— Знаешь, когда я впервые захотел тебя?

— Скажи мне.

— В тот день, когда мы вместе поехали в Кливдон. Ты была такой красивой в тот день. Вообще ты всегда выглядишь красивой, но, как правило, какой-то отстраненной красотой. Тогда мне впервые представился случай побыть с тобой наедине. Все, что на тебе было из одежды, возбуждало меня. Топ четко обрисовывал форму твоей груди. Твоя светлая юбка была очень простого, но такого сексуального покроя, выгодно показывая твои прекрасные ноги. И, несмотря на жару, на тебе были колготы, что сначала мне показалось странным, пока мы не оказались в офисе той женщины и не сели в кресла. Тогда я понял, что на тебе чулки. Я всегда представлял тебя такой, когда мастурбировал, воображая, что мои руки скользят под твое платье и ласкают тебя.

Молодые люди всегда такие болтливые. Обычно я не люблю, когда со мной разговаривают во время занятий сексом, но у Нила получалось подстраивать ритм движения бедер к словам, которые он произносил, и это по-настоящему возбуждало меня. Из моих легких вырывалось тяжелое дыхание. Он обхватил руками мои бедра, и я почувствовала, как его сперма устремилась в резиновый колпачок. Стараясь не упустить свой оргазм, я сильнее сжала его член внутри себя, вызвав последние содрогания и затухающие конвульсии.

Он заснул раньше меня, а я постаралась поудобнее устроиться около него, чтобы ему снились хорошие сны. Вскоре я тоже уснула, но в четыре часа утра проснулась от боли в спине и в желудке. Мне надо было поесть и выпить таблетки. Таблетки обнаружились в кармане моей куртки, а с едой было сложнее. Я подняла с пола футболку, надела ее и пошла на кухню. Я молила бога, чтобы у Колетт оказался загашник с шоколадками, но все, что удалось обнаружить, это ореховые батончики и пищевые добавки. Я взяла яблоко, откусила от него и начала тщательно пережевывать, пытаясь заглушить боль в желудке.

Вдруг я почувствовала, что за моей спиной кто-то есть. В дверях, прислонившись головой к косяку, стояла Колетт.

— Извините, — сказала я. — Менструальные боли.

— Я сделаю тебе горячее питье, — сказала она. — Что ты хочешь?

— Наверное, у вас нет горячего шоколада?

— Конечно, есть. Это мой любимый напиток. Хочешь еще что-нибудь?

— Немного воды, чтобы запить таблетки.

Пока она готовила шоколад, я присела за стол. На Колетт был черный шелковый халат, и мне захотелось почувствовать прикосновение его ткани к моей разгоряченной коже. В ее движениях было что-то такое трогательное, что меня потянуло рассказать ей всю историю моей жизни. Я знала, что она меня поймет. Но все ограничилось тем, что она поставила на стол кружки, мы молча выпили их содержимое и разошлись по комнатам.

СУББОТА

Я проснулась рано. Таблетки прекратили свое действие около шести утра, и я не только проснулась, но пыталась лежать с закрытыми глазами. Мне было очень приятно, что Нил не толкался и не отодвигал меня на край кровати, как другие, а продержал меня в объятиях всю ночь. Вблизи его кожа смотрелась еще лучше, и мне нравилось гладить его аристократические брови.

На полу были раскиданы сложные учебники по экономике вперемешку с исписанными шариковой ручкой листами бумаги. Похоже, Нил серьезно собирается завершить свое образование в университете. Я никогда не жалела о том, что бросила университет, но иногда думала, что бы со мной стало, доучись я как следует. Меня привлекали сам процесс заполнения тетрадок всякими непонятными записями и возможность общаться с другими при помощи ученых слов.

Я ожидала увидеть костюмы Нила аккуратно развешанными в пластиковых чехлах, но увидела его пиджаки наброшенными прямо на спинку кресла. Интересно, сказалось ли тут влияние Колетт и Джейса?

Я всегда чувствую себя неловко, разглядывая чье-то жилище. Слишком близко соприкасаешься с чужой жизнью. При виде вмятины на подушке, оставшейся оттого, что Нил лежал на ней, мне становилось не по себе и наводило на мысль, что чудом является уже тот факт, что нам всем удается пережить хотя бы один день.

Нил заворочался и выпустил меня из объятий. Я подвинулась на свою сторону и стала размышлять о том, чем бы заняться. У меня слишком болела спина, чтобы долго лежать в кровати, но не хотелось беспокоить Нила, и, хотя я сомневалась, что Джейс и Колетт встают раньше полудня, мне было неловко бродить по их дому.

Я решила выпить еще таблеток. Потихоньку прошла на кухню, открыла кран и вздрогнула от свистящего шума воды в трубах. Надеясь, что никого не разбудила, я села за стол и положила две таблетки на по-утреннему шершавый язык.

Нил проснулся около девяти. Он улыбнулся мне, и я подумала, будем ли мы опять заниматься любовью. Менструальная боль сняла мое похмелье, а действие таблеток помогло свести пульсирующую боль в середину лба. Сейчас, после того как он немного вспотел, его тело пахло еще лучше, и я стала его целовать, щекоча языком губы.

Он отодвинулся и пристально посмотрел на меня.

— Ты изменилась после того, как я переспал с тобой.

— Ты тоже, — ответила я, поглаживая его ноги своими.

— Думаешь, будет всем заметно?

— Кому — всем?

— На работе.

— То есть? — Я пожала плечами. — Мэри знает об этом, а Пол не должен ничего узнать.

— Я думал, что у вас доверительные отношения.

— До определенной степени. — Я покосилась на него. — Ты ведь ничего ему не скажешь?

Он улыбнулся. Трудно было понять, то ли он настолько наивен, то ли просто дразнит меня. В любом случае мне это не нравилось.

— Нет, не волнуйся, — ответил он. — Я сохраню твою тайну.

— Это не только моя тайна, — сказала я, повышая голос. — Полу не понравится, если он обнаружит, что ты трахал меня.

— Значит, мне нужно подыскивать другую работу?

— Тебе не о работе надо волноваться. Знаешь, у Пола ведь есть связи.

— Перестань, — отмахнулся он. — Вряд ли он пойдет на это.

— Может, и нет. Но вряд ли тебе удастся избежать драки.

Он отвел глаза. Я почувствовала себя ужасно глупо оттого, что вроде бы хвасталась своими отношениями с Полом. На самом деле я понятия не имела, какой будет его реакция, узнай он о моей связи с Нилом. Но мне все же не хотелось принижать важность своей измены. Я погладила его по плечу.

— Ты жалеешь, что мы это сделали?

— Нет, конечно, нет, — быстро ответил он. — Мне просто в голову не пришло, что это имеет такое значение.

Я поперхнулась. Нил заметил это, но мне не хотелось, чтобы он догадался, что меня это задело, поэтому я с улыбкой взъерошила его волосы. Мне больше не хотелось заниматься любовью, да и Нил, кажется, предпочел бы, чтобы я ушла. Я старалась не придавать этому большого значения, решив, что это обычный уход в себя, к которому мужчины склонны после того, как переспят с очередной женщиной. Из собственного опыта я знала, что такая реакция связана не с тем, что они чувствуют к вам, а с привязанностью к собственному Я. Нечего удивляться, что Нил не оказался исключением.

Я не винила Чарли. Трудно сопротивляться инстинкту Пигмалиона. С самого начала я знала, что Лесли понравится Чарли, а после его целомудренного отношения к Мелиссе возвращение порочных желаний было неизбежным. Я даже сказала ему, что не буду возражать, если он переспит с Лесли, при условии, что это будет несерьезно. Но он каким-то непостижимым для меня образом убедил себя, что наши с ним отношения носят характер компромисса, и мое предложение только усилило его желание сбежать. Я бы никогда не сказала Чарли, что люблю его, но только потому, что в то время эти слова действительно что-то значили для меня. Я не сожалею о своей тогдашней скрытности, даже после того, как с тех пор говорила эти слова направо и налево. Зато уж Лесли наверняка признавалась Чарли в любви по нескольку раз в день.

Когда я вернулась в гостиницу, за конторкой сидела Сильвия.