Машина стоит, Гера, Серёжа, ещё кто-то. Я коротко и возбуждённо сообщаю. Ошеломлены. Герман просыпает все 24 цветных карандаша, которые приготовил для работы. Едем. По дороге снова рассказываю, уже подробнее. Доехали.

Ребята спустились с телёнком в низинку к ручью. Герман свежует, как заправский мясник, глубоко изучивший теорию. Общими усилиями содрали шкуру, затащили в ручей. Надрезаем брюхо – где противогаз! Брр! Прямо в ручье разделываем дальше. Кишки зарываем, сердце, печень, почки, лёгкие запихиваем назад, тащим к машине.

Едем, довольные, в предвкушении пира. В лагере часть мяса складываем в мешок и опускаем в реку, часть готовим к ужину. Холодно. Взываю о помощи. Конечно, отзывается Вера, только пришедшая из маршрута, а потом Толя возвращается из маршрута и присоединяется к нам. Есть отзываются все. Уже давно ходят вокруг костра, смотрят заблестевшими вдруг глазами на неготовое ещё мясо и торопят. Пытаются подавать советы. Интересно, что они будут говорить, если зубы сломают?

Герман достает "White Horse" – виски, наконец, привезенное из Магадана с вещами (таки не заметили в аэропорту, а он молчал, берег сюрприз!), письмами и . . . Исааком! (Это его я впопыхах проигнорировала!) Достаю заготовленные стаканчики от рисовых супов и салфетки (!!!), неизвестно почему захваченные из дома. Ребята пристраивают вдоль стола свечи с помощью ракетных гильз и шофёрского инструмента. Пир! Все сытые и, вдруг, разомлевшие. Песни идут только грустные, в 2 – 3 голоса. Да, после медвежатины было по-другому. Заскучали уже все по дому.

Утром ребята поехали искать оленя: ранен ведь был, далеко уйти не должен, жалко, если пропадёт. Я осталась в лагере – там ведь только физическая сила нужна, да и после пиршества порядок навести надо.

Только тут представляется возможность прочитать письма. От мамы и Серёжи Житомирского. Мама пишет, что дома всё по-старому, только очень скучает. Папа без изменений, только на дверь смотрит долго, когда мама приходит, наверное, меня ждёт. Как же нужен добрый волшебник, который взял бы меня в ладони и перенёс за тридевять земель! Серёжа сообщает, что 2-го октября состоится экзамен по спецпредмету: автоматизация производственных процессов. Ко мне приходила разыскивать секретарь аспирантуры, чтобы уговорить меня поступать. Заявление он от моего имени подаст, а я уже потом буду решать. Как далеко всё это, однако, это моя реальность. А здесь – другая реальность. Итак, посуду ребята помыли, но с порядком – слабовато. Исаак тоже остался. Он гость с инспекцией. Убралась, приготовила обед, ждём. Смеркается.

Возвращаются ребята. Притащили оленя. Рога! Жуть, сколько мяса! Наверное, теперь до конца экспедиции хватит. Запихнули куски мяса в две больших геологических сумы и закрепили в реке. Рога, конечно, к Герману в палатку, самую просторную.

26-е августа. Идём в маршрут. Ветер. Проклятый ветер!!! Сносит. Такие ветры только по кино знали, а вот теперь… Самое большое усилие – устоять. Отлично сходили. Курумник, курумник, курумник! Ветер и берёзовый стланник, его-то и зовут – курумник. Что может быть лучше! Брр!

28-е августа. Второй день льёт дождь. Серёжа по дороге в Магадан на каком-то брошенном руднике прихватил несколько железных печурок-буржуек. Поставили одну в нашей палатке. Хорошо, сухо. Вылезать не хочется. Второй день тружусь над журналом для образцов. Хорошо, что приехал Исаак, как-то повеселее стало. Он лёгкий в общении, с хорошим чувством юмора, и не подгоняет скорее работать, а работа веселее спорится. Мы с ним подружились сразу, подшучиваем и подкалываем друг друга.

Вода в реке поднялась. Снесло одну суму с мясом. Жалко. Дань духу тайги.

30-е августа у Толи день рождения. У Геры – 5-го. Решили отмечать вместе: где-то будем 5-го? А сейчас стоим на месте, мясо есть, печурки греют. Надо пользоваться моментом. Нет муки. Поехали в посёлок ″109-й километр″.

Приехали. А в магазине – ревизия, магазин закрыт. Пошла в столовую, улыбнулась шеф-повару. Помогло. Отдал всю свою муку, канадскую, 4.5 кг. И капусту, зелёный лук, укроп, петрушку! Им ревизионная оказия привезла, и он, на радостях от моей улыбки, поделился. Серёжа, тем временем, раздобыл где-то браги. Приехали назад. Все обрадовались браге, похлебали из бидона и сидят, тихо и блаженно улыбаются. Чёрт бы их побрал! Идите-ка мне помогать, без ужина, да ещё и праздничного, останетесь! Берусь за пирожки. Чёрт бы побрал эту канадскую муку! Совсем не клеится. По полчаса леплю пирожок, и, в результате, в котле он расклеивается, и варенье (запасённое на Печальном) вытекает в масло. Так что, будем есть новое блюдо: жареное варенье из голубики. Зато получился отличный салат: капуста с зелёным луком, петрушкой, подсолнечным маслом и соком брусники.

Из Магадана же Серёжа привез подарки, что нашёл: Толе – справочник по автоматике и книжку о Колыме, Герману – механическую бритву "Турист". Мимоходом между готовкой сочиняем надписи к подаркам. Толе: "Учись у других мыслить, не теряя собственной мысли" и к ней – какой-то высокопарный стих о Колыме. Гере: "Шуми бритвой, Шумов, и не устраивай шумов" (Шумов – это его фамилия, а разносы он устраивает часто).

Стол опять устроили со свечами. Как-то стало тепло и весело. Серёжа на гитаре, оказывается, хорошо играет. Расслабился, и такой весёлый, добрый. Это из-за Исаака: то на Серёже вся ответственность, а он в первый раз начальником, а теперь здесь старший есть. С Германом он, как будто, всё время боялся совершить какой-нибудь промах.

Поём, стараемся под гитару нечто вроде мумбы-юмбы плясать. Гуляли дружно до 3-х утра, потом кое-кто ушёл. Остались мы с Толей, Саша, Исаак, Вера. Сидим поём, уже тихие, лирические песни. 7 часов утра! Ого! Мне ведь сегодня дежурить! Вера, пока мы поём, моет посуду, даёт мне роздышку. Зарядил дождь, хотя тепло. Маршрутов не будет, как кстати!

В 8 мы с Верой идём спать, остальные уже спят. Только стали засыпать – Вера как закричит! К ней в спальник мышь забежала. Вера из спальника выскочила, а мышь не хочет. Забилась в уголок и не шевелится. Мы стоим на моём спальнике. Наконец заглядывают Коля и Витя. Мы объясняем. Невозмутимый Коля с загадочной полуулыбкой мадонны сгребает спальник в охапку, выносит из палатки и, выворачивая наизнанку, одновременно вытряхивает. А вот и она. Замерла, глаза-бусинки бегают, выясняют обстановку, потом шмыг в траву. Упали спать. Вдруг меня кто-то тихонько за ноги постукивает. Открываю глаза – Толя:

– Ты же дежурная, уже 10-15!

– Толечка! Дождь сильный! Маршрутов не будет! Дай поспать чуточку!

В 11 я встаю. Снова пироги, тесто осталось, не пропадать же добру. А потом, после этого веселья – чистить все кастрюли, вёдра, тазы, ножи и крышки!!! Посуду обычно моют ребята, а крышки они к посуде не относят. Да и вода холодная. Так что на них вековая грязь. Давно бы надо вычистить, да руки всё не доходили.

Решили снова делать баню, по инициативе Исаака. Нас с Верой опять переместили к Герману, образцам и продуктам.

Уже 1 час ночи, 2-е сентября. И сегодня – маршруты. Подъём в 7-00. Маршрут тяжёлый, идём 4-е человека, наша первая группа. Солнышко, тепло. Куртку не беру, чтобы было полегче. Идём в гору, отстаю. Уговариваю себя: только не спеши, не догоняй, сохраняй ритм. Вдруг поднимается ветер, и мгновенно налетает волной холод. Растительности – никакой, камень. Залезли в какую-то канаву, перекусили. Идём дальше. Холод накатывается, как перекати-поле. Видим остатки каких-то двух домиков. Бежим к ним. В одном – пол выложен большим железным листом. Собираем обломки деревяшек вокруг. Разожгли в нём костер. Дым ест глаза, вихрем гуляя в полуразрушенном строении. Зато нет ветра и почти тепло. Вскипятили чай, доели. Ребята пошли собирать камни, я осталась "хранительницей огня", чтобы можно было забежать погреться. Через 20 минут начался дождь, через 30 – сильнее, через 40 – снег, через 45 минут прибежали полуживые ребята. Сохнут, греются. Ветер швыряет охапки снега, ледяной крупы. Добровольцы выскакивают в поисках деревяшек.