Эта тайная вечеря в лесу, в одиночестве, в окружении безмолвных сосен, закрывавших своими лапами последние отблески заката, в присутствии двух напуганных и связанных девушек, могла бы поспорить по степени страха с любым самым леденящим душу триллером. Томительное ожидание развязки, пугающая неизвестность, полная беспомощность и безысходность в совокупности вызывали у наблюдавших за ужином пленниц нечеловеческий ужас.

Пугающая неизвестность приводила девушек в трепет. Они мучились от ожидания чего-то страшного, непоправимого. Никто не знал, где они сейчас находятся, и никто им не мог помочь.

Закончив свой перекус, похититель встал, вытер жирные от еды пальцы о какую-то тряпку, ловко извлеченную из второй сумки, и стал всматриваться в лежащих у камня девушек, словно выбирая, с какой ему начать. Наконец его ледяные глаза остановились на подруге, которая, увидев, что выбор пал на нее, вся побледнела как полотно и словно поникла. Ее слезы стекали по лицу, оставляя серы полоски пыли и туши, которая еще оставалась на ее лице. Слезы стекали на скотч, которым был заклеен рот, и капали на ее белую блузку, образуя грязные пятна. Несчастная видимо уже охрипла от бесконечного крика, которого никто не мог услышать. Сдавленные стоны, вздохи глухо звучали, нарушая тишину вечернего леса. Эти странные звуки словно исходили не от нее самой, а из глубин того самого сказочного камня, к которому прислонялись спины напуганных пленниц.

Мужчина подошел к ней, подхватил ее как пушинку и перенес ближе к костру. В удивленных и напуганных огромных глазах несчастной девушки отражались отблески костра. Она извивалась, билась в его руках, но все усилия были тщетны. Он бросил ее на землю и сказал:

– Спокойно, красавица, мы просто будем с тобой проводить время. Только я не люблю строптивых девушек, я не люблю, когда мне противоречат. Я здесь хозяин положения. Тебя никто не услышит, нам никто не помешает! Ты не волнуйся! Ты просто девушка, с которой я провожу время. Глупая, расслабься и успокойся, не стоит мне действовать на нервы – приговаривая все это, мужчина присел к костру, поворошил палкой угли, помогая костру ярче разгореться.

Затем, он поднялся на ноги, встал и подошел ко второму мешку, который он бросил неподалеку от костра. Порывшись, мужчина достал капроновые колготки. Он их растягивал, словно проверяя на прочность капроновые нити, из которых колготы были сделаны. Этот предмет женского туалета был эластичным, и, несомненно, мог выдержать любое даже самое сильное натяжение нитей. Вдруг, он молниеносным движением переместился к лежавшей у костра подружке, накинул ей петлю из колготок на шею и сдавил сзади изо всех сил, затягивая узел что есть мочи, у затылка несчастной, и даже притянул ее к своим ногам, приподнимая ее немного от земли за шею. Освещенное пламенем костра, лицо девушки вмиг побагровело, глаза, словно пытались вырваться из орбит, шея надулась и будто вытянулась, следуя за страшной петлей убийцы. Подергав ногами, изгибая тело дугой, словно пытаясь таким образом освободиться от удушающих движений, жертва злодея вскоре успокоилась и безжизненно повисла на его руках.

Такого кошмара наблюдавшая за происходящим со своего места у камня, вторая девушка не ожидала. Это происходило всего пару мгновений, очень быстро, но оставшейся в живых пленнице эти мгновения показались бесконечными. Ее сознание словно окутала мягкая вата. Все было внезапно, просто и так чудовищно, что она потеряла сознание от ужаса и страха, провалившись в забытье.

Придя в себя, она стала осматриваться. И увидела у гаснувшего костра, что мучитель, жестокий убийца, с приветливым и открытым лицом, с которым девушки беззаботно отправились в его гараж, уже переодел безжизненное тело задушенной им подруги в какие-то странные вещи, которые он, видимо, принес с собой в одном из мешков. Он напялил на бездыханное тело убитой какое-то яркое вечернее платье, в сумерках казавшееся темно бордовым, намотал вокруг шеи длинный шарф, достал какие-то женские босоножки на огромном каблуке и попытался на уже похолодевшие и начинающие коченеть ноги мертвой девушки нацепить их. Потом достал какую-то косметику и начал гримировать труп неумелыми, нелепыми размашистыми движениями, не заботясь о точности и аккуратности макияжа, и приговаривал при этом:

–Вот, наконец, у тебя будет достойный вид. Ты же встречаешься с таким красивым мужчиной как я и не можешь быть одета как простая буфетчица. Ты должна быть настоящей дамой, леди в полном смысле этого слова. Вот помада, которая украсит твое лицо. Будь умницей и не перечь мне, я терпеть этого не могу!– и с этими словами он открыл тюбик помады и стал размалевывать губы мертвой девушки алой помадой, выходя за края губ и придавая лицу убитой еще более ужасный вид. Мертвые глаза девушки смотрели, не мигая, размалеванный рот, казалось, кривился в безумной усмешке над этой страшной и нелепой ситуацией, в которой подруги оказались случайно, доверившись симпатичному незнакомцу.

– А что же это за прическа? Милочка, время нам с тобой проводить надо красиво, чтоб у меня было хорошее настроение. Ты бы причесалась! Ну да ладно, я уложу твои волосы сам, так и быть,– и с этими словами он грубо собрал волосы жертвы в хвост и неумело, кое- как повязал их лентой.

Эта леденящая кровь картина просто сводила с ума оставшуюся в живых девушку, которая вынуждена была наблюдать за этими приготовлениями безжалостного убийцы к «свиданию» с мертвой. Такого кошмара в жизни несчастной девушки не было никогда. Она понимала, что следующей на месте убитой подруги будет она. И ее, как безвольную большую куклу – игрушку в руках маньяка, он притащит к костру, задушит, а потом будет переодевать, гримировать по своему вкусу и проводить с ней время. Выжившая девушка снова провалилась в темное, тягучее забытье.

Просматривая различные статьи, и всякие информационные сообщения на бескрайних просторах интернета, Маша наткнулась на интересный заголовок из загадочных трех букв – ОАМ. Некий человек под странным именем «666», задал тему, которая заинтересовала многих посетителей сайта и саму Машу. Тема звучала так: «Какие серийные убийцы заинтересовали Вас». Да уж, ничего себе тема для обсуждения! Оказалось, что расшифровка этой загадочной аббревиатуры следующая – Общество Анонимных Маньяков. «Вот это интересно, – подумала Маша. – А что, такая тема вряд ли оставит кого-нибудь равнодушным.»

В фильмах и книжках маньяков изображали совершенно безумными, обуреваемыми жаждой крови, больше похожими на диких зверей, чем на людей. Специально девушка этой темой не интересовалась. Она вообще представляла, что такие безумные маньяки – убийцы водятся где- то очень далеко. Они, как редкие дикие звери, ведут скрытый образ жизни и изредка выходят на охоту к людям. Все эти случаи, по мнению Марии, можно было пересчитать по пальцам. Однако, тема ее заинтересовала. И она погрузилась в чтение.

Девушка с удивлением узнала, что действительно речь шла о разных серийных убийцах, маньяках, имена которых Маша раньше и не слышала. Читая жуткие описания изуверств, она понимала, что не такие уж это и редкие случаи в жизни. Оказалось, что эти серийные убийцы, заманивающие своих жертв и жестоко с ними расправляющиеся, зачастую были вовсе не похожи на безумных сумасшедших, с бегающим взглядом, всклоченными волосами, как их изображали в художественных фильмах. Наоборот, в большей части они были порядочными семьянинами, уважаемыми людьми, авторитетными специалистами, о второй скрытой жизни которых никто и не догадывался до поры до времени.

От описания изуверств, которым подвергались несчастные жертвы серийных убийц, Маша внутренне содрогалась, чувства были вперемешку – и отвращение, и страх, и любопытство. Раньше она и не думала, что любой даже самый хороший знакомый, твой сосед, твой родственник может оказаться таким маньяком. Были среди этих безжалостных убийц даже женщины. Но они были скорее исключением из правила, которое только подтверждало правило жизни – всегда может найтись человек, который переступит черту, где уже для него будет невозможно остановиться и вернуться обратно, в ряды обычных людей. Его психика, пережив серьезную трансформацию и разрушив все мыслимые и немыслимые барьеры, запреты и табу, просто не сможет вернуть человека к нормальной обыденной жизни.