– Почему ты меня спасла?

Заноза так искренне удивилась вопросу, что на мгновение я потерял дар речи и желание вообще что-то еще спрашивать. Весь ее вид будто кричал: “А как иначе?!”

– Я – шаби. Целитель не отнимает жизнь, он дарит ее, если может.

– То есть мысли бросить меня у тебя не было?

Заноза повела плечом, отчего ткань рубашки съехала вниз, обнажая смуглую кожу. Запах, который до этого едва ощущался, теперь чувствовался острее. Горько-сладкий цветочный аромат с примесью гвоздики. Тяжелые пряди волос чуть сместились, скрывая от меня часть точеного лица.

– Была, – призналась девушка. – Но я не смогла бы так поступить. Это подло.

И это при том, что я собираюсь поступить с тобой подло?

Отдать тебя мадже.

Жизнь за жизнь. Разве может быть что-то подлее этого?

– Нам нужно на корабль…

Я попытался разогнать повисшее вокруг нас напряжение, но девчонка и тут все испортила: отставила в сторону флягу с лекарством, сладко зевнула и бесцеремонно улеглась на пол, используя мое бедро как подушку.

– На закате, – она подняла руку, стоило мне только рот открыть. – И не спорь с шаби! Пей по два глотка каждый час – иначе свалишься, и в этот раз я тебя на себе не потащу.

– Бросишь помирать? – хмыкнул я. И вот куда девать руки? Не класть же лапу на плечо девчонки, даже если ее кожа так и просится под ладонь.

– Брошу, – проворчала Заноза и свернулась клубочком, – хоть ты мне и очень нравишься, жопа пушистая.

Я почти никогда не видела снов. Укладываясь спать в родном шатре, я всегда знала, что ни один страх не вырвется из-под контроля и не потревожит мой ночной отдых. Но в этот раз сон все не шел. Я ворочалась с боку на бок, а рыжий не просыпался – или только делал вид, что спит – глаза не открывал и, как мне казалось, даже не дышал, когда я снова и снова пыталась найти покой в этой проклятой пещере, под этими проклятыми каменными сводами.

Вторую флягу рыжий не заметил. Крохотный шарик из листьев, покрытых слоем клейкой грязи, из-за которых самодельная емкость была похожа на небольшой камешек, хранивший в себе ценный груз особого порошка.

Я легко могла бы использовать его прямо сейчас, пока тигр был слаб и не имел никаких шансов на сопротивление. При желании даже можно было найти, чем его связать, – его же собственной рубахой! Это сильно упростило бы мне жизнь!

Так почему я медлю и внутри так тянет и болит? Почему не могу просто исполнить то, что задумала? Будто я поступаю отвратительно и все это напрасно.

Прикрыв глаза рукой, я изо всех сил пыталась убедить себя, что другого пути нет, но снова и снова путалась в мучительном ощущении неправильности.

Это же почти… да не почти, а самое настоящее насилие! Разве я – человек, который спас тигру жизнь; человек, который так отчаянно доказывал, что шаби дарят, а не отнимают, – могу теперь вот так поступить? И это я что-то там ему заливала про "подлость"?

Стыдобища! Я не имела права строить из себя добродетель.

Отец бы от меня отрекся. Точно! Так и сделал бы, узнай, на что именно я разбазарила свой талант и знания.

На дурман.

На дрянь, которая лишает воли.

Плевать!

Он уже отрекся от меня, когда отдал мадже. Лишил права выбора, свободы, будущего, возможности познать любовь с тем, кого я захочу сама. Все отобрал, ни крошки надежды не оставил!

И я не могу и не хочу с этим мириться.

Снова повернувшись на бок, я почувствовала тяжелую ладонь, сжавшую мое плечо.

Кожа у тигра все еще была горячей, хоть и не такой, как несколько часов назад. Ладонь скользнула выше, мягко поглаживая мои высохшие волосы и пропуская прядки сквозь пальцы. Ласка была такой нежной и невесомой, что я невольно замерла – только бы не спугнуть очередным неосторожным движением или вздохом.

Мужчина определенно спал, его дыхание оставалось размеренным и глубоким, но рука то и дело возвращалась к моим волосам и выписывала на плече и шее замысловатые завитушки. Тигр касался меня самыми кончиками пальцев, отчего по моей коже разбегались мурашки, а в груди все переворачивалось и замирало.

Грозный на вид, а такие нежные прикосновения.

Как к пустынному цветку или тонкой паутинке.

Я старалась не отдаваться этим ощущениям, но в то же время стремилась запомнить каждое из них. Видит Галакто, а после моей выходки тигр может и голову мне снести – только бы отомстить за поруганную гордость и проваленное задание.

Важное задание, раз этот странный мужчина грудью меня заслонил от удара. Не задумался, не помедлил, а бросился на врага яростно, без сомнений – чем совершенно выбил у меня почву из-под ног.

– Нам пора идти, – вдруг раздалось над ухом, а я чуть не вскрикнула от неожиданности. При этом прикосновения не прекратились: ладонь все так же скользила по волосам, а я совершенно терялась в догадках, что такое произошло за те несколько часов, что тигр спал.

Уж не сошел ли мужик с ума?

Может, яд что-то там у него в голове повредил?

– Что ты делаешь? – спросила я тихо, почти шепотом, устроившись щекой на крепком бедре. Плотная ткань штанов чуть царапала кожу, и это чувство шершавости с одной стороны и мягких поглаживаний с другой заставило меня разомлеть окончательно.

– Не знаю. – Я могла даже не поворачиваться, чтобы понять, что тигр неопределенно пожимает плечами. – Наверное, пытаюсь сказать “спасибо”. Как умею.

Усмехнувшись, я прикрыла глаза, позволяя себе всего на мгновение представить, что мир вокруг – самое спокойное из возможных мест. Что мы просто путешественники, вольные странники, решившие отдохнуть на пути за горизонт.

И эта фантазия мне нравилась.

– Словами через рот было бы проще.

– Я не слишком в этом хорош.

Я бросила взгляд на выход.

Камни окрасились красноватым золотом, солнце медленно клонилось к закату, а значит, и правда было пора выдвигаться, если мы хотели добраться до корабля, пока окончательно не стемнеет. Почему-то мне казалось, что в этот раз тигр не станет искать укрытие, а будет упрямо переть вперед даже в кромешной темноте.

– Как тебя зовут? – мой шепот был похож на тихий шелест песка. Он был едва уловим, но тигр услышал.

Рука замерла, пальцы поглаживали мой висок почти неощутимо, нащупывая дрожащую жилку, разгоняя кипящую кровь, а мужчина молчал. Упрямо, напряженно и настороженно.

– Зачем тебе?

– Кто знает? Вдруг я сбегу из дворца маджи, вернусь в пустыню и решу оторвать тебе яйца. А имени не знаю! Вот и как мне тебе искать, без имени?

– Ты сейчас отбила мне все желание представляться.

– Хорошо-хорошо, обещаю ничего тебе не отрывать.

Совершенно бессмысленный разговор, но почему-то было так легко и спокойно говорить ни о чем. О всякой ерунде, не имеющей значения.

Все, что угодно, – только бы оттянуть тот момент, когда придется выбраться из пещеры и дойти до корабля, потому что это будет значить, что мы снова движемся к Ан-Салах.

Навстречу моему уничтожению.

– Скажи, – я вычерчивала на ноге собственного похитителя узоры и завитки, вела себя совершенно беспечно – будто мы лучшие друзья, знаем друг друга тысячу лет. Это чувство родства пробралось под ребра и испугало меня. Я не должна относиться к этому человеку так! Просто не должна!

Это какая-то непонятная, противоестественная привязанность и симпатия, от которых сжимается сердце и становится так тоскливо, что хоть волком вой.

– Виго, – ответил тигр и убрал руку, будто почувствовал мой страх и смятение.

– Скажи, что такого тебе пообещал маджа?

Я должна знать.

Я просто обязана это выяснить!

Мужчина подтолкнул меня, вынуждая подняться, но ничего не ответил. Все его внимание было сосредоточено на выходе из пещеры, откуда доносилось шуршание и шипение.

Казалось, что прямо там кто-то нас ждал, но я знала, что звуки в пустыне могут обмануть.

– Уходим. Сейчас же, – сухо бросил Виго и за пару секунд перекинулся в тигра.