Арно бросил на перса быстрый взгляд из-под кустистых бровей, продолжая колдовать над спиной. Через несколько минут Эрик мог вздохнуть с облегчением — спину, наконец, оставили в покое. Арно отошёл куда-то и послышался плеск воды, через несколько минут он вновь образовался в поле зрения. Пристально оглядел Эрика своими тёмными сердитыми глазами и решительно заявил:

— Лежать вам так минимум неделю, — кивнул сам себе, словно таким образом хотел подтвердить серьёзность своего распоряжения, расправил подвёрнутые до локтя рукава рубашки и исчез, послышался звук закрываемой двери.

— Ну вот, — Самир обошёл кровать и уселся напротив на стул так, чтобы Эрик мог его видеть, — ты как, — спросил он оглядывая его с головы до ног совсем так же как делал это Арно несколько минут назад.

— Не знаю, — Эрик попытался пожать плечами, но резкая боль прервала его попытку. — Что со мной?

— Тебя ранили, — коротко и серьёзно ответил Самир, — и я хочу знать кто и за что. Ты скажешь мне что-нибудь?

— Ранили, — повторил Эрик. — Конечно, я не могу тебе не верить, раз то же самое говорят мне мои собственные ощущения. Куда я ранен?

— Под лопатку. Думаю, тебе хотели перерезать горло, но то ли не достали, то ли не допрыгнули, то ли ещё что, словом тебе, можно сказать, повезло: кинжал попал в кость, соскользнул по ней и прошёл между рёбрами…

— Самир, прошлый раз здесь была Кристина, — вдруг вспомнив прошлое пробуждение, Эрик испытал небывалый всплеск эмоций — так бы и вскочил на ноги.

— Кристина? — переспросил Самир, помолчав немного, с беспокойством оглянулся, — Кристины здесь не было.

— Здесь была девушка очень похожая на Кристину, — упрямо повторил Эрик, — где она?

— Друг мой, здесь никого не было, кроме меня и Арно, да вот ещё Дариус сидел ночами тебя караулил, но, думаю, его сложно принять за девушку, — уверенно проговорил Самир.

Эрик ощутил прилив гнева. Самир молчал, разглядывая его, и это раздражало всё сильнее. Молчание скрывало сомнение. Но в чём сомневался старый друг? В здравом уме? Эрик чувствовал себя совершенно беспомощным: прав он был или нет, сейчас он не мог ничего сделать для того, чтобы ответить на этот вопрос. Недоверие вызвало не только гнев, но и обиду. Эрик никогда раньше не испытывал такой сильной обиды — почти до слёз.

Он попытался мысленно проверить свои ощущения и вскоре убедился, что Арно, возможно, прав, немало времени пройдёт, пока он сможет встать на ноги, пока вернуться силы. Но Кристина… Кожа всё ещё помнила прикосновение прохладных пальцев, он как будто вновь почувствовал слабый аромат яблок и это снова встревожило его. И голос, как будто немного изменённый, но тогда, ночью, он подумал, что это оттого, что она вынуждена говорить тихо — ласковый шёпот снова коснулся его слуха и был столь явственным, что Эрик едва не вскочил, чтобы проверить, не ослышался ли, не показалось ли, от всей души желая убедиться, что слух не обманул.

Или это была не она? Милые черты показались не такими, какие он сохранил в памяти. Это не удивительно — с момента последней встречи прошёл почти год. И в течении этого времени он иногда забывал о ней, поглощённый иными заботами и думами. Неужели Бог наказывает за такую ничтожную провинность, которую даже неверностью назвать нельзя? Он лишает памяти именно тогда, когда в ней такая острая нужда. Эрик желал вспомнить самые мелкие подробности картины, представшей перед глазами, когда очнувшись в полумраке комнаты, увидел её. Кристина была рядом. Это её руку он прижимал к груди перед тем, как заснуть, это были её тонкие нежные пальчики! Эрик пытался убедить себя в том, в чём уже и сам сомневался. Разве не её голос подарил покой и блаженство? Но чей тогда? Кто был здесь прошедшей ночью, кто оправлял подушки и склонялся к нему с невыразимой нежностью на лице? Чей шёпот успокаивал так, что даже сомнения не возникло в нём? Захотелось вцепиться зубами в подушку и завыть.

— Самир, скажи мне правду, — просьба вырвалась помимо воли, хотя он и решил молчать и таить сомнение. И Эрик был даже рад, что Самир только покачал головой и необычайно мягко заговорил о другом:

— Давай подумаем — что это могло быть. Тебя там ждали или ты случайно подвернулся?

Эрик устало прикрыл глаза, заставляя себя думать о другом, пытаясь вспомнить, но картина расплывалась в памяти. Образы были размыты и в каждую следующую минуту мысленных усилий казались иными. Никак не удавалось ухватить картинку, вспомнить так, чтобы описать и тем, возможно, ответить на вопрос — и свой, и перса. Ему самому хотелось бы знать, что это было, поскольку врагов он не помнил. Вернее, не то, чтобы не помнил. Эрик думал, что враги его остались в далёком прошлом. Он скрылся от них, едва границы Персии сомкнулись за его спиной. Во всяком случае, была надежда, что прошлое осталось в прошлом. Здесь же жизнь его протекала тихо и незаметно до недавнего времени, пока не появилась Кристина. Но даже после этого он всё же оставался мифом, призраком, о котором никто ничего не знал. Конечно, были директора Оперы, но и для них он был всего лишь неожиданно появляющимися письмами из ниоткуда и дополнительной головной болью. Эти люди могли бы выставить счёт за всё мошенничество, которое он с ними провернул. Но сначала Призрака Оперы, чьим именем подписывались засылаемые неведомо кем и как письма, следовало найти, а для этого они должны были знать, откуда начинать, а Эрик никогда не оставлял следов. Правда, после того, как в Опере произошёл пожар, его искали, но поиски закончились ничем. Его видела и знала только Кристина … и Рауль. Неужели угроза идёт от этого мальчишки?

— Не знаю, Самир. Мне показалось, что они ждали там меня. Как-то они не спешили меня ограбить. Всё кружили вокруг… А потом внезапно сбежали, испугавшись кого-то. Это было очень смешно, — он напрягся, заставляя себя вспоминать, — там оказалась эта девушка… они сбежали едва заслышали её шаги. Трое мужчин сбежали от шагов маленькой девочки. Потом… не помню. Кажется, я упал и свалил её с ног. Самир, — внезапно всполошился Эрик, — она видела меня без маски?

— Надеюсь, нет, — спокойно ответил перс.

— Кто меня нашёл?

— Дариус. Он оказался поблизости, выполняя моё поручение. Мы перенесли тебя сначала ко мне на квартиру, потом я нашёл этот дом. Надеюсь, тебе здесь понравится.

— Что за дом?

— Небольшой флигель в несколько комнат в глубине старого заброшенного сада. Здесь тебе не грозят любопытные глаза и уши. Мы в пригороде Парижа. В поместье генерала М. Его вдова едва сводит концы с концами. Сама она живёт в господском доме, скрытом от флигеля почти непролазными кустами и кованой высокой оградой. В ограде, впрочем, есть калитка и ты сможешь нанести визит хозяйке, если пожелаешь. Я сообщил мадам М, что ты — мой друг, очень сильно обгоревший на пожаре и потому скрывающийся от света. Она обещала не беспокоить тебя. Сама по себе она милая старушка, почти не любопытная, однако, сам понимаешь развлечений у неё не много. В доме есть всё, что нужно, и даже отдельный подъезд. Когда сможешь встать и выйти на улицу, то увидишь, что здесь много мест, где можно гулять, не попадаясь на глаза хозяйке. Поместье на берегу Сены и отсюда виден Париж. Недалеко здесь же сгоревшая резиденция герцогов Орлеанских.* Ещё одно место для уединённых прогулок.

Эрик кивнул. Теперь он знал, где находится. Самир, конечно, хитро придумал. Здесь его вряд ли будут искать известные или неизвестные враги.

— Дариус будет здесь неотлучно, пока в нём будет нужда. Потом ты сможешь пользоваться всеми благами этого места в полном одиночестве, если таково будет твоё желание. Ты хотел переехать куда-нибудь, и я взял на себя смелость и решил твой вопрос по собственному усмотрению. Ты, конечно, можешь отказаться. Но прежде я прошу тебя обдумать всё хорошенько. — Самир придвинулся ближе и самым своим задушевным тоном спросил, — Эрик, ты мне всё рассказал?

Простой вопрос вызвал новую волну раздражения то ли от усталости, то ли от недоверия, которое вновь почудилось болезненному слуху, и Эрик ответил довольно резко: