- Еще древние полагали: "Тайные узы прочнее явных", - привычно говорил он. - Позвольте же мне надеяться на взаимность. Мое положение в мире обязывает к сдержанности, и я не могу во всем следовать своим желаниям. Да и ваши близкие вряд ли одобрят наш союз. О, я заранее содрогаюсь, предвидя мучительные последствия нашей встречи. Но ждите меня и не забывайте.
- Боюсь, что я не смогу даже писать к вам, ведь служанки могут заподозрить неладное, - простодушно признается она.
- Да, лучше, чтоб никто ничего не знал. Впрочем, можно обмениваться письмами через моего юного телохранителя. Постарайтесь же не выдавать себя. - И, подобрав сброшенное той, другой, верхнее платье, Гэндзи выходит.
Когими лежит поблизости и, когда Гэндзи принимается будить его тотчас вскакивает - видно, беспокойные мысли не давали ему крепко заснуть. Когда же тихонько открывает он дверь, раздается испуганный голос старой служанки:
- Эй, кто там?
- Я, - смущенно отвечает Когими.
- Для чего же вы разгуливаете по ночам? - И старуха, излишнюю услужливость проявляя, выглядывает наружу.
- Да я никуда не собираюсь, просто вышел ненадолго, - отвечает раздосадованный Когими, выталкивая Гэндзи наружу, но, внезапно заметив человеческую фигуру, старуха спрашивает:
- А кто это там с вами? Уж не госпожа ли Мимбу? И в самом деле. кто еще может похвастаться таким ростом...
Мимбу - так звали прислужницу очень высокого роста, который делал ее предметом всеобщих насмешек. Подумав, что именно с ней вышел Когими, старуха говорит:
- Скоро, совсем уж скоро и вы, молодой господин, сравняетесь с ней ростом, - и тоже выходит наружу.
Право, затруднительное положение, но ведь обратно в дом ее не втолкнешь. Отойдя в сторону, Гэндзи останавливается у входа на переходную галерею и стоит там, стараясь держаться так, чтобы лунный свет не падай ему на лицо. Приблизившись к нему, старуха говорит:
- Вы сегодня провели ночь с госпожой? А у меня уже третий день болит живот, да так, что сил нет терпеть, потому я и хотела переночевать в нижних покоях, а тут вдруг госпожа сама изволила позвать. Иди, говорит, а то в доме слишком безлюдно. Вот я с вечера к вам и перебралась. Совсем боли замучили, - жалуется она и, не дожидаясь ответа, вскрикивает: - Ох, опять схватило, опять!.. Ладно, после поговорим, извините...
Старуха поспешно удаляется, и Гэндзи наконец получает возможность выйти. Только теперь он начинает понимать, с какими опасностями сопряжены столь легкомысленные похождения. Посадив Когими сзади в карету, Гэндзи отправляется в дом на Второй линии.
Рассказывая мальчику о событиях прошедшей ночи, он недовольно ворчит:
- Все-таки ты совсем еще дитя. - И, уязвленный до глубины души разражается упреками.
Жалея его, Когими не произносит ни слова в свое оправдание.
- Твоя сестра питает ко мне такое отвращение, что я и сам себе становлюсь противен. Неужели она не могла хотя бы из простой любезности ответить на мое письмо? Конечно, мне далеко до Иё-но сукэ, но все же... обиженно ворчит Гэндзи, однако, укладываясь спать, укрывается сначала ее платьем и только поверх него своим. Когими он устраивает рядом, дабы иметь возможность излить на него свои обиды.
- Ты очень мил, но твое родство с этой бессердечной особой вряд ли будет способствовать согласию меж нами, - говорит Гэндзи весьма строгим тоном, и Когими совсем падает духом.
Некоторое время Гэндзи оставался в опочивальне, но сон не шел к нему. Повелев принести тушечницу, он принялся что-то писать на листке бумаги, не письмо, нет, наверное, ему просто захотелось поупражнять руку...
"Под деревом
Сбросила платье цикада.
С тоскою гляжу
Я теперь на пустую скорлупку,
О ней вспоминая тайком",
так начертал он, а Когими, спрятав листок бумаги за пазуху, унес его.
- А та, другая, о чем она теперь думает?
Но как ни жаль ему было бедняжку, поразмыслив, он все-таки решил оставить ее без положенного в таких случаях послания. Тонкое же платье, сохранившее аромат любезной ему особы, Гэндзи положил рядом с собой и то и дело любовался им. Когда Когими вернулся домой, сестра уже поджидала его и принялась отчитывать со всей суровостью:
- Твое поведение возмутительно! Хоть мне благодаря счастливой случайности и удалось расстроить ваши намерения, у многих наверняка возникли подозрения, и положение мое ужасно. А твой господин, какого он будет о тебе мнения, увидев, что ты неспособен подчиняться голосу рассудка? - стыдила она Когими.
Одни лишь упреки слыша и с той и с другой стороны, мальчик совсем растерялся, но все-таки решился вытащить из-за пазухи сложенный листок бумаги. И женщина, несмотря на негодование, взяла его и стала читать.
"Наверное, поблекла, словно платье рыбачки из Исэ" (23), - думала она, представляя себе эту "пустую скорлупку", и печалилась.
А госпожа Западных покоев в крайнем замешательстве возвратилась к себе. Никто из прислуживающих ей дам и не подозревал о случившемся, и она украдкой вздыхала, замирая от страха и надежды, когда видела Когими, но, увы, тщетно.
Откуда ей было знать, что она оказалась жертвой ошибки? Прежде жизнерадостная и беззаботная, девушка с каждым днем становилась все печальнее. Впрочем, и та, жестокая, хоть и удавалось ей сохранять наружное спокойствие... Могла ли она предполагать, что сумеет пробудить в сердце Гэндзи столь глубокое чувство? "О, если б я жила так, как в те давние дни", - думала она, но, увы, вернуть прошлое невозможно. Как-то раз, не в силах сдерживать тоски, написала она на том же самом листке:
"Обильно роса
На крылья цикады ложится.
Но под сенью ветвей
Кто увидит ее? Слезы тайные
Увлажняют мои рукава".
Вечерний лик
Основные персонажи
Гэндзи, 17 лет
Дама с Шестой линии (Рокудзё-но миясудокоро), 24 года, - возлюбленная Гэндзи
Дайни - кормилица Гэндзи
Корэмицу - сын кормилицы Дайни, приближенный Гэндзи
Монах Адзари - сын кормилицы Дайни
Госпожа Сёсё - дочь кормилицы Дайни
Супруга правителя Иё (Уцусэми)
Правитель Иё (Иё-но сукэ) - супруг Уцусэми, отец правителя Кии и Нокиба-но оги
