Поехали в город. Несмотря на серое утро, нервную усталость и нашу неподготовленную к погоде экипировку (хотя свитера мы надели), город нам сразу понравился аккуратной самобытностью и чем-то ещё непонятным.
В гостинице мест нет. И здесь как везде. На улице холодно и промозгло. Герман побежал по геологическим начальникам, звонит в Москву. Устроил-таки гостиницу.
29-е июня. Проклятая сырость! Холодно. А в Москве 29° тепла. Горло распухло, и всю ночь температура под 40°. Утром еле поднялась и поползла в аптеку. К нашим не показывалась. Все заняты своими заботами, меня никто не хватился. Из гостиницы выселяют – предупредили. К вечеру снова температура. Валяюсь в полубреду. Где ты сейчас, Валька? Как бы хотелось написать тебе. Кто-то заходит, приносят горячий чай с какими-то травами.
Утром 1-го выселили. Сижу в вестибюле гостиницы. Все разбежались по делам. В середине дня собрались, утащили меня в кино – деваться же некуда. Смотрели "Любовь под вязами" и "Время, вперёд", две серии. Вернулись ночью в гостиницу. Разместили на одну ночь. "Мы бездомные бродяги . . ." – пели лиса Алиса и кот Базилио.
Ещё в Москве Вера сказала, что поскольку она, геолог, много месяцев проводит в поле, то в городе (в экспедиции) всегда одевается в городскую нормальную одежду. "Мы ведь не туристы!" В результате, мы перед вылетом в Москве оделись как обычно: туфли на каблуках, лёгкое платье. В Магадане мы рассчитывали провести не больше одного дня, нас должна была ждать машина для выезда на маршрут – "полевые" задаром никто платить не хочет. Но оказалось, что машина есть, а шофёра – нет, исчез и неизвестно куда и насколько. Так мы и застряли в Магадане. А в Магадане – туманы и температура 7-12 градусов. В полевых штанах по городу никто не ходит, хотя полно всевозможных геологов, геодезистов. Мы с Верой решаем срочно утепляться: купили облегчённое пальтовое, дешёвое сукно. Я – в некрупную кирпично-чёрную клеточку, Вера – в коричнево-синюю полоску (что нашли). Шить швы на руках – дело неблагодарное и долгое, придумали фасон: с большим запахом, т.е. просто завернули ткань с "нахлёстом", а по талии вместо пояска – широкая резинка. Простенько, но с претензией, и за пару часов сделали.
Ангина прошла, чувствую себя бодро. Небо, вдруг, поголубело, выглянуло солнце. Гуляем по Магадану. Мир прекрасен! И город – тоже. Высокие современные (как их принято называть в Москве, "сталинские") дома, прямые улицы, тротуары вымощены шестигранными плитками. Лиственницы рядами, с двух сторон окаймляют тротуары. У города своё, изящно-северное лицо. Зашли в продуктовый магазин посмотреть, что там есть. С продуктами значительно менее привлекательно, но выбор лучше, а цены выше, чем везде. Мы весело о чём-то болтаем. Вдруг, к нам обращаются:
– А, москвичи, привет! Мы из Питера, геологи, распределились сюда и вот уже второй год здесь. А вы?
Мы ответили. Завязалась оживлённая беседа скоротечного знакомства. А когда я сказала, что только что была в Ленинграде, вопросам не было конца. Они поведали нам, что здесь живёт эстрадный певец Вадим Козин, который, отбыв свой срок, не захотел возвращаться. Они у него бывают, наверное, он будет рад с нами, молодыми москвичами, встретиться. Они спросят у него, и, если мы не уедем . . .
Вечером снова пошли в кино. "7 невест для 7 братьев". Никогда в жизни не смотрела подряд столько фильмов! Уже 2-е июля. Говорят, что перевалы закрыты, ехать всё равно нельзя, поэтому шофёр и смотался по своим делам. Герман с Серёжей срочно пересматривают маршрут.
3-е июля. Поехали к океану, в сторону от города, бухта Весёлая. Магадан расположен на берегу Тауйской губы, с западной стороны полуострова Старицкого, образующего бухту Нагаево. Бухта Весёлая – это та же Тауйская губа, но через узкий (7 – 10 км) перешеек полуострова с его восточной стороны.
Океан! Тёмно-синяя вода и необъятная ширь. Отлив. На море плавают огромные айсберги причудливой формы, некоторые задержались на берегу. Вот рядок огромных грибов, вот чудовищная птица распласталась на камнях, высоко подняв длинную шею с пушистой головой, вот олень, и японские пагоды, а в воде плавает большой блочный дом по типовому проекту. В лужах, оставшихся после отлива – морские звёзды рубинового цвета, морские ежи, рыба.
В бухту мы собрались ехать, как всегда, внезапно. Камера хранения была закрыта, переодеться мы не смогли. Так я и топала на шпильках. Очень удобно и, главное, экстравагантно. На камнях у воды не выдержала, разулась и прыгала босиком как коза.
С утра наши геологи были заняты в картографической библиотеке. Для прохода туда нужен "допуск". У меня его, конечно, не было, и я одна отправилась в бухту Нагаево. Мне захотелось побродить одной.
Вся бухта окутана дымкой. Плоский берег. Семейка красновато-коричневых деревянных домиков, сквозь дымку освещённых солнцем. Бледно-голубая с проседью вода внутри широкой подковы невысоких, серо-зелёных сопок. Около причала сидят несколько местных жителей, продают рыбу и крабов, сырых и варённых. Крабы – размером с большую столовую тарелку. Я купила две штуки, одного завернула, чтобы принести ребятам, а другого мне положили на тарелку, которую я обещала вернуть на обратном пути. Я пошла направо вдоль берега и, когда надоело идти, села на камни и стала смотреть в море, медленно выламывая кусочки и выбирая нежную сочную мякоть. Так вкусно! Так тихо! Так мир и вечность растворились в тумане.
Сколько я просидела – не знаю. Замёрзла. Пора возвращаться. Собрала мусор в газету, ополоснула тарелку и пошла назад. Сидящие на причале люди приглашают меня приходить ещё, желают счастья. Я им тоже пожелала счастья и удачи в уловах.
После некоторых споров наши начальники решили, что 4 человека выезжают в поле на самолёте. Герман, техник-геолог невозмутимый Коля, Толя и я. Куплены билеты, собраны вещи. Всё переносить на себе, поэтому взято только самое необходимое. Боже мой! Сколько его! По багажной квитанции – 240 кг груза.
Вечером заходят питерцы:
– Вадим Алексеевич Козин ждёт нас сегодня, идёте?
– Что купить? Чем порадовать?
– Если привезли свежий чеснок, лук – лучшего подарка не надо.
Как здорово! У нас с собой чудесный Израильский чеснок и не менее чудесный Средне-Азиатский лук. Насыпали полную сумку.
Пятеро из нас и двое питерцев идём в гости к самому Козину!
Хозяин был чуточку старомоден и немного отстранён в пространстве. Мы были из разных временных эпох, хотя ему в это время только исполнилось 63 года. Это был возраст наших отцов. Но он прошёл ЭТО. Мой отец, прошедший сквозь тот же ад, временами тоже смотрел на всё как бы со стороны. Но у него была семья, она и согревала и требовала заботы. Сильно отстраняться было некогда. Возможно, отец за это и расплачивался сейчас своим здоровьем.
Квартирка свидетельствовала о нехитром холостяцком хозяйстве, что позволило нам быстро покончить с неловкостью. Мы вручаем хозяину сумку с чесноком и луком, вываливаем на стол нехитрые наши покупки из местного магазина, ставим на плиту чайник. Козин действительно очень обрадовался чесноку и луку, тем более такого чудесного качества он, возможно, давно или совсем не видел (израильский чеснок у нас в Москве мы увидели впервые). Хозяин достал небольшой графинчик водочки, неведомыми путями презревший сухой закон, и, хотя выпивка была чисто номинальной, мы почувствовали себя легко и грустно.
Мы просим его рассказать о себе, спеть нам, а он расспрашивает о нашей жизни там, куда он никогда не вернётся. От разговоров о годах, проведённых за колючей проволокой, ушёл деликатно, но бесповоротно. Зато пел охотно. Радовался нашему вниманию и явному удовольствию. Сначала пел известные и любимые нами романсы. А под конец спел новое, Магаданское. Слова написаны его товарищем по лагерям Петром Нефёдовым.
Козин поёт, как от себя:
Давным –давно я с вами не был вместе.
