — не стал спорить мод, возвращаясь на свою койку и вытягиваясь во весь рост. — Какая разница, Игнат?

— Ты не похож на модов, которых я видел.

— Моды, которых ты видел, испорчены осознанием того, что они моды, — Руж лениво тянул слова, а Игнат пытался найти в них хоть какой-то смысл. Не получалось.

— А ты?

— А я точно знаю, кто я такой, лейтенант, — уголок губ чуть дернулся.

Игнат вздохнул, разглядывая четкий профиль, длинные ресницы и влажные, прилипшие к виску пряди. Он был красив тем самым машинным совершенством, идеальной симметрией, по-прежнему вызывавшей в людях нервную дрожь. Столетие с первой модификации уже прошло, а реагировали все также. Эффект «зловещей долины» — им рассказывали в академии на парах психологии, звучало логично и бессмысленно одновременно. Как и отличие между модами и киберами: первые — были людьми когда-то, вторые — никогда. Но по итогу — слияние техники и псевдоплоти. И те, и другие. Философы и психологи спорили и обсуждали, в чем разница. Игнат считал машинами всех сразу, приравнивая их к андроидам, что машинами были на все сто процентов. Раньше считал. Руж успешно ломал стереотипы.

Наверное, если он сейчас скажет, что человек — Игнат поверит. Сразу и безоговорочно.

— И кто ты?

Мод повернул к нему голову, светлые глаза прошлись с головы до ног, улыбка стала холодней и жестче.

— Не человек, Игнат. Не обманывайся. Где, блядь, еда? — перескочил он на другую тему, и желудок согласно заурчал.

Обычно рационы приносили затемно, если можно так назвать приглушенный свет, но диоды сияли вовсю, а заветных коробочек все не было. Игнат сглотнул слюну, поперхнулся, закашлялся. Слава Богу, он успел отдышаться до того, как дверь отъехала в сторону, пропуская в камеру троих мужчин в полной броне и одного в легком комбезе, светло, эйфорически улыбающегося.

— Игнат, Игнат! — радостно пропел последний, и он едва сдержал дрожь. Ружу равнодушное лицо давалось намного проще, эмоций на взгляд Игната «лейтенанту» даже не хватало. Но местных хозяев все устраивало, чего влезать-то со своих сверхценным. — Я соскучился по тебе, мой хороший.

— Вам полезно поскучать, — холодно процедил мод, и получил в челюсть.

Мужчина бил коротко, без замаха, продолжая радостно улыбаться. Глаза вот не улыбались у него, темные, равнодушные, пустые. Руж облизал губы и улыбнулся в ответ. Не менее радостно. Даже более широко. До жути мерзко.

— Ты очень смелый мальчик, — двое из тех, что в панцирях, стащили мода с койки, поставили на колени, заломили руки за спину. — Слишком смелый. Любишь читать?

— Обожаю.

— Истории про войну любил, наверное, да? Вдохновлялся героями? — мужчина подошел вплотную и потянул Ружа за волосы, заставляя запрокинуть голову. — Ты не один из них, смелый мальчик. Ты сломаешься, как и все.

— Я — не один из них, — повторил Руж и улыбнулся еще шире, хотя куда уж шире-то? Игната передернуло. — Я сломаюсь. Ты ломать будешь?

— Мы, смелый мальчик. Мы… — мужчина отпустил длинные не по уставу пряди, схватил за подбородок и сильно, с нажимом провел пальцем по бледным губам. — Красивый мальчик.

— Идите на хуй, дядя.

Мод провоцировал. Игнат знал точно, Игнат слышал каждое слово, каждое изменение интонации. Мод провоцировал и точно знал, что провоцирует. Знал кого. Знал на что. Мод провоцировал этого мужчину — Игнат узнал лицо, часто видел его на листовках и в методичках с подписью «Эрих», — чтобы бывший ученый, повстанец и модификант не узнал своего. Провоцировал, чтобы известный своими наклонностями извращенец, сосредоточился на жертве, на причинении боли и забыл, зачем ее причиняет. Эрих же с радостью поддавался на провокации. Кто из них кого обманул-то в итоге?

— Никто больше не приедет, мальчик. Только ты и я, пока ты не заговоришь. Не надумал?

Руж улыбнулся и повторил, медленно, почти по слогам:

— Идите. На хуй. Дядя.

Кивок. Медленный, невыносимо долгий. И матовый блеск короткого лезвия в невидимой для Ружа еще руке. Крик застрял в горле: Игнат знал, что нельзя. Нельзя кричать, нельзя кривиться, нельзя отводить глаза. Нельзя блевать и плакать, нельзя кидаться и спасать. Можно лишь сидеть на том же самом месте, сидеть и смотреть, как он срезает комбез, как длинные лоскуты синтетического материала ложатся на пол причудливым цветком, в сердцевине которого сидит улыбающийся мод. Как лезвие вспарывает кожу, как падают на ткань и бетон крупные алые капли, а Руж шипит и смеется одновременно, подаваясь к этому лезвию, почти насаживаясь на него.