Уборка заняла всё время до обеда. Лишь изредка я листал отчёты, да отвечал на многочисленные запросы. Конечно, на деле работы было в разы больше, но многие из проблем я спихивал на других людей. В конце концов, они лучше меня разбираются в большинстве свалившихся дел, ибо это их «родная» работа.
Взяв в охапку кучу важных документов, я пошёл на собрание. Надо было добраться до нижних этажей. Там был специально подготовленный бункер, где проводились важные собрания, а особо боязливые персоны даже жили на этих уровнях.
Поездка ожидалась долгая. Я имел право воспользоваться административным лифтом, который пронизывал всё здание от крыши до нижних этажей, а также был обустроен с комфортом и всеми удобствами. Но, как же меня раздражает его скорость — из-за слабого притяжения Ганимеда лифты не могут опускаться быстрее пары метров в секунду и в итоге поездка со здания высотой всего несколько сотен метров кажется вечностью. Но, выбора у меня не было.
Я ехал один и это было невыносимо скучно. Телеэкран ничего не транслировал, а мне приходилось просто сидеть и ждать с кучей папок на руках. Признаюсь, соблазн изучить документы с пометкой «Важно» у меня был, но я столько лет работаю на своей должности и выработал нужное терпение. Кроме того, в лифте были камеры, а проблемы мне не нужны, особенно в сложившейся ситуации.
На нижнем этаже всегда стояла суматоха. Когда-то это был практически пустой зал, но сейчас здесь развернулась настоящий полевой штаб. Сюда принесли множество связного оборудования, различные вычислительные устройства, обустроили пункт наблюдения за периметром и прочее военные приспособления. Но от всего этого шума, духоты, суматохи и толп людей у меня начинает болеть голова. Это место в прямом смысле слова не затихает ни на секунду.
В зале собраний пока было мало людей, хотя время поджимало. Но, в сложившейся ситуации не было ничего удивительного. По крайней мере, у меня было время подключить архивные системы, соединить их с экранами и провести нужные махинации. Всё, что бы во время собрания каждый мог выставить на обозрение свои знания и данные, не добиваясь внимания всех окружающих.
Со временем люди начали прибывать. Первым пришёл наш «главнокомандующий», что было неудивительно. Несмотря на абсолютно безумный график (настолько, что личные встречи с ним надо планировать чуть ли не на месяц вперёд), он всегда являлся исключительно вовремя. Пока я передавал ему документы, начал подтягиваться остальной народ и спустя десяток минут все были на месте. Я сел за стол, включил архивный планшет и стал записывать.
Как всегда, военные спорили между собой. Это можно было назвать настоящими дебатами, ибо почти у каждого ответственного лица были свои предложения и идеи, которые они пытались продвинуть. Я же просто молча сидел, записывая предложения каждого человека и изредка извлекал из архива требуемую информацию. И, соответственно, на меня никто никаким образом не обращал внимания. Я был практически мебелью, которая просто всегда была на этих собраниях. Впрочем, с моей стороны никаких возражений по этому поводу не было и даже наоборот — я был искренне рад, что могу просто выполнять свою работу, которой занимаюсь уже много лет даже несмотря на всю отчаянность нашего положения.
Я на автомате вводил текст и был в небольшом отрыве от реальности. Казалось, ещё один стандартный день, прожитый спокойно.
Свет в помещении заморгал, связь с архивом пропала, а в отдалении доносились многочисленные хлопки. Спустя несколько секунд после этого раздался натужный вой сирены.
-Твою мать! Живо все на поверхность! — отдал приказ главнокомандующий военной полицией.
Даже несмотря на то, что данный приказ предназначался не мне, я так же последовал за ними. Что бы там не происходило, я должен был это задокументировать и заархивировать в базу данных. На всякий случай, а то мало ли.
Едва мы поднялись на поверхность, то всё стало ясно без лишних слов. Началось.
Взрывы сотрясали весь город. С обзорной площадки были видны вспышки выстрелов сверхдальнобойной артиллерии НФС, усыпающей город снарядами. А с небосвода на нас опускались многочисленные штурмовые корабли. Они опускались прямо на здания, грозя обрушить их под своим весом.
Заметив их, главнокомандующий выхватил у меня из рук связной планшет и тут же куда-то позвонил:
-НЕМЕДЛЕННО РАЗВЕРНУТЬ БАТАРЕИ ОРБИТАЛЬНОЙ ОБОРОНЫ! ОТКРЫТЬ ОГОНЬ! МАКСИМАЛЬНАЯ БОЕВАЯ ГОТОВНОСТЬ! НАЧАТЬ ВЫПОЛНЯТЬ СЕЙЧАС ЖЕ! — орал он во весь голос с такой силой, что у него на лице от напряжения вздулись вены.
Буквально в ту же секунду поверх одной сирены находилась другая — более тонкая, высокая и быстрая. Вместе с ней множество зданий начали раскрывать свои крыши, а из глубин конструкции начали подниматься стволы многочисленных орудий.
Я замер на месте, одновременно поражённый всеохватывающий ужасом и величественностью момента. Огромные пушки устремили свои стволы вверх, целясь прямо в многочисленные корабли. А затем вой всех сирен заглушила новая какофония — грохот снарядов, разрывающих со свистом атмосферу на невообразимых скоростях, громоподобный треск электрических дуг и взрывы многочисленных кораблей.
У меня заверещал планшет. На фоне всей канонады его даже не было слышно — я лишь почувствовал его слабые вибрации.
-Срочное сообщение! Передайте связь главнокомандующем… — не успели закончить на той стороне связи, как генерал вновь выхватил планшет у меня из рук.
-Реакторы не выдерживают такой нагрузки! Ещё немного — и они начнут выходить из строя! Мы уже работаем на десять процентов выше максимальной положенной мощности и это значение растёт! Охлаждающие контуры и предохранители выходят из строя один за другим! Прикажете снизить темп стрельбы или энергию выстрела! Ещё чуть-чуть и тут всё рванёт нахрен!
-Да чёрт с вашими реакторами! Мы НЕ можем ослабить обстрел, иначе они прорвутся и тогда всем нам будет не до ваших реакторов. Сделайте всё, что от вас требуется. Новый Эдем рассчитывает на вас! — буквально перекрикивая канонаду боя орал генерал и после чего связь прервалась.
Тем временем корабли НФС падали. Многие из них были охвачены огнём и вот-вот начнут врезаться в здания, неся по истине колоссальные разрушения. Даже не знаю, что страшнее — такое бесконтрольное падение, или сам космический штурм.
Но, несмотря на то, что наша система орбитальной обороны работала на максимально возможную мощность, этого было недостаточно. Пушки стреляли всё реже и реже, в то время как многочисленные уцелевшие корабли уже были опасно близко. Стволы орудий раскалились и марево от них выло видно невооруженным глазом. Многие из начали замолкать, но кораблей меньше будто бы не становилось.
-Необходимо доставить всё гражданское население в укрытия! Мы не сможем сбить их все. Кораблей НФС слишком много! Кроме того, посты на стенах докладывают о начале массированной наземной атаке по северному направлению! Они привлекли боевые костюмы, бронетехнику и авиацию! Мы должны уходить! — сообщили по связи генералу.
Он же в свою очередь сперва сильно помрачнел и начал было поглаживать свою бороду. Я хорошо выучил этот жест — генерал принимал очень тяжёлое для себя решение. И это понятно — сейчас от него фактически зависит жизнь всех граждан Нового Эдема. Затем, взяв у меня связной планшет, перешёл на единый канал и произнёс:
-Говорит генерал военной полиции Нового Эдема. Всему гражданскому населению немедленно явится в бункеры обороны. Военным пехотным частям полагается обеспечить безопасность населения.
Затем он перешёл на специальный канал связи и отдал новый приказ управлению системными сообщений:
-Немедленно активировать ретранслятор аварийного сигнала на максимальную мощность. Использовать аварийное сообщение номер 101.
-Генерал! Это же глупо! Федералы глушат каждую частоту. Да и никто не сможет помочь нам в борьбе с ними! У них огромная армия и флот! Даже Союз Новых Колоний едва сдерживает их агрессию! — сказал ему кто-то из военных шишек.
