Наконец, Барбара приглашает всех к столу, который ломится под тяжестью блюд. Чего здесь только нет: и жареная курочка, и карп под сметанным соусом, и картофельное пюре, и вареная фасоль. Я уже не говорю о салате из китайской капусты и мясном пироге. Быстро положив себе в тарелку пюре с салатом, я нацеливаюсь на куриные бедрышки. Выбрав себе кусок поподжаристей, я помещаю его поверх пюре и обильно поливаю майонезным соусом. Не дожидаясь остальных, я приступаю к трапезе. Безумно вкусно!

Не знаю как у других, но в нашем с Барбарой доме гости за столом не умолкают ни на минуту: кто-то рассказывает о последних покупках; кто-то о фильме, просмотренном буквально накануне; а кто-то рассуждает о здоровом образе жизни.

Когда с едой покончено, женщины суетливо убирают со стола грязную посуду, а Кшиштоф, ослабив ремень на брюках, плюхается в кресло и включает телевизор. Пощелкав кнопками пульта, он останавливается на одном из кабельных каналов и закуривает сигарету. К нему присоединяется Адам. Усевшись в соседнее кресло, он наливает себе немного виски и, вынув из предложенной пачки сигарету, закуривает тоже. В этот момент хорошенькая дикторша, сверкая белоснежными зубами, сообщает о розыгрыше лотереи, джекпот которой составляет четыреста двадцать миллионов долларов.

– Дорогой! – слышу я голос матери. – У тебя, кажется, есть билет. Ты мне сам вчера рассказывал…

– Стоит проверить, – поддерживает ее Адам.

– Да я даже не помню, куда его сунул, – отвечаю я, ковыряясь вилкой в куске пирога. – К тому же вряд ли он что-нибудь выиграл.

Адам явно вошел в азарт:

– Не ленись! Тащи сюда билет!

– Все это от дьявола, – поджав губы, выдает его брат – священник Марек, – а вы все его слуги.

Тетя Тереза, закатив глаза, чуть ли не стонет:

– Только не начинай…

– И правда, Ян, найди билет, – мать укоризненно смотрит на меня, словно говоря: «Давай повеселим наших очаровательных гостей, и, когда все поймут, что твой билет ничего не выиграл, это будет для всех настоящим подарком и поводом для новых шуточек».

Бросив вилку на стол, я поднимаюсь. Катарина, ухмыляясь, наливает себе из графина водки и, подмигнув мне, обращается к отцу:

– Папа, запиши выигрышные числа.

– Обязательно! – обещает Адам.

– Сделайте потише! – стараясь перекричать громкий звук телевизора, морщится Барбара. – Здесь нет глухих!

«Поиски» билета занимают минут тридцать, хотя на самом деле я прекрасно знаю, где он лежит. Еще вчера я положил его на стол. Не скрою, мне очень хочется, чтобы он выиграл.

Понимая, что пора возвращаться к гостям, я спускаюсь вниз. На столе уже поменяли посуду, и теперь мясной пирог, окруженный маленькими хрустальными вазочками с шоколадными конфетами, стоит посередине стола. Шумит, закипая, расписной электрический самовар – чей-то подарок Барбаре из России.

Я бросаю билет на стол и сажусь на свое место. Как раз начинаются новости. О том, что кто-то сорвал джекпот, объявляют сразу. Адам быстро записывает цифры выигрыша на куске газеты и, убрав звук телевизора, начинает выкрикивать выпавшие номера. Барбара, схватив билет, проверяет цифры, стараясь всячески подражать ему и считая, что это станет замечательной кульминацией вечера.

– Семь! – громко выкрикивает Адам.

– Есть такая цифра! – так же громко отвечает ему мама.

– Сорок!

– И такая есть!

– Семнадцать!

– И у нас семнадцать!

– Тридцать два!

– Есть тридцать два!

– Три!

– Да!

– Двадцать два!

У моей матери белеет лицо.

– Двадцать два! – еще раз повторяет Адам.

– Двадцать два, – тихо, почти шепотом, говорит мама и, прижав билет к груди, смотрит на меня. – Сыночек, кажется, ты выиграл больше четырехсот миллионов…

В комнате повисает гробовая тишина.

– Ян, – зовет меня мама, – ты меня слышишь?

– Слышу, – спокойно отвечаю я, продолжая доедать свой кусок пирога.

– И это все? – мама в недоумении моргает несколько раз.

Отодвинув в сторону тарелку, я смотрю на нее:

– А что ты хочешь увидеть? Как я скачу до потолка и истошно ору?

Поднявшись, я подхожу к ней:

– Если ты хочешь увидеть хоть какую-то реакцию, то, для начала, верни билет.

Трясущимися руками она протягивает мне билет. Я забираю его и, кивнув всем на прощание, поднимаюсь к себе в комнату…

На следующий день, проснувшись рано утром, я привожу себя в порядок и отправляюсь на работу. В четверть восьмого я уже расхаживаю по тротуару в костюме цыпленка и раздаю флаеры прохожим. Около девяти ко мне подходит Катарина.

– Привет! – говорит она, стараясь не смотреть мне в глаза. – Кшиштоф просит тебя зайти к нему в офис.

– Хорошо, – отвечаю я, всучивая флаер проходящему мимо меня подростку. – Скажи ему, что часа через два подойду.

– Он ждет сейчас. Ничего не случится, если кто-то не получит скидку.

Зная, как Кшиштоф трясется за каждого посетителя, я удивлен, но, в конце концов, он – босс. Стянув с себя голову цыпленка, я без особого энтузиазма направляюсь в офис.

Видя, что Кшиштоф болтает с кем-то по телефону, я в своем костюме с трудом усаживаюсь на табурет и жду. Заметив меня, жених Катарины быстро заканчивает свой разговор и, не поднимаясь со стула, восклицает:

– Ян, дружище! Мне вчера в голову пришла великолепная идея! Почему бы нам с тобой не стать партнерами? Ты парень умный, с головой дружишь. Тебе реально подфартило, и ты стал миллионером. Причем – ого-го! – каким миллионером! Мы сделаем сеть ресторанов. Твои деньги, мой опыт и название! Как ты на это смотришь?

Почесывая одной ногой другую, я говорю:

– Босс, я пока на это никак не смотрю. Деньги мне еще не принадлежат.

– Когда ты займешься этим вопросом?

– Если отпустите, то прямо сейчас.

Сжав пальцы в кулаки, Кшиштоф со всей силы бьет ими по столу:

– Свободен! Как только уладишь все денежные вопросы, мы встретимся и обговорим все детали. Я знал, что ты не упустишь этот шанс.

– А как же цыпленок? – интересуюсь я.

– Брось, мы сегодня же наймем другого.

Я не возражаю. Избавившись от ненавистного мне костюма, я тут же еду домой. Там, вынув из холодильника кусок вчерашнего пирога, я сажусь перед телевизором и, включив его, погружаюсь в жизнь очередного сериала.

Пока я тупо смотрю какой-то канал, Барбара все время вертится рядом: пылесосит, вытирает пыль, разговаривает с кем-то по телефону. Ближе к вечеру она не выдерживает:

– Сынок, ты собираешься получать деньги?

– А что?

– Ян…

И тут я подскакиваю как ужаленный. В два прыжка я оказываюсь около матери и, схватив ее за плечи, начинаю яростно трясти:

– Сколько можно тебя просить, зови меня Гордон или никак не зови!

В какой-то момент она бледнеет и я, остановившись, закрываю свое лицо руками – мне становится очень стыдно. Барбара осторожно гладит меня по плечу и я, уткнувшись в ее шею, всхлипываю:

– Прости меня, мама! Я не хотел. Я сорвался. Я не знаю, что со мной.

– Ничего, сынок. Я все понимаю. Такие деньги… Это стресс. Пойдем, я покормлю тебя грибным супом.

Всхлипнув еще пару раз, я покорно следую за ней на кухню…

Что ни говори, а мама готовит удивительно вкусно. Доедая вторую тарелку супа, я спрашиваю ее:

– Хочешь, я куплю тебе ресторан?

– Зачем? – удивляется она.

– Будешь в нем принимать своих друзей, знакомиться с новыми людьми…

Мама садится напротив меня и, подперев кулачком щеку, спрашивает:

– А чем будешь заниматься ты?

– Отправлюсь путешествовать, – отодвигая пустую тарелку, отвечаю я. – Или ты против?

Мама вздыхает:

– Нет, не против.

Потянувшись, я говорю:

– Вот и хорошо. Завтра полечу в Нью-Йорк, а когда вернусь, мы займемся твоим рестораном.

– В Нью-Йорк? Зачем тебе в Нью-Йорк?

– Там находится офис лотереи.

– Сынок, а можно…

Она не успевает договорить – раздается телефонный звонок.