Его затылок был прижат к спинке кровати, золотистые волосы растрепались. Лязг пряжки его ремня стал громче, когда он, приподняв бедра, ускорил движения кулака. То, с каким пылом он ублажал себя, привело меня в какое-то благоговение.

Его дыхание стало рваным, глаза поднялись к потолку. Я через силу сглотнула, завороженная струями спермы, которые выстреливали из его широкой головки, точно фонтан. Стоны наслаждения, когда он кончал, были самыми сексуальными звуками, которые я когда-либо слышала.

Мое сердце выпрыгивало из груди. Наблюдая за ним, я напрочь утратила чувство реальности. Все, что он чувствовал, будто передавалось и мне — только мне не позволили кончить. Я словно по-настоящему спятила. Только этим я могла объяснить то, почему мое тело предало меня, выпустив непроизвольный вздох… или стон? Я не знала, чем оно было, но этот звук заставил Джастина подскочить. Его взгляд дернулся к двери, шокированные глаза на долю секунды посмотрели в мои, а затем я бросилась к лестнице.

Униженная.

Убитая.

Мое сердце билось где-то во рту. Выскочив за дверь, я, не разбирая дороги, побежала по пляжу. Спустя милю я начала задыхаться и, хотя мне хотелось убежать на край света, остановилась. Завороженная Джастином, я забыла, что днем мне было плохо. К горлу вновь поднялась тошнота, я добрела до кромки воды, и меня вырвало в океан.

Я рухнула на песок и просидела там около часа. Солнце постепенно опускалось к горизонту, начинался прилив. Я чувствовала себя загнанной в угол. Но знала, что рано или поздно придется вернуться домой.

А вдруг он рассказал обо всем Джейд?

Что я наблюдала за ним.

О боже.

Он распнет меня за это.

Какое оправдание могло объяснить, почему я пряталась за его дверью, наблюдая за тем, как он кончает, словно праздничный фейерверк?

Я решила, что мне нужно вернуться домой раньше Джейд. Может, получится уговорить его ничего ей не рассказывать. Я встала и, стряхнув с ног песок, поплелась к дому.

Джастин оказался на кухне. С замирающим сердцем я молча стояла за ним и смотрела, как он большими глотками пьет сок, а потом ставит пакет на место.

Наконец он повернулся и увидел, что я стою у него за спиной. Волосы у него были мокрыми, и вода сделала их на оттенок темнее. Видимо, он принял душ, чтобы смыть неловкость от нашей встречи. Выглядя безумно красивым в простой черной футболке, которая плотно обтягивала его грудь, он оглядел меня.

Сейчас начнется.

Я приготовилась к унижению. Мое сердце выпрыгивало из груди, но он продолжал просто смотреть на меня и молчать. Затем он медленно подошел ко мне, и все мышцы в моем теле напряглись. Он собирался высказать мне все в лицо.

О черт.

Джастин стоял совсем близко. От него божественно пахло мылом и одеколоном. Я чувствовала тепло его тела, и мои колени стали слабеть. Он смотрел мне прямо в глаза. Без злости, но и без радости или веселья.

После нескольких секунд тишины он глубоко вздохнул и сказал:

— От тебя пахнет рвотой.

Когда я открыла рот, чтобы ответить, он развернулся и, поднявшись по лестнице, исчез наверху.

Что это было?

От меня пахло рвотой?

Он решил притвориться, будто ничего не было? Или захотел отложить месть на потом, когда домой придет Джейд? Мне предстояло помучиться в ожидании ответа.

***

Уход музыкальной группы и правда нанес бизнесу «Сэндис» урон. Сальваторе стал приглашать местных талантов, но люди заметили разницу и расходились теперь раньше обычного, да и в целом у нас стало меньше клиентов.

Я знала, что Джейд говорила с Джастином насчет выступления в ресторане, но это, насколько я слышала, не вызвало в нем интереса. Так что вы можете представить мое удивление, когда в пятницу он заявился в «Сэндис» с гитарой.

Сначала я не поняла, что это он. Потом он взглянул на меня, и у меня в животе запорхали бабочки. Он стоял у двери, словно не зная, куда дальше идти. На улице было не по сезону прохладно, поэтому он был в толстовке и шапочке. Боже, он выглядел в ней так сексуально. Вообще ему шла любая одежда, но сегодня он выглядел особенно горячо, потому что не брился несколько дней.

Учитывая то, как он со мной обращался, физическое влечение к нему не переставало меня удивлять. Наверное, сосредоточиться на физической стороне было проще. Его внешность, которая столь изменилась за годы, отвлекала меня от того, что, как я знала, было внутри. Но как бы сильно я ни хотела его в физическом плане, это желание все равно не могло сравниться с тоской по нашей дружбе. Я знала, что за всеми этими мускулами и красотой скрывался мой друг, и это вызывало печаль.

Насколько я знала, Джастин так и не рассказал о том происшествии Джейд. Меня он тоже не донимал, за что я была ему благодарна, хоть и не знала, почему он решил спустить мне это с рук.

Сегодня утром Джейд вызвали на прослушивание. Я предполагала, что он поедет в Нью-Йорк вместе с ней.

Я перестала вытирать столы и подошла к нему.

— Что ты здесь делаешь?

Он снял гитару.

— А на что похоже?

— Я думала, ты уехал в Нью-Йорк вместе с Джейд.

— Она скоро вернется. И я уже согласился на этот… концерт, — как-то пренебрежительно произнес он.

— Я думала, тебе не понравилась эта идея. Ты вроде бы говорил Джейд, что в тюрьме выступать и то лучше, чем в этой «занюханной пляжной хижине».

— Да. Но видимо она показала вашему боссу кое-какие мои записи, и он сделал мне предложение, от которого я не смог отказаться.

— Как долго ты собираешься здесь играть?

— Не знаю. Несколько недель. Пока мы не уедем.

— Вы не останетесь на все лето?

— Нет. Этого мы не планировали.

Во мне поднялось разочарование. Мне бы обрадоваться тому, что он скоро уедет, но новость произвела противоположный эффект.

— О. Ладно. Ну… показать тебе здесь все?

— Нет, спасибо, — сказал он и ушел вглубь ресторана.

Джастин исчез где-то на час. Выступление начиналось в восемь, и без двадцати любопытство взяло надо мной верх. Я решила найти его. Дверь в одну из подсобок была приоткрыта, и я увидела, что он пьет там пиво. Вид у него был достаточно нервным. Может, из-за концерта? Он выступал здесь ради смеха, но ему все равно надо было настроиться на нужный лад.

Он посмотрел вбок, заметил меня, и мы просто уставились друг на друга. Как ни парадоксально, но я ощущала остатки нашего прежнего единения лишь в моменты вот таких мимолетных пересечений взглядов. Иногда моменты молчания говорят громче слов.

Я оставила его одного и вернулась назад в ресторан, чтобы заняться посетителями.

Вечер обещал быть загруженным. Без Джейд у нас не хватало рук, и я едва успевала управляться с заказами. Столики в «Сэндис» стояли внутри и снаружи. Как правило, я работала лишь в одной зоне, но сегодня пришлось бегать между двумя.

На улице было хорошо и приятно, поэтому я знала, что выступать Джастин будет снаружи. Я все поглядывала в сторону маленькой сцены, проверяя, вышел он или нет. Было уже больше восьми, но его еще не было.

Где-то в половине девятого, пока я обслуживала большую компанию из десяти человек, я вдруг услышала это: звук проникновенного голоса, который был совершенно мне не знаком. Он даже не поздоровался. И не представился. А сразу запел, после чего последовали звуки гитары. Начать он решил с кавера на «Ain’t No Sunshine» Билла Уизерса.

Вскоре в зале стихло, и все взгляды устремились на сногсшибательного светловолосого мужчину под софитом. Хотя у меня в руках был большой круглый поднос, заставленный грязной посудой, я не могла шевельнуться. Вибрация его глубокого, обволакивающего голоса полностью парализовала меня, проникла в тело и душу.

Помимо одинокой слезинки, которая пролилась после того ужасного ужина, я больше не плакала из-за него — до сих пор. Меня заполонили эмоции. Услышав, насколько иным стал его голос, я поняла, сколько всего пропустила. Сколько часов Джастин практиковался, доводя свой божественный голос до совершенства, а меня не было рядом. На меня вновь обрушилось чувство вины и груз потерянных лет. А эта песня… она была о девушке, которая бросила парня. Может, я ошибалась, но, черт побери, он точно выбрал ее не просто так.