– Подпустим поближе, сократим им возможности маневра, – сказал Алекс.

Два фрегата были немаленькой угрозой, но «Предштормовой» значительно превосходил их тоннажем и вооружением, так что Алекс без особых опасений решил влететь прямо им в пасть, выбить клыки и разом закончить схватку.

– Подтверждаю; один и четыре заряжены и готовы к работе.

Ускорение втиснуло Алекса в спинку кресла: он сокращал разрыв. Капсула Бобби долетела до искалеченного грузовика и выбрасывала захваты, чтобы сцепить корабли. Переговариваться между собой фрегаты не могли, но у экипажей наверняка имелась заготовка на такой случай, потому что они разошлись в противоположные стороны от грузовика с четкостью координированного маневра.

– Хотят зажать с двух сторон, – заметил Алекс. Но Каспар уже был к этому готов. Он задействовал половину своих ОТО на один фрегат, а другую – на второй. Бортовая защита «Предштормового» не пасовала даже при одновременной атаке с флангов.

Капсула Бобби вдруг осветилась мощным тормозящим импульсом. Алекс искалечил двигатель грузовика, но корабль продолжал движение на той же скорости, что и в последний момент разгона. Капсула была запрограммирована противодействовать его полету с вектором, который не позволит грузовику выдвинуться из-за прикрывающего его Юпитера. Работали не только двигатели абордажной капсулы, но и уцелевшие тормозные большого корабля.

– Мы на борту, – сообщила Бобби: тембр ее голоса сместился до механического визга, прорываясь сквозь помехи их собственных глушилок.

– Наблюдаю быстродвижущиеся объекты, – сказал Каспар.

Алекс увидел тревожный сигнал на табло угроз. Два фрегата разрядили свои торпедные установки. Алекс игнорировал торпеды, ожидая, что, едва они войдут в зону досягаемости ОТО, «Предштормовой» порвет их в клочья.

– Начнем-ка мы отстреливаться, – сказал он, и почти тотчас «Предштормовой» содрогнулся, словно от наслаждения, выпустив четыре торпеды.

Не успели летящие навстречу друг другу снаряды разойтись, как две приближающиеся торпеды вильнули, заложив пологие виражи.

– Занимайся теми двумя, что идут к нам, – велел Алекс Каспару и забыл о них. Две другие по широкой дуге направлялись теперь к грузовику. И оба фрегата тоже развернулись и жестко разгонялись, возвращаясь к прежнему подопечному.

Отогнать или расстрелять «Предштормовой» они не сумели. Запасной план, вероятно, предусматривал взрыв грузовика. Жестоко, но ожидаемо. Алекс дал газ, спеша к быстро тормозившемуся кораблю, который теперь предстояло не атаковать, а защищать. Сейчас все сосредоточилось вокруг той точки пространства, где находился подбитый грузовик. «Предштормовой», восемь завершающих маневров разворота торпед, два спешащих назад фрегата… На табло угроз грузовик походил на черную дыру, засасывающую большие и малые тела в свое поле тяготения, за горизонт событий. Это было по-своему красиво.

А потом все принялись стрелять.

ОТО Каспара разом сняли четыре лаконские торпеды, и одновременно две выпущенные «Предштормовым» ударили в один из фрегатов, плазменными боеголовками превратив его носовую часть в раскаленный слиток металла. Второй фрегат, отступая боком, расстрелял угрожавшие ему торпеды на подходе, после чего завершил разворот и дал по грузовику с причаленной к нему капсулой Бобби залп из всех бортовых ОТО. Из дыр в грузовике вылетели облачка атмосферы – в красноватом свете Юпитера они окрасились розовым, будто кровью. А может, к ним примешалась и настоящая кровь. При таком количестве попаданий трудно поверить, что на борту никого не зацепило.

– Прихлопни его, – приказал Алекс.

– Я займусь ублюдком, – одновременно проговорил Каспар.

Фрегат погасил вращение мощным выбросом маневровых двигателей и включил главный. Он всего лишь затормозился, но с «Предштормового» казалось, будто враг ринулся навстречу. Корабли расходились на высокой скорости, сверкая всеми ОТО.

Маленький в сравнении с «Предштормовым» фрегат, пораженный полудюжиной пушек, превратился в облачко пара. Но перед смертью он успел дать залп, ударивший «Предштормовому» в борт.

Корабль разом огласился какофонией тревожных сигналов, сирен, предупреждений с панели управления.

– Ущерб! – выкрикнул Алекс, перекрывая шум.

Звуки понемногу затихали, доказывая, что по меньшей мере летная палуба теряет атмосферу. Он выхватил из-под амортизатора шлем, прищелкнул его. Отметил, что Каспар проделал то же самое.

– Ущерб! – снова рявкнул он, но услышал из динамиков только шум помех. С досадой врезав кулаком по шлему, он развернулся.

Каспар указывал на свои уши и рот – сигналил, что и у него рация скафандра не работает.

Алекс пролистал отчет об ущербе, высветившийся на экране, и нашел виновника. Снаряд ОТО прошел сквозь узел компьютера, отвечавший за всю корабельную связь, а резерв почему-то не подключился. Может, тоже сдох. На инженерной панели светилось множество красных огоньков.

Ну, пробоины в корпусе «Предштормовой», по своему обыкновению, залечит. А ремонтная бригада уже подключает остальные системы. В том, что выживет «Предштормовой», Алекс не сомневался.

А вот грузовик с Бобби и ее ударной группой кувыркался в пространстве, неуправляемый и лишенный атмосферы, и без радиосвязи не узнать, остался ли там кто живой.

– Кэп, я вас выбрасываю. Не забудьте вернуться, – сказал Алекс.

Штурмовая капсула вздрогнула, отделившись от большого корабля. Двигатель включился с короткой задержкой, и Бобби отбросило на спинку амортизатора – теперь ей ничего не оставалось, кроме как наблюдать за бушевавшим вокруг сражением.

Капсула «Предштормового» была немножко сложнее марсианских, на которых тренировалась в свое время Бобби, но и такая мало что умела. По сути, она представляла собой маленький десантный транспорт с двигателем на одном конце и шлюзом, способным пробивать дыры во вражеских кораблях, – на другом. Изнутри капсула выглядела как тесная металлическая коробка, набитая амортизаторами. «Летающий гроб», – говорили десантники, повторяя шутку многовековой давности, сочиненную солдатами, катившими в бой на колесных броневиках. Если умрешь прежде, чем вступишь в бой, такой гроб обеспечит тебе вечный покой.

Люди всегда считали, что тяжелее всего дается ожидание боя. Бобби, когда была помоложе, и сама так говорила. Если боя не избежать, хоть не тяните на фиг. А когда сражение завяжется, все происходит слишком быстро, чтобы переживать. Страх идет от инстинктов, а не от рассудка.

И в бою она почему-то чувствовала себя лучше.

С возрастом пришло другое. Бобби стала наслаждаться тихой минутой перед боем. Это подарок. Очень немногим, идущим навстречу смерти, известно, что их ждет, и совсем уж немногим выпадает время, чтобы поразмыслить о жизни. Что важного успели сделать? Будет ли их смерть хорошей смертью?

Отец Бобби стал легендой марсианского десанта еще до ее рождения. После прибавления в семействе он ушел с передовой и стал еще более легендарным сержантом-инструктором. Целые поколения постигали, что такое марсианский десант, на базе «Геката» под руководством старшего сержанта Драпера. Человек-гора с высеченным из кремня лицом всегда казался непобедимым. Несокрушимым явлением природы, воплощением горы Олимп, которой вздумалось ожить и погулять среди людей.

Перед смертью он высох, съежился. Лежа во власти трубок и мониторов, лишь оттягивавших неизбежное, он взял ее за руку и сказал:

– Я готов. В первый раз, что ли?

Тогда она его не поняла, а теперь думала, что он говорил о таких минутах, какая выпала ей сейчас. В идущем в бой транспорте она пересматривала свою жизнь, возможно, подходящую к концу. «Кто я такая? Добилась ли чего-то? Оставляю ли мир лучшим, чем он был до меня? Если я не вернусь – о чем жалеть? И чем гордиться?»

Такие вещи понимают только солдаты. Только те, кто выбирает бег навстречу огню вместо того, чтобы удирать от него. И потому эти минуты были для нее святы. «До этого места и ни шагу дальше», – шепнула она. Вечное обращение ко всем тиранам, деспотам, наглецам. «До этого места и ни шагу дальше. Если мне суждено что-то оставить после себя, – думала она, – надеюсь, останется вот это».