Блин, но было приятно снова рисовать.

Так что, возможно, у меня не было Мел, но, по крайней мере, у меня все еще была работа. У меня это тоже хорошо получалось. Я выполнил некоторые заказы по индивидуальному дизайну для парней, еще находясь в тюрьме. Теперь, когда я снова вышел на свободу, я уже поговорил с несколькими из них о ручной росписи их байков. Один из них был резервистом, у которого было слишком много денег, и он не возражал, чтобы я держал его байк в течение нескольких недель, пока занимался арт-дизайном.

Думаю, некоторые из нас живут, чтобы ездить по дорогам больше, чем другие.

Не то чтобы меня это волновало, главное, чтобы они приносили деньги.

Включив музыку, я снова наклонился к эмблеме клуба. Выглядела хорошо. Очень хорошо. Может быть, я приму предложение моего брата Болта и создам веб-сайт для своей работы. Посмотрим, смогу ли я еще что-нибудь сделать. Мне пришло в голову, что парень со своим собственным бизнесом – коммерческий художник – может стать тем парнем, с которым девушка вроде Мел могла бы остепениться. Господи, но мне нужно было перестать думать о ней.

Этого не произойдет.

Пора покончить с этим.

* * *

Джастин Бибер пел в моей спальне.

Какого хуя?

Моргая, я уставился в потолок, пытаясь проснуться. Может быть, выяснить, кого мне нужно было убить, чтобы положить конец нечестивым воплям. Через целую вечность шум стих, и я перевернулся, натянув подушку на голову, пытаясь понять, какое преступление я совершил, чтобы заслужить этот кошмар.

Вот тогда все началось снова.

Черт возьми, это был мой телефон. Я потянулся к нему, на экране мелькнуло случайное изображение среднего пальца Пака ... И да, я узнал этот палец, потому что видел, как он указывал на меня, по меньшей мере, десять раз в день в течение года. Что-то вроде его утреннего салюта в тюрьме... Я нахмурился, отвечая.

– Нравится твой новый рингтон? – спросила мой лучший друг.

– Нажрись дерьма и подохни, мразь, – сумела прорычать я, но оскорбление не было моей лучшей работой – мозг все еще был затуманен.

– Кому‑то не перепало прошлой ночью, – ответил он, и я практически почувствовала его злорадство. Хрен. – Видел, как ты уехал с Мел и не вернулся. Разочарован в тебе, брат.

Я повесил трубку, бросив ее рядом с собой на кровать. Черт, я чувствовал себя как в аду. Бодрствовать всю ночь, рисуя, – хуже, чем пьянство, по крайней мере, в плане похмелья. В конце концов, я отключился около шести утра – судя по часам, сейчас было только девять. Раньше я что-нибудь лопал, чтобы разбудить себя, но я оставался чистым в тюрьме, и я планировал сохранить это таким образом, так что никакой радости для меня.

Джастин снова начал выть. Я схватил трубку, смирившись.

– Как, черт возьми, ты вломился в мой телефон? – потребовал я.

– Угадал пароль, придурок, – сказал Пак. – Я слишком хорошо тебя знаю – ты ни хрена от меня не скроешь. Но у меня есть причина для звонка, так что не вешай трубку, блядь, как обиженная девочка-подросток, ладно?

– У тебя есть тридцать секунд.

– У нас встреча через час – все три клуба, – сказал он мне, его голос стал серьезным.

– Я думал, это будет сегодня днем.

– Они изменили время. Что-то случилось. Думаю, Буни нужно уйти пораньше, так что мы поговорим в десять.

– Зашибись, – сказал я, протирая глаза. Блядь, я устал. – Тогда увидимся.

Повесив трубку, я бросил телефон обратно на кровать, уставившись в потолок. Пятна воды перекрывали друг друга круговыми узорами, и у меня было чувство, что здесь может стать сыро, как только погода изменится. Хотя мне было наплевать – гараж внизу превратился в идеальную студию, и это все, что меня волновало.

Бибер снова запел, загрязняя мое воздушное пространство. Я действительно должен убить Пака, решил я. Общественная работа.

– И что теперь? – спросил я, отвечая.

– Просто подумал, что ты захочешь послушать эту песню еще раз.

– Я ненавижу тебя.

– Я знаю.

* * *

Как только я проснулся, поездка в оружейную выглядела не так уж плохо – свежий воздух был приятен. Это было первое большое собрание клуба с тех пор, как я вышел. Когда я вернулся домой, они, конечно, устроили мне вечеринку, но небольшую. Казалось, так безопаснее, учитывая драму с Паком на юге.

Сегодня у нас были представители «Дьявольских Джеков», «Риперов» и «Серебряных Ублюдков». Вместе с нашими клубами мы могли бы претендовать на большую часть Айдахо, Монтаны, Орегона и Вашингтона. У не знал ни о каких-либо срочных делах, но я уже давно не был в курсе дела.

Оружейная кишела людьми, хотя какого черта они все так рано встали после вчерашней вечеринки, я не имел ни малейшего понятия. Я припарковал свой байк, и направился к главному входу. Снаружи стояла группа «Серебряных Ублюдков», включая Пака. Он выглядел до смешного здоровым и хорошо отдохнувшим. Насколько я знал, он вообще не веселился прошлой ночью – парень все еще был в шоке от того, что случилось с той девушкой в Кали.

Не могу винить его за это ... уродливое дерьмо.

Последние две недели, с тех пор как мы вернулись домой, я скучал по нему, особенно по ночам. Очень запутано, но в прошлом году были только я и он. Мы охраняли друг друга, стоя на страже, прикрывая друг другу спины. Выживали. Такое братство не просто заканчивается, как только вы отбываете свой срок.

– Как дела? – спросил я, подходя к нему.

– Без страха и волнения, – ответил он сухим голосом. – Вчера получил новые водительские права. Пришлось ждать целую вечность, а сучка рядом со мной никак не могла заткнуться. Все еще самая захватывающая вещь, которая случилась со мной с тех пор, как мы вернулись домой, так что, возможно, нам нужно изучить наши варианты.

– Коллап – отличный маленький городок, чтобы там обосноваться, – сказал я ему, ухмыляясь. – Клянусь, ты привыкнешь ложиться спать в семь вечера. Конечно, ты можешь просто вернуться в Монтану. Люблю, когда ты рядом и все такое, но если тебе там плохо, зачем оставаться?

Он пожал плечами. – Такое чувство, что у меня есть незаконченное дело.

– Да, но это дело – малолетка, так что можешь с этим смириться. Если это не настоящая любовь, конечно, – сказал я, дразня его. – Настоящая любовь стоит любых жертв, верно? Вплоть до твоих яиц?

– Отвали, – сказал он, толкая меня в плечо. Я ударил его в ответ, но дальше этого дело не пошло. Как бы я ни любил спарринг с ним, сейчас было не время.

– Рад снова тебя видеть, – сказал Буни, президент «Серебряных Ублюдков». – Пак рассказал нам все, что ты для него сделал.

– Взаимно, – признался я. – Без него там было бы намного хуже. Просто рад, что мы оба остались живы.

– Ну, мы это оценили.

– Он хороший брат.

Я оглянулся и увидел, что к нам неуклюже приближается ББ. Проспект к настоящему времени должен был уже стать полноправным членом, но он выпадал на некоторое время, когда его мама умирала. Рак.

– През говорит, что пора идти, – сказал он нам. – Они готовы к старту. Наверху, в игровой комнате.

Мы все переместились внутрь, проходя через главный зал, который служил гостиной, баром и общим местом для встреч. Он занимал переднюю половину нижнего этажа, с кухней в задней части слева, офисами в центре и мастерской, которая зеркально отражала главную комнату с обратной стороны.

Место было не в плохом состоянии, учитывая, насколько большой была вечеринка. Тут и там лежали пустые бутылки, а лифчик зацепился за лампочку, висевшую над бильярдным столом. Я видел, как несколько девушек бродили вокруг, убирая дерьмо. Не узнал никого из них, что не было большим сюрпризом. Я все еще не был полностью интегрирован в жизнь клуба, и ни одна из них не испускала старушечьих флюидов. А потом я заметил ту, кто прошлой ночью мне отсосала. Она слегка помахала рукой. Я кивнул ей, но не стал встречаться с ней взглядом – не было причин поощрять ее.