Оставив дочь с Натаниэлем, женщина подошла к Максу, который аж дрожал от ужаса, но всё ещё выглядел восхищенным. Улыбнувшись, Хлоя присела на корточки перед ним.
- Ну, привет, обидчик моей дочери. Макс, да? - мальчик неуверенно кивнул. - Ты же знаешь, что дразниться плохо?
- Ябедничать тоже, - буркнул он.
- А Элен мне ничего не говорила. Мне её папа сказал, что из-за тебя она плакала. Это ведь нехорошо заставлять девочек плакать. Тебе мама об этом говорила?
- У меня нет мамы. А мачеха меня не любит, - ответил Макс. Хлоя как от удара дернулась.
- Знаешь, мы с мамой не ладили, пока Элен не исполнилось три. То есть мы плохо общались или не общались вообще в течение двадцати пяти лет.
- Это много! - удивился мальчик. Хлоя грустно улыбнулась и кивнула.
- Очень. А всё потому, что обе были очень упрямые. Я ничего не обещаю, но, может быть, если вы поговорите о том, что вам не нравится друг в друге, то ваши отношения наладятся. Но даже если нет, то задирать других, чтобы привлечь внимание родителей - не вариант.
- Откуда вы знаете? - нахмурился Макс.
- Я очень долго была главной задирой. И больше всех от моих дразнилок страдал папа Элен. Мне было очень обидно, что он не обращает на меня внимания, потому что он мне очень нравился, - улыбнулась Хлоя. - Из-за того, что я его задирала, он даже акуманизировался. Я до сих пор удивляюсь тому, как он смог меня простить. У него очень большое сердце. И у Элен такое же. Уверена, если ты попросишь прощения, то вы сможете играть вместе, понимаешь?
Мальчик кивнул и помчался извиняться. Хлоя довольно улыбнулась, поднимаясь на ноги. "Какой разумный мальчик. Мне бы такую сознательность хотя бы в четырнадцать", - подумалось женщине. Но тут её взгляд остановился на нервно мнущейся рядом воспитательнице. Хлоя сразу поняла, что это она поддержала обвинение её дочери во лжи. Улыбнувшись приторно-сладкой улыбкой, женщина заговорила.
- Вам никогда не говорили, что нужно разобраться в деле, прежде чем выдвигать обвинение? - за мягким тоном скрывалась злость, и это было отчетливо видно по колючему взгляду.
- Я-я не... - запинаясь, выдавила из себя девушка.
- Не хотели? Я понимаю, - неискренне улыбнулась Хлоя, а затем её лицо приняло раздраженное выражение. - Но в следующий раз думайте головой! Если моя дочь будет плакать из-за вас, то я позабочусь, чтобы вы никогда не смогли больше работать с детьми!
- Пожалуйста, не будьте к ней так строги, мадам. Просто она, как и мы все, надеялась, что Натаниэль не женат и...
- Ах, Натаниэль. С каких пор вы так фамильярны с моим мужем? Он давал вам разрешение называть его по имени? - глаза Хлои сузились. Казалось, будто она готова была исцарапать лица обеим воспитательницам.
- Нет, но...
- Ой, а может вы хотели стать его женой? Или любовницей? Прошу прощения, но я - его единственная. Его жена, любовница и муза. Я и я одна. И Элен, наша прекрасная малышка, доказательство этого.
- Но она на вас совершенно не похожа! Мы и не думали что...
- Не думали, что она - моя дочь? Ну, уж я-то точно знаю, кого и от кого рожаю, - хмыкнула Хлоя. - А чтобы у вас больше не было никаких сомнений...
Женщина быстрым шагом преодолела разделявшее её и мужа расстояние и страстным поцелуем впилась в его губы. Натаниэль ответил с не меньшей страстью. Элен, стоявшая рядом, хихикнула, закрывая глаза ладошками. Отстранившись от Ната и подхватив дочь на руки, Хлоя вышла из здания.
- Я уже говорил, что мне нравится, когда ты ревнуешь? - хмыкнул мужчина, обнимая супругу за талию.
- Нет, но я тебе говорила абсолютно то же самое, когда ты приревновал меня к Адриану, - улыбнулась Хлоя. Элен не слушала родителей, с видом победителя сидя на руках у матери. Теперь уж точно никто не скажет, что она врет!
