Добротная мистификация. Сгодится.

Очередной номер «Секс и!» (Sexy!) Типография заждалась, счёт на минуты. В полосе дыра, верстальщик оплошал — дыра в тысячу знаков.

Эй, кто-нибудь! Внезапный ангел! Вдруг откуда ни возьмись! Тысячу знаков — за пять минут! За четыре, за три, за две, за одну…

Да здесь ангел, здесь! Сколько надобно знаков на «затычку»? Тысячу? Нате вам, что ли. Пятьдесят знаков ещё в довесок. Сокращайте. Сокращать — не дописывать.

Уф! Успели! Успели!!! Типография, да, вызверилась, ан успели в последний момент! А там цена вопроса — миллионы, однако! Чисто конкретные! Время-то какое!

Но ангел-то, ангел каков! Поощрить! Отрезом на костюм!

Ангел ходит голым.

Что да, то да. Сразу «пфе!» в адрес того самого, в натуральную величину, на верхушке Александрийского столпа. Кто ему шил? Не Мудашкин? Тут морщит, там топорщится. Балахон тогдашней примадонны и то пристойней. Стилизация, туника, видите ли!

И вообще! Эллинская туника вкупе с крестом? Нет ни эллина, ни иудея. Хоть у Павлика спросите. Ну, переспросите. Колоссяне подтвердят.

Неправильный ангел. Неправильный.

Волны гасят ветер.

Дьявол носит Prada.

Ангел ходит голым.

Так и только так.

Что ему скрывать-то? Во-первых, безгрешен. Или тогда не ангел. Во-вторых, прекрасен. Или тогда не ангел. В-третьих, а судьи кто? Присяжные заседатели? Где заседали? Кому присягали? Сюда смотреть!

Вопросы есть? Вопросов нет. Все свободны!

Есть, правда… Вот такая… Лилит. Не надо морщиться! Долой «белые пятна» истории! Что было, то было.

Итак! Смотрим? Не надо щуриться! Смотрим! Из достоверных источников:

Лилит. Шумерский и вавилонский суккуб, то есть женского пола. В одном из мидрашей (Алфавит Бен-Сира, VII–X в.) названа первой женой Адама. Созданная как равная ему из той же глины, ушла от него, не желая мириться с властью мужчины (быть подвластной).

Вместо неё была создана Ева.

Иногда она (Лилит) — ангел, ведающий рождением детей. Иногда она (Лилит) — демон, искушающий одиноких мужчин.

Прекрасна собой.

Не исчерпывающе, но достаточно. Уподобиться ли комментаторам от футбола с фигурой речи «обязана быть продолжена»? Не уподобиться.

Далее — воля воображению. С картинками. С движущимися. Времён отечественного массового секспросвета девяностых. Бетти Верже как символ… М-м… Как символ. Точка. Эммануэль — да, но всё же потом, потом. А первая ласточка (тьфу ты, снова и опять ласточка! в почтенном смысле, в почтенном!) — «Греческая смоковница», она. Фильм середины семидесятых. Лишённым секса явлен полуподпольно в девяностые. Статья УК № 242. Распространение порнографии. Угрюмо. И многие претерпели.

А всего-то! Секспросвет. Это красиво, это манит, это не грешно. Это нор-маль-но. Если очень хочется, то можно! Более того, нужно!

Как много от нас скрывали! Как много мы потеряли! А счастье было так возможно! И так возможно, и вот так! Восполним же! О, что там ещё такое вкусненькое! О, как ты это делаешь! А как ты это делаешь, о! А как мы все сообща это делаем! О-о!

Стоп-стоп! Тому назад массовый видеосалонный секспросвет как секспросвет. Да, без титра «Не пытайтесь это повторить!» И многие пытались. И многие преуспели. И кто им судья? Любое соитие допустимо и естественно, если хотя бы один из партнёров жив.

Но — стоп-стоп! Ангел ходит голым не поэтому. Просто безгрешен и прекрасен заведомо. Без экспериментов. Что табу, то табу. Не зовите третьего, договоритесь двое. И! Сам (сама?) выбирает — из множества. Удостаивает. Сегодня — одного, завтра — другого. Послезавтра — никого. Но послепослезавтра — вот того, пожалуй.

Ангел? Демон?

Бетти Верже… Где вы теперь? Кто вам целует пальцы? Куда ушёл ваш китайчонок Ли? Вы, кажется, потом любили португальца? А, может быть, с малайцем вы ушли?

И уходящее эхо: Лилит, Лилит, Лилит… Ѣ, как красиво!

Ангел ходит голым.

Принято на ура! Гранич расщедрился аж на разворот в «Талисмане». Вынос на обложку: Ангел ходит голым! С подобающим (неподобающим!) иллюстративом. Всем читать!

Все прочитали. Многие и многие будировали. Не возбудились-растормошились. Ошибочное созвучие. Bouder — (фр.) сердиться, дуться. (Откуда вдруг опять французский?) Читай классика. Нет, не того. Другого. Михаила Евграфыча. «Отечественные записки».

Сегодня я будирую, завтра прихожу в восторг, послезавтра опять будирую, потом опять прихожу в восторг. На свете сём вообще нет ничего вечного, а всё, напротив того, временное.

Ни прибавить, ни убавить о реакции ан масс на Ангел ходит голым в «Талисмане». Этакая реакция — заветная мечта любого таблоида (тираж, тираж!). Мечты сбываются, когда внезапный ангел предлагает этакий текст. Ангелу не надо оваций, но, проснувшись наутро знаменитым, будь добр соответствовать. То есть? То и есть. Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца. По совести, даже не «проснувшись». Накануне — всенощное бодрствование. Маета предвкушения? Глупости. Просто утехи, бурные и продолжительные. Какие такие? Такие-сякие. Завтра почитаете в «Талисмане». Ангел ходит голым. Всем читать!

Все прочитали. Скандал, скандал!

Манифест? Эссе? Провокация? Автор — нимфоманка? Суфражистка? Явно мужик стебался под женским псевдонимом? Слишком много стали себе позволять! Александрийский столп не угодил! Кто вообще такая — Лилит Даниялова? Сочетаньице: Даниялова, ещё и Лилит! Не бывает!

Мамонт кафедры мастерства, как обычно и всегда, неподражаем. Ни разу не преподаватель, просто мыслитель вслух. Плешь, очки, губаст, усмешка-намёк, голос-бархат, мослы. Какая жуткая специфическая внешность. Предрасположенность к любой аудитории, отстранение от неё же — одновременно.

Учитель, научи нас!

Учитель учит уже тем, что существует.

Не подражайте, эпигоны. Пародией станете. Если дано — что-нибудь получится. Нет — нет.

Учитель. Обожаем и ненавидим — одновременно.

Аудитория, слушай сюда! Вот берём, сказал, нашумевшую из ничего публикацию. Ангел ходит голым…

Драйв, джаз, экспрессия — в этом не откажешь. Но сразу херим эмоциональную составляющую. К тексту как таковому.

Всё невнятно, сбивчиво, эклектично.

Гейша-наоборот в качестве образчика. Притягательность, манеры, интеллект. Но не должна услужить мужчине. Наоборот, он должен услужить.

Эллины. «Лисистрата» Аристофана, «Дафнис и Хлоя» Лонга. Как женщина захочет, так тому и быть. Хроническая детская болезнь студента журфака. Подневольное изучение древних греков, ради зачёта у Гаянэ Галустовны (почтение и почтение!), пусть наспех и кое-как. И в сопутствующих публикациях на уровне захудалой «районки» — вдруг медеи, клитемнестры, ифигении. Пройдёт. Замаячит зачёт по Средневековью — в «районке» всплывают эскалибуры и прочие артуры. Не пропадать же добру! Извинительно. Детская болезнь.

Обезьянки-бонобо. Смело! Во главе сообщества — самка. Всегда! Секс в социуме заменяет и вытесняет любую агрессию. Лишь намёк на конфликт, и — давай лучше сольёмся в экстазе, прямо здесь и сейчас! Давай! Самые близкие к нам из нынешних существ. Даже любят лицом к лицу. Вот прям как люди? Вот прям, как люди! Хотя люди способны по-всякому. См. Камасутра. Так ведь и бонобо способны. Самые близкие к нам. И, repete, во главе — самка. Чуть что — секс, секс, секс. Всех излечит, исцелит… Смело! (Бонусом: согласно древней африканской легенде, бонобо научили человека определять, какие продукты можно есть без опаски. Спасибо. А при чём тут? Да к слову, бонусом.)

Смоковница-Верже, Эммануэль-Кристель. Делай с нами, делай как мы, делай лучше нас! Логичная перемычка. И та, и другая, в определённом смысле, обезьянка-бонобо. Не так ли?… Вот ещё. Насчёт присовокупления Коллонтай Александры Михайловны к сладкой парочке. Методологически, пожалуй, обоснованно. Тем не менее эта дамочка со своим «стаканом воды» выпадает чисто эстетически. Хотя, казалось бы, ничем не отличается от. Частное мнение, никоим образом не навязываемое.