«Ведь и правда. Есть Кот, который всегда мечтал быть со мной. Я нужна ему в любом образе, он всегда поддерживал меня и оберегал. Зачем нужно отталкивать его, если сейчас это кажется такой дикостью? Я ведь хочу его, как никого и никогда до этого…»

Адриан видит, как ее настороженность потихоньку тает, и потому, он решает действовать. Медленно опускается вниз, на колени прямо перед ней. Полы полотенца все еще скрывают ее от него, хоть теперь и не полностью, от вида идеальных полушарий грудей внутри все только сильнее скручивается, но Нуар переводит взгляд ниже, замечая четыре ранки на светлой коже ее бедра и ругая себя всеми нецензурными выражениями, которые всплывали в его голове. Он сделал ей больно, поранил. Какой же он урод. Кретин. Бесчувственный дурак, заботящийся только о себе.

Кот от злости на себя сильно сжимает челюсти и яростно дергает за перчатки, стягивая их со своих ладоней.

— Нуар, — лепечет Маринетт, подтягивая полы полотенца к себе, пытаясь прикрыть обнаженную грудь, и тогда Адриан замечает располосованный его когтями край полотенца.

— Я сделал тебе больно.

— Я почти не почувствовала, — мягко отвечает Дюпен-Чен.

— Ты вскрикнула, а я не обратил внимания, — не слышит успокаивающих фраз девушки Агрест, погрязая в самобичевании.

— Котик, все хорошо. Мне не больно. Иди сюда, — Леди кладёт ладонь на его светлые волосы между накладных ушей и чуть тянет вверх, надеясь заставить его подняться на ноги.

Его раскаяние и злость на себя заставляют ее душу и сердце трепетать, но горячий импульс пронзает тело от осознания, что он находится рядом с ее промежностью, прикрытой только полотенцем.

Нуар немного вздрагивает, когда Маринетт посильнее тянет его за пряди вверх, но пытается не обращать внимания на то, как желание отбросить все своё самобичевание сильно выжигает внутренности. Он склоняет голову к ее бедру и легко целует в каждую тонкую ранку, которая уже прекратила кровоточить. Электрический импульс бьет по губам и распространяется по всему телу к паху. Туман вожделения, который до этого бурлил на задворках сознания, опять заполняет его разум, со всей силы выдергивая из пучин злости, и Адриан резко встаёт с колен.

Смотрит на его Леди, теперь двумя руками прижимающую к своей груди это несчастное полотенце, а выглядит она так соблазнительно. Невинно и в то же время неимоверно сексуально.

Все праведные мысли внутренний инстинкт отдирает, словно чеку с гранаты, и остаётся только нереальное желание обладать ею прямо сейчас и прямо здесь. И даже мысли, что их несдержанность может привести к непоправимой ошибке, не проскакивает в голове, полностью поглощённый его Леди.

Нуар хватает ее за талию и прижимает к себе. Вовлекает в ненасытный, бурный поцелуй. Языки играют в танце страсти, губы горят от непередаваемых ощущений, а легкие сводит без новой порции кислорода. Адриан чуть приподнимает Маринетт и делая несколько шагов к ее кровати, кидает сверху на плед, покрывающий постель. От неожиданности Леди вскрикивает слишком громко, но на радость Кота, выпускает из ладоней края полотенца, от чего оно раскрывается, предоставляя острому кошачьему взору обнаженное тело возлюбленной.

Мари смущается, отчего прекрасный алый румянец заливает щеки, а руками пытается прикрыть свою наготу, которую так откровенно разглядывает Нуар. Мягкие линии ключиц — идеальны. Небольшие груди с темно розовыми сосками — прекрасны. Впалый живот и длинные, стройные ноги — умопомрачительны. Изящные тазовые косточки и будоражащая картина промежности — крышесносны.

Адриан накрывает девушку собой, не давая ей укрыться чем бы то ни было. Чувствует через латекс жар ее тела, изящные линии девичьей фигуры, заглядывает в ее широко распахнутые глаза своими, затуманенными желанием.

И чувствуя кошачьим обонянием ее потребность в нем, настойчиво целует девушку в чувствительное место за ушком, ощущая носом прохладу от ее все ещё влажных после душа волос.

Неожиданный топот по лестнице заставляет Леди прийти в себя, а знакомый голос — напрячься.

— Маринетт, дорогая, что-то случилось? Ты кричала. — слышится голос матери Дюпен-Чен, которая, видимо, поднялась только до середины лестницы.

Мари каменеет в руках Адриана, который с прежним рвением целует, посасывает и вылизывает ее нежную кожу. Его теплые ладони оглаживают ее бока, исследуют ребра и легко касаются чувствительной кожи под грудью. В горле встаёт ком, а дыхание сводит, Маринетт тянет Кота за волосы, пытаясь отодвинуть его от себя, чтобы если Мама захочет войти, скрыть все следы греховного времяпрепровождении ее дочери.

— Все…кхм, все хорошо, мам! — пытается звонко крикнуть Дюпен-Чен, чтобы предотвратить появление родительницы в ее комнате, когда она, обнаженная лежит на кровати, а к постели ее прижимает народный герой Парижа. — Я просто споткнулась и чуть не упала!

Нуар будто чувствует, все обернётся именно в его пользу, даже не пытается внимать голосу разума. Он продолжает выводить языком незамысловатые узоры на молочной девичьей коже, спускаясь от шее к ключицам и не замечая, как девушка настойчиво отталкивает его.

— Давай аккуратнее там, милая! Не заставляй нас с отцом беспокоиться!

— Хорошо!

Удаляющийся топот шагов приносит облегчение, а неожиданный всплеск адреналина от неудобной и крайне пугающей ситуации только добавляет ощущений. Настойчивые посасывания ее кожи в районе ключиц заставляют сильнее впиться руками в растрепанные волосы цвета пшеницы, а позвоночник чуть изгибается в сладостной истоме.

Сейчас все кажется до одурения правильным.

Нуар, вжимающий Маринетт в матрац кровати своим крепким телом обтянутым латексом. Его уверенные полуукусы-полупоцелуи на грани нежности и ласковой грубости. Горячие мужские ладони, исследующие изгибы девичьего тела. Терпкий запах, исходящий от кожи напарника.

ЛедиБаг никогда не задумывалась о Коте, как о самом настоящем мужчине, способном по-настоящему любить ее, защищать и приносить удовольствие. На первом месте всегда был Адриан, который совершенно не обращал на неё внимания и считал ее всего лишь хорошей подругой. Но сейчас.

Сейчас Маринетт поняла, как многое упускала в своей жизни. Как многое откидывала на задний план, даже не присмотревшись. Повинуясь внутреннему голосу, который так нежно нашептывал Мари сдаться на волю Кота, девушка отбросила лишние мысли и решила наслаждаться моментом.

Нуар же будто замечая, что Леди ушла в свои мысли, решил эффективно привлечь ее внимание. Он перенёс весь вес на одну руку, упираясь локтем в матрац, а другой плавно обхватил аккуратное полушарие с напряженным темно-розовым соском. Маринетт мгновенно среагировала на его откровенное действие, выгибаясь и подставляя свои груди для дальнейшего исследования.

— Ты такая отзывчивая, — хрипло прошептал Агрест, проводя дорожку поцелуев до оставленной без внимания груди. — Моя.

Жар его рта обволок ее напрягшийся сосок, а язык нежно лизнул упругую горошинку, заставляя электрический ток бежать по нервам. Мари судорожно сжала в одной руке мягкие волосы Кота, а в другой розовый плед, на котором они расположились.

Градус в комнате поднялся до отметки «Адское пламя», воздух накалился от жаркого дыхания, тихих протяжных стонов и пошлых звуков причмокивания. Нуар изучал языком, губами и руками упругую, податливую девичью грудь, а внутри все сводило от дикого желания, которое мутной пеленой застилало глаза матовой дымкой. Адриан настолько увлёкся, слегка прикусывая поочередно каждый сосок, а потом зализывая и лаская слух задушенными стонами Маринетт, что не заметил, в какой момент начал тереться твердой, словно камень, эрекцией о ее бедро.

А вот его Леди как всегда все примечает. Девушка тягуче медленно провела ладонью по его плечам к напрягшейся спине. А потом ниже и ниже, пока ее юркая ладошка не сомкнулась на выступающем, из латексного костюма, мужском органе совершенно бесстыдно. Его запах творил с ней нереальные вещи, сам он делал с ней что-то волшебное, а потому, откинув своё смущение, Маринет приняла решение идти до конца, удовлетворяя своё желание и его.