Харри подавил зевок:

– Ты не возражаешь добраться до сути дела?

– Несколько месяцев назад мы получили предложение подписать контракт. С юридической точки зрения не было никаких проблем. Все это звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой, однако в то время мы были заняты другими проектами, и предложение было отклонено.

– Так что произошло за это время?

– Ты, конечно, знаешь о финансовом кризисе, даже если ты находишься в Германии?

– Отбрось сарказм, Бак, сейчас уже за полночь! Пожалуйста, ближе к делу!

– Короче говоря и предельно ясно выражаясь, мы говорим о генетически сконструированных лекарствах. На самом деле, это семейство генетически модифицированных продуктов, все пути к концепции репродуктивных предпочтений. Это хорошо известный факт, что…

– Ты сказал «репродуктивные предпочтения»?

– Это воспроизводство особо благоприятных генов.

– Мы говорим о растениях или животных?

– И о людях тоже!

Харри помолчал, прежде чем произнести:

– Ты говоришь, человечество может намеренно воспроизвести специфические черты в своем потомстве?

– Это давно было сделано в случае с растениями, а также в производстве кормов для домашних животных. В принципе, есть два пути: либо сознательный выбор через несколько поколений или с помощью генетических манипуляций, или модификаций, чтобы использовать политически корректный термин.

Бак Фрейзер замолчал и через время продолжил тяжело дыша:

– Предложение было интересным, но требовало значительных расходов, и, как я уже говорил, мы были заняты другими проектами. В то же время цены на акции упали, и теперь вопрос в том, будет ли ГлобалХим продолжать существовать. Общее собрание уже в следующем месяце.

– Ты не преувеличиваешь?

– На самом деле, все обстоит даже хуже, чем я говорю. Нам нужно использовать все возможности, и именно поэтому я пересматриваю предложение контракта от Гениом.

– Что можешь сказать о деталях?

– Патенты – это одно, стратегический эффект неожиданности, когда договор подписан, ― совсем другое. Почему ― ты поймешь позже!

– Я не уверен, что я тебя правильно понимаю. Ты сказал, что все предложения уже запатентованы?

– Несколько научных открытий, частичные патенты были защищены в глобальном масштабе. Это нормальная практика, чтобы запретить другим пользователям разрабатывать подобные концепции и защитить инвестиции в исследования. Мы говорим о больших деньгах, так что это имеет смысл. Вот пример, так ты получишь ясную картину. Представь себе лестницу. В тот момент, когда первые три ступени были созданы, ты подаешь заявку на патент. Если кто-то хочет разработать аналогичную лестницу и имеет решение для проектирования дополнительных пяти ступеней, он вынужден остановить свой проект, потому что основной проект уже запатентован, ― это называется стратегическим патентованием. Он может, конечно, оплачивать лицензионные платежи за использование проекта, это грубое сравнение, но я уверен, что ты понимаешь принцип.

– Таким образом, основная часть исследований уже запатентована и блокирует другие исследования, развивающиеся в том же направлении?

– Правильно, хотя, в принципе, мы могли бы развиваться вокруг него.

– Но тогда это был странный пример про лестницу.

– На практике это было бы бесполезно и не будет иметь рыночную стоимость. Это то, чем держатели патента заняты и что обеспечивает им хлеб с маслом.

– Что такого особенного в этом конкретном контракте?

– Если это предложение реальное, то ГлобалХим имеет возможность стать одним из крупнейших в мире поставщиков основных лекарственных средств, и если мы будем «играть» нашими картами разумно, у нас появиться возможность стать ведущим поставщиком генетически модифицированных лекарственных средств. Заглядывая в будущее, мы также можем контролировать рынок для репродуктивного выбора. Другими словами, доминирование на рынке в пределах генетически модифицированных сегментов лекарственных средств в мире, который в какой-то момент станет самым крупным сегментом из всех.

Харри потер подбородок.

– Все будет сконцентрировано в рамках одной компании… ГлобалХим. Но я думал, вы были сосредоточены исключительно на медицине.

– Будь то животные, люди или растения, генетические исследования пересекают обычные границы, все взаимосвязано, когда мы работаем на генетическом уровне. Но ты прав, было бы хорошо расширить наш бизнес, о котором наши акционеры, конечно, не пожалеют. И поэтому сейчас я хочу подписать этот контракт.

– Я предполагаю, что ты звонишь, потому что есть подводные камни?

– Если я одобрю концепцию, я должен быть уверен в данном контракте. Есть слова и фразы, которые довольно необычны, в том числе конкретные рыночные гарантии. Вот, послушай это: бессрочный срок контракта ― навечно!

– Возможно, ты, неверно истолковал мелкий шрифт, Бак? Ничто не длится вечно, это факт. Как насчет отправки мне электронной копии контракта?

– К сожалению, Харри, обложка содержит микрочип, содержимое никто не должен видеть, и мы не имеем права удалить его. Могут быть судебные процессы, так как мы обязаны сохранять конфиденциальность предложения.

– Но ты говоришь, что этот проект уже запатентован.

– Защита рынка столь же важна, как и патенты. Я хочу, чтобы ты все узнал о людях, которые стоят за этим предложением, расследовал все и рассказал мне, имеем ли мы дело с порядочными людьми. И, самое главное, узнай все, что сможешь об этических принципах, лежащих в основе их исследований. В сложившейся ситуации крайне важно обладать всей информацией, и ты знаешь, что я приверженец этики.

– Ты говоришь мне, что не знаешь, с кем имеешь дело. Ты действительно не знаешь?

Голос Бака Фрейзера поник:

– Предложение было передано через юридическую фирму. Ты прав, на самом деле, мы не знаем, с кем имеем дело.

– Когда ты хочешь, чтобы я начал?

– Я плачу тебе за то, чтобы узнать все быстрее.

– Ты прервал мой сон, и я еще не согласился на эту работу.

– Нет, но я уверен, что ты согласишься, когда узнаешь больше деталей.

Харри посмотрел на часы на стене.

– Скоро рассвет. Что-нибудь еще?

– Насколько важно, чтобы ты присутствовал на фестивале вин?

– Это важно для Эммы, а значит и для меня.

– Она, вероятно, может обойтись без тебя в течение одного дня?

– Я не полечу в Нью-Йорк, если ты намекаешь на это. Последний раз, когда ты нуждался в моей помощи, закончился неделей пребывания в Шотландии.

– Естественно, я приеду к тебе. Какой ближайший город с взлетно-посадочной полосой для частных самолетов?

– Откуда мне знать? Но я знаю, что Бонн, Дюссельдорф и Франкфурт находятся в нескольких часах езды на автомобиле.

– Тогда увидимся завтра, Харри. Пришли мне на почту письмо и напиши, где ты остановился. Ты знаешь, какого рода информация нужна Бетти для того, чтобы отправить меня в нужном направлении. Электронные письма все равно попадают на ее компьютер.

Харри вздохнул:

– Мы вернемся в США через неделю, а затем мы…

Бак оборвал его:

– Если бы финансовый кризис мог быть решен в течение нескольких дней, твоя помощь мне была бы не нужна, Харри. Поцелуй Эмму от меня.

Бак Фрейзер остался сидеть за своим столом, в то время как разработанный план крутился в его голове. Он нажал кнопку быстрого вызова на телефоне, и его водитель был на линии мгновение спустя.

– Альфред, выясни, в какое время заканчивается опера в Линкольн-центре, а затем отправь Бетти сообщение, забери ее и привези на мою квартиру в Центральном парке. Я буду ждать ее там.

– Я могу вначале отвезти вас домой и вернуться к Линкольн-центру, прежде чем опера закончится.

– Спасибо, Альфред, но я еще не готов. Я прогуляюсь несколько кварталов.

– Тогда позвольте мне следовать за вами на расстоянии.