– Был, был. Слава Богу, живой оттуда выбрался! – воскликнул Андрей и тихонько добавил. – Димка ему тоже, кстати, снился…

– Ему?! – удивился Мороз. – Но ему зачем?

– Саня говорит, дочку советовал Анастасией не называть, – улыбнулся он.

– Что за ерунда? Почему не называть?

– Да кто его знает, сказал ему, что дочь у него скоро родится и что жена захочет Настей назвать, но нельзя! Любое другое имя выбирайте, сказал, но не Настя. Показал ему, как живёт – салун, ковбои и все такое! Ну, ты знаешь!

– Дела! – пробормотал Митя и, посмотрев, на памятник, откуда задорно улыбался Димка, спросил. – Значит и правда салун-ковбои-виски? Ну, ты Димыч даёшь! И откуда в тебе это пижонство?!

Опять ухнула птица, громко взмахнув крыльями, расшатывая при этом ветки берёзы, откуда тот час осыпались мелкие красноватые серёжки.

–Да что там за птичник, ёлки-палки? – воскликнул Андрей, вглядываясь в заросли позади памятника.

– Мальчики, привет! – услышали они голос с другой стороны. – Не думала, что кто-то здесь будет…

– Нелька! – заорал Ерёмин и подбежал к ней, выхватывая объёмистый пакет и обнимая женщину. – Нелька! А мы только что о тебе вспоминали! Богатой будешь!

– Да я, итак богата, Андрюш, – улыбнулась она, показывая на рыжего мальчугана, стоявшего позади неё, – вот богатство моё!

И счастливо рассмеявшись, подхватила своё сокровище на руки и потёрлась носиком об его конопатую щёчку.

– Вот пришли, дядю Диму поздравить с днём рождения! Да, Мироша?

– Да, мамулечка! – быстро затараторил Мирон, коверкая слова. – Я бы его дома поздвавил, но он больше не пвиходит! А он любит! Нас с мамой любит! И мы его тоже любим! Надо поздвавить, я ему самолёт нависовал…

– Вот это сокровище, самородок золотой, – рассмеялся Ерёмин и, протянув руки, предложил, – ну иди ко мне, пойдём поздравлять! Дядя Дима очень детей любил!

– Мам, дай висунок! – попросил мальчик и показал лавочку возле Мити. – Я здесь сяду, поближе к нему.

Неля, тихо переговариваясь с Морозом, достала рисунок и поправила сына:

– Мироша, это же дядя Митя. Помнишь его? А поздравлять надо дядю Диму.

Она показала сыну на памятник и поймала в ответ удивлённый взгляд сына. Тот перевёл взгляд на неё, потом на лавочку и нетерпящим возражений голосом, произнёс, показывая в пустоту, рядом с Митей

– Ты путаешь, мама! Вот он дядя Дима. Нельзя быть такой глупой, мама!

Налетевший неизвестно откуда лёгкий ветерок, в очередной раз, перевернул стаканчик с виски для Димки.

– Он что, правда, его видит? – через пару минут ошеломлённо спросил Андрей у Нели, украдкой поглядывая на хихикающего Мирона.

– Думаю, правда, – хохотнула Нелька, умиляясь сыну, – ты боишься что ли?

– Я? Да ну прям! – мотнул головой Андрей и, настороженно посмотрев на мальчика, спросил. – Мирон, спроси у дяди Димы, может он хочет что-нибудь дяде Андрею сказать?

Мальчик задумчиво посмотрел перед собой, а потом рассмеявшись, заявил:

– Он смеётся и гововит: “Певедай пвивет Вике и я пвидумал новую тему!”

– Вике? Тему? – прошептал Андрей и тут же вскрикнул, хватаясь за голову. – Тему!? Боже, Димыч!

Август, 2000 г.

– Димыч! Братан! – кричал Андрей, заливисто смеясь и пробиваясь к другу, сквозь толпу людей в здании аэропорта, попутно извиняясь за неосторожные тычки прохожим. – Извините! Извините! Димка, блин! Наконец-то!

Толпа, словно таинственным образом все напирала и напирала.

– Извините! Блин, да откуда вас столько!? – возмущённо расталкивая толпу, двигался Ерёмин, не сводя глаз с высоченного, крепкого парня в светлой спортивной куртке, который махал ему руками, выписывая непонятные пируэты. – Димыч, что? Я не понимаю! Щас, подожди ещё чуть-чуть…

Минут через пять ему удалось прорваться через толпу и обнять Димку.

– Андрюха, какой ты солидный, ёшкин кот! – смеялся Шиленко, то отдвигая и рассматривая друга, то обнимая вновь. – Ты на Окинаве тоже в костюме по пляжу будешь рассекать?

– Зато ты у нас спортсмен, – смеялся в ответ Андрей, – что там, на родине, так до сих пор в трикушках самый модный образ?

– Да кто его знает, Дюх!? – воскликнул Димка, тряся руку друга. – Это ты у нас модник, а мы так по-серенькому…

– Да ладно, не прибедняйся.

– Димья, Димья, – раздался крик, бегущего навстречу друзьям Мики.

– Дубль два! Проход следующего сквозь толпу! Прям аттракцион какой-то! – рассмеялся Андрей. – Что ты мне там маяковал? Может, будем выбираться отсюда?

– Давай уже здесь подождём! Митькин самолёт уже прилетел, сейчас дождёмся и все вместе пойдём!

– Митька всё-таки вырвался? – обрадовался Андрей, потирая руки. – Обалдеть, вот это отдых замутим!

– Ну, это вряд ли! Он с Валей, – вздохнул Димка и подхватил в объятия подбежавшего Мики.

Андрей моментально сник и всеобщего веселья не разделил. Валентину, девушку Мити, с которой тот начал встречаться ещё два года назад, он не взлюбил сразу. Может своеобразная ревность, что, вдруг какая-то “вечно ноющая”, девица заняла всё жизненное пространство друга. То ли и правда, постоянно угрюмый взгляд девушки коим она щедро одаривала друзей возлюбленного, был тому виной. Но слишком живых и эмоциональных Андрея с Димкой, она удручала. “Эмоционально бедная”, как вздыхая, охарактеризовал её однажды Шиленко.

Она была очень красивая – идеально правильные черты лица, белокурые длинные волосы, стройное изящное тело и одевалась она с утончённым вкусом, вроде просто, но смотрелось дорого. Андрею только это в ней и нравилось. Он любил красивые вещи, красивых женщин и даже красивую еду. Но, простите, взгляд этой красавицы был ужасен! Димка как-то ответил на вопрос Митьки, красива ли его Валя, одной точной фразой: “ Она, безусловно, красива, когда у неё закрыты глаза и рот!”

Она никогда не улыбалась, слова цедила сквозь зубы и повелительно взмахивала указательным пальчиком с ярким маникюром каждый раз, когда ей что-то было нужно. Она не понимала шуток, не шутила сама и вообще предпочитала недовольно бурчать, делая каждую встречу друзей в её присутствии невыносимой. Митька с ней тоже замкнулся, оживая только во время очередного рейса за машинами и на редких, теперь, встречах с друзьями.

– Дюх, чего задумался? – хлопнул его по плечу Димка. – Мики предлагает к терминалу бизнес-класса пройти, в кафе Митьку дождаться. Пойдём?

– Пойдём, – вздохнул Андрей, – и зачем нам их ждать, скажи, пожалуйста!? Митька все равно ни бе, ни ме, ни кукареку, с этой дамочкой…

– А что поделать, милый друг? – улыбнулся Дима. – Там Света нас ждёт, с ней ты порцию женского внимания и получишь, это я тебе обещаю!

– Да что мне с её внимания? – изобразил расстройство Ерёмин. – Я её итак вижу три дня в неделю, на занятиях по японской речи. Коннитива, о-хаири кудасаи, пасупо то-о хаикэн симас. (Добрый день; проходите, пожалуйста; предъявите свой паспорт – разг. японский). Тем более она вон того иностранца выбрала!

Он кивнул на улыбающегося Мики и рассмеялся, показывая большой палец.

– Так кто тебе мешает себе какую-нибудь девушку подыскать? – усмехнулся Димка.

– Не-а, какую-нибудь не хочу, их итак хватает! Да и вообще, лет до 30, ни-ни! Никаких жён, детей и тому подобного! Да, кстати, а что там у тебя с твоей кралей?

– Какой? – усмехнулся Димка.

– Какой именно, ты хотел сказать? – рассмеялся Андрей, зная, что вокруг добряка-весельчака Дмитрия всегда крутились девчонки.

***

– Мамочки, какие ананасики! – передразнил неизвестную девицу Андрей, запрыгивая на кровать в их с Димкой номере, смешно встряхивая руками и тут же насупив брови, сложив губы бантиком, сквозь зубы, взмахивая указательным пальцем, изображая Валентину, произнёс. – Дмитрий, я чувствую, что хочу вон тот ананас! Сорви сейчас же!

– Дюха, завязывай, – сквозь смех попросил Димка, – сил нет смеяться уже.

Друзья отдыхали на Окинаве уже почти неделю, наслаждаясь солнцем, морем и высококлассным дайвингом. Небольшой островок Камияма, где они провели целый день, исключительно в мужской компании, ошеломил друзей своим многообразием подводного мира. Тела их покрылись ровным загаром, и светлые волосы выгорели почти до белого, на зависть многим блондинкам. И вот надо же было Светлане, предложить съездить на ананасовую плантацию в ближайший парк! Андрей был категорически против! Целый день провести рядом с потухшим взглядом Мити и ненавидящим его спутницы, было выше его сил. Поэтому он сейчас высказывал свои возражения в своеобразной форме друзьям, прыгая, как кузнечик по кроватям в номере.