– Я хромаю с детства, милорд. Возможно, Бог покарал меня за грехи, которых тогда у меня пусть и не было, но коих я нахватался потом, как бродячая собака блох, – удивлённо ответил тот.

– Данной мне властью я снимаю с тебя эту кару, но постарайся впредь жить если не праведно, то и не в грехе. – Валаам опустился на пол перед стражником и, закатав одну его штанину до колена, принялся осторожными движениями ладоней массировать распухшую ногу, с раздутыми синими венами, идя снизу вверх. Найдя причину, он без всякой боли погрузил свои пальцы в дурно пахнущую плоть и вытащил оттуда запёкшийся сгусток размером с голубиное яйцо, мешавший нормальному кровотоку. Лишь несколько капель крови выступило при этом и ни осталось не только шрама, а даже следа. – Я извлёк причину болезни, теперь тебе нужно лишь несколько дней покоя, чтобы спала опухоль. Несите своё бремя и забудьте меня и имя моё навеки.

Расставшись с тюремщиками, он спустился по лестнице, остановившись у массивной почерневшей от времени двери с мощными железными петлями. Валаам постучал в неё, с той стороны послышались приближающиеся шаги, открылось маленькое закрытое куском кожи окошко, и разглядывающий его стражник грубо спросил: – Ты кто?

– Я – лорд Райбек, начальник стражи Драконьего Когтя. Разве ты не узнаешь меня?

– Узнаю милорд, – смущённо промямлил охранник, торопливо вынимая засов. Валаам прошёл мимо и пошёл дальше, пока ругавший себя за оплошность солдат запирал дверь. У новых постов он представал то Первосвященником, то королевой Элисандрой пока, в конце концов, не оказался за высоким забором городской тюрьмы, вздохнув полной грудью вожделенный воздух свободы. Уже сгущались сумерки, стирая границы домов и окрестных улиц, а на площади у тюремного замка, где весь день кипела жизнь, уже не было никого.

– Учитель, – окликнули его, и в возгласе том было больше удивления тем, что не могло произойти, но всё же случилось. Из тьмы подворотни отделилась фигура, за нею другая, они остановились на почтительном расстоянии от Валаама и вдруг не сговариваясь, опустились перед ним на колени, не в силах скрыть слёз радости.

***

Следующим утром Матфей ждал Октавию на базаре, грустно слоняясь рядами, к неудовольствию продавцов. Ему хотелось продолжить знакомство с девушкой, вот только после вчерашнего сделать это казалось проблематичным. Она не появилась ни в это утро, ни на следующее и лишь спустя ещё несколько мучительно тянувшихся дней ежедневно теперь ходивший на рынок молодой человек увидел знакомый силуэт. Заметив её на спуске среди идущих вверх и вниз людей, он пошёл на встречу, но девушка, прошла мимо, взглянув как на пустое место.

– Октавия, подожди, – начал парень, идя следом, и видя, что люди обращают на них внимание, та остановилась, спросив с вызовом:

– Что тебе нужно?

– Ничего. Дай мне минуту я не буду оправдываться – я действительно поступил как трус и подлец, только я бы ей всё равно ничем не помог, – молодая особа развернулась, собираясь уйти и тогда он с мольбой выпалил: – Ещё два слова. Сейчас в городе опасно, я не хочу, что бы с тобой что-то случилось. Вот возьми, это тебя защитит. – Октавия развернулась, собираясь сказать, что ей не нужны его подарки, но увидев печальное осунувшееся лицо, промолчала, было заметно что, переживая о случившемся, он едва ли спал по ночам. Держа в руках походную суму, Матфей достал небольшой кинжал с изогнутым клинком в красивых вышитых бисером ножнах и украшенной драгоценными камнями рукоятью. Не собираясь брать такой дорогой подарок, девушка зачарованно смотрела, как солнце играет с камнями, перебирая их нежными пальцами, а потом ответила, решительно покачав головой. – Спасибо конечно, только я не возьму.

– Но почему?! – воскликнул мужчина, сокрушённо подняв руки вверх.

– Да потому что он стоит целое состояние.

– Ну и что? Это царский подарок, мне он без надобности, а тебе может спасти жизнь. В крайнем случае, можешь его продать и купить что-то нужное в хозяйстве, например лошадь с телегой. Возьми, пусть будет у тебя, – с отчаяньем воскликнул Матфей, и в уголках его глаз девушка заметила блестящие слёзы. Видя, что вокруг них собирается толпа зевак, молодой человек быстро сунул кинжал ей в корзину и растворился в людской толчее.

***

Вечером он при свете расставленных свечей разбирал рукописи в комнате «Оленьих рогов» и, задумавшись, не сразу услышал лёгкий стук в дверь. Стук повторился настойчивей, и тогда оторвавшись от своего занятия, Матфей крикнул, живя очень уединённо и абсолютно не представляя, кто бы это мог быть:

– Войдите!

Закопчённая дымом камина дверь открылась и внутрь вошла Октавия.

– Можно?

– Конечно, входи, просто я тебя не ждал, – от неожиданности Матфей встал и просто смотрел на неё.

– Принесла нож, ведь я же тебе сказала, что не приму подарка, – не зная, что делать с ним, девушка держала его в руке, стоя у входа.

– Жаль, я дарил его от чистого сердца. Думал если не смог уберечь от беды одну, так помогу другой. Положи его на стол. Как ты меня нашла, я же не говорил, где живу?

– Ты сказал «Оленьи рога». Тётка, что убирает внизу, её дочь работала у нас, – Октавия неохотно подошла к столу, заваленному ворохом свитков, астрологических карт со знаками гороскопа, и с замысловатой таблицей на большом листе пергамена; девушка не собиралась задерживаться, но любопытство переселило её: – Что это ты делаешь?

– Составляю гороскоп, нужно же мне на что-то жить.

– А зачем? Зачем знать будущее, ведь раз Непорочная Дева, да пребудет с нами её милосердие, предначертала твою судьбу, изменить всё равно ничего уже нельзя.

– Не хочу тебя обидеть, но это достаточно примитивная точка зрения. Для каждого из нас есть уникальный, неповторимый гороскоп, отображающий события нашего будущего. Пусть изменить ничего не получится, зато можно сверяться по нему со своими планами и целями, можно выбрать правильную линию поведения на каждый день.

– А разве так можно?

– Можно. Нужно только знать дату своего рождения, время и место. Зная это, я составляю специальную карту, с точными координатами звёздного неба в момент рождения. Слышала выражение: человек родился под счастливой звездой? Вот чтобы узнать, есть ли в этой карте, – тут астролог ткнул чёрным графитовым стержнем в лежащий перед ним пергамен, – хоть одна такая мне нужно точное время рождения, ведь звёзды быстро меняют своё расположение. Это долгая и кропотливая работа.

– Так я тебе мешаю? – смутилась девушка; ей давно уже пора было уйти, но что-то держало её здесь, вероятно необычность ремесла своего нового знакомого.

– Нет, буду заканчивать. Я работал с утра, а сейчас уже совсем стемнело. Если знаешь время своего рождения, могу составить тебе гороскоп.

– Нет, не надо. Не хочу, нечем платить, да и ни времени, ни даже дня когда родилась, я не знаю, только месяц посередине зимы. Мать знала, но она давно умерла, а отец уже забыл.

– У тебя хоть отец есть, я вообще рос без родителей. Меня воспитали друиды – странствующие мудрецы. Полу колдуны, полу шарлатаны, – усмехнулся Матфей грустной улыбкой, – но именно они научили меня читать звёзды.

– Ты такой умный, – с уважением произнесла Октавия, с опаской глядя на свитки и карты, словно одного взгляда было достаточно, чтобы проклясть себя на всю жизнь.

– Нет, я ведь этому учился и для меня это моя работа. Примерно то же, как ты на базаре безошибочно выбираешь продукты, – улыбнулся он, скрестив руки на груди. – Если хочешь, могу заняться твоим обучением.

– Я тоже смогу читать звёзды?

– Если будешь прилежной ученицей. Начнём прямо сейчас. Ты просто слушай и запоминай, а потом я буду задавать вопросы, а ты на них отвечать. Если никуда не спешишь, то присаживайся, – собрав лежащие на табурете свитки с рунами, Матфей, не сворачивая засунул их на полку у камина, и приглашающе пододвинул гостье, сам же так и остался стоять, готовясь к возложенной на себя роли. Хотя девушке порядком влетело от госпожи за нерасторопность, на сегодняшний вечер она была свободна, правда рассчитывала провести его дома. Но так хотелось послушать, чему будет её учить Матфей, обладающий гораздо большими знаниями, чем мадам.