– Думаю, мы подружимся, Монти.

Так оно и вышло. Монтгомери не присоединился к свите Георга и не обивал пороги его покоев. Он приходил, когда его звали. В первый раз он явился на зов принца из любопытства. Но оказалось, что Георг всего-навсего хотел сыграть с новым знакомым в шахматы и поговорить об искусстве. Принц поведал Монтгомери, что работает с Джоном Нэшем над перестройкой и расширением своего Брайтонского павильона, где обычно отдыхает летом, а потом заговорил о скандале, который может разразиться из-за глупого флирта с одной дамой.

Монтгомери это позабавило. Сам он давно уже погряз в сомнительных историях, но принцу, за каждым шагом которого следила вся страна, надлежало быть более разборчивым в связях. В тот вечер Монтгомери решил уладить проблему, которая беспокоила регента, и действительно сделал это. Но вызволив Георга из беды по собственной инициативе, он создал прецедент. После этого Георг стал обращаться к нему в подобных случаях, а случаям тем не было числа…

– Входите!

Монтгомери прошел в роскошную гостиную. Тучный Георг сидел в глубоком мягком кресле. Он был слишком широк в обхвате и, вероятно, не смог бы самостоятельно подняться. Возможно, поэтому поблизости стояли два лакея, которых Георг отпустил, когда Монтгомери приблизился.

Принц-регент сильно сдал. В свои пятьдесят с небольшим он выглядел как человек, обуреваемый многочисленными пороками, которые даже не пытался обуздать. На столе рядом с ним стояли бутылка с опиумной настойкой, графин с бренди и наполовину пустая корзинка с пирожными.

День был уже в самом разгаре, а Георг выглядел так, словно недавно встал с постели. Он был бос и одет в брюки и белую полотняную рубашку. И хотя Георг, принц Уэльский, порвал свою давнюю дружбу с Бо Браммеллом, став принцем-регентом после того, как обострилась психическая болезнь его отца, короля Георга III, он по-прежнему предпочитал длинные брюки, которые Браммелл когда-то ввел в моду.

Придворные делали ставки, споря о том, вернется ли Георг к бриджам и чулкам до колен после этого разрыва, но принц остался верен новой моде. Принни признался Монтгомери, что был вынужден разорвать все связи со старыми друзьями-вигами, включая Браммелла, четыре года назад, когда стал регентом. Положение ко многому обязывало.

– Я получил вашу записку, Георг, – сказал Монтгомери, усаживаясь на диван.

– Я написал ее три дня назад, вы явились с большим опозданием, – мягко укорил его Георг.

– Ваш слуга не сразу нашел меня. Я скрывался от того несчастного джентльмена, которому вы недавно наставили рога. Чандерс подослал ко мне громил. А лорд Халстед атакует меня вызовами на дуэль; на сегодняшний день их уже четыре.

– Ну так сразитесь наконец с этим парнем! Вы же служили в армии и должны хорошо стрелять.

– И именно поэтому я не желаю драться на дуэли.

Это было сказано решительным тоном.

– Вы предпочитаете прослыть трусом?

– Я предпочитаю не убивать людей только из-за того, что беру чужую вину на себя.

Монтгомери прекрасно понимал, чем грозит ему подобное заявление, но Георг только поднял бровь и потянулся за пирожным.

– Надежно ли ваше убежище?

– Я поживу в доме отца в течение нескольких дней, пока не найду квартиру. Эти головорезы не станут вламываться в дом, полный слуг. Но, к сожалению, один из моих братьев тоже сейчас в городе, и до него дошли слухи, что я развлекаюсь с замужними женщинами. Судя по всему, он послал за отцом. Я рассчитываю убраться из дома до того, как приедет граф и устроит мне головомойку.

– Я знал вашего отца в молодости. Он мне всегда нравился, и я не хотел бы огорчать его. Надеюсь, вы ничего не сказали брату?

– Конечно, нет. Пусть себе кричит, меня это не трогает.

На самом деле ссора с братом, которого он не видел с тех пор, как в прошлом году ездил домой навестить родителей, удручала Монтгомери. Но, храня тайну Георга, он не открыл правды даже Эндрю. Его семье не понравилась бы история, в которую ввязался Монтгомери ради будущего короля Англии. Поэтому ему пришлось выслушать длинную обличительную речь Эндрю о том, как должно вести себя родовитому джентльмену.

– Знаете, Георг, это внезапное увлечение замужними женщинами превращается в дурную привычку, вам не кажется? Существует множество привлекательных свободных женщин, которые упали бы в обморок от восторга, если бы им предложили разделить королевское ложе. Вы ведь понимаете, что женщина не умеет хранить секреты? Она может дать слово молчать, но все равно не сдержит его. Флирт с будущим королем Англии – слишком привлекательная тайна, которой женщине хочется похвастаться перед подругами. И слух об этом рано или поздно дойдет до супруга вашей избранницы. В то время как незамужняя любовница – вполне невинная забава.

– Я прекрасно осведомлен о законах морали, действующих в обществе. На самом деле было всего лишь несколько замужних дам, в которых я влюблялся в последние годы. Я сопротивлялся своим чувствам, но недавно увидел леди Чандерс и снова поддался искушению, решив, что вы уладите проблемы, если они возникнут.

Монтгомери рассмеялся:

– Так, значит, это я виновник вашего нового увлечения?

– Нет, нет, я просто воспользовался вашей добротой и готовностью помочь! Прошу за это прощения и обещаю впредь быть более сдержанным, – сказал Георг и бросил записку на диван, где сидел Монтгомери. – А теперь, пока вас не будет в городе некоторое время…

– Не будет в городе? – переспросил Монтгомери.

– Ну, вы же сами намекнули на это. Вы собираетесь скрываться по крайней мере до тех пор, пока лорд Чандерс не перестанет подсылать к вам головорезов. Впрочем, вы и без того редко выезжали в свет. Почему вы избегаете общества, интересно знать?

– Мне скучно на балах и светских раутах, – признался Монтгомери. – Меня никогда не интересовали юные леди на выданье, их компаньонки и светские львицы.

– Тем не менее мы с вами познакомились на вечере у леди Митчелл, – напомнил Георг.

– Это была чистая случайность. Леди Митчелл – теща моего старшего брата, Уэстона. Она поклялась, что не покинет мою квартиру до тех пор, пока я не соглашусь появиться на ее вечеринке.

– Ну вы и фрукт, мой мальчик! Я прекрасно понимаю, почему за вами охотятся хозяйки светских салонов. Они видят в вас завидного жениха.

Монтгомери усмехнулся.

– Я предпочитаю быть проклятием своего отца. Он уже женил всех сыновей, я один еще держусь. Рано или поздно отец сдастся и оставит свои матримониальные планы.

Монтгомери еще не взял брошенную ему записку, и Георг пристально посмотрел на нее. Вспомнив обещание принца больше не заводить романы с замужними женщинами, Монтгомери тяжело вздохнул. Он догадывался, что произойдет дальше.

– Сегодня вечером леди Тайлер будет по этому адресу со своими друзьями, – сказал Георг, кивнув в сторону записки. – Если вы подыграете и сделаете вид, что являетесь объектом ее интереса, слух об этом дойдет до ее мужа, и моя проблема будет решена. Говорят, лорд Тайлер обвинял супругу в неверности и требовал назвать имя соперника, а несколько ее слуг видели, как я заходил к ней пару дней назад. Поэтому подозрения могут пасть на меня, а вы должны отвести их.

– Так вы хотите, чтобы я снова принял удар на себя?

Георг не ответил прямо. Он всегда вел себя уклончиво в подобных обстоятельствах, не прося об одолжении, а просто излагая факты.

– У лорда Тайлера бешеный темперамент, он не боится быть брошенным в тюрьму, явись он сюда с оружием в руках. Вы спасете жизнь этому безумцу, обратив его гнев на себя. А я спасу вас, предоставив вам надежное убежище, где вы сможете скрываться в течение нескольких месяцев. Я стал искать подходящее жилище, как только до меня дошли нелепые слухи о том, что вас преследовали бандиты, вооруженные топорами. И вот я нашел уединенное поместье в глуши, где вас не найдут даже родственники. Поэтому вам не следует бояться возвращения отца в Лондон. Хозяйка поместья уверила меня, что вы будете окружены вниманием в ее доме. Пребывание в деревне пойдет вам на пользу. По крайней мере, вы перестанете опасаться непрошеных гостей.