– Я подумал, что тебе здесь будет удобно. У меня нет желания причинять тебе неудобства или огорчать.
Глаза Жанны Луизы недоверчиво расширились, а затем многозначительно опустились на цепи. Однако все, что она сказала, было саркастическим: – Да не уже ли?
– Я уберу их после того, как ты выслушаешь мое предложение, – торжественно заверил он ее. – Мне просто нужно было, чтобы они держали тебя на месте, пока я не сделаю этого.
– Ты можешь придерживаться своего предложения, – прорычала она, затем снова прищурилась и попыталась проникнуть в его мысли, но снова наткнулась на глухую стену. Наркотики все еще действовали на нее. Она с досадой откинулась на кровать и сердито посмотрела на него.
– Прекрасно. Расскажи мне о своем предложении, – сказала она, наконец. Что угодно, лишь бы выбраться оттуда.
Он поколебался, но потом покачал головой. – Не думаю, что ты в состоянии слушать. Ты, кажется, раздражена.
– Интересно, почему? – сухо спросила она.
– Наверное, потому, что ты голодна, – мягко сказал он и снова протянул вилку с едой.
— Я же сказала тебе, что я не Гунн ... – Жанна Луиза замолчала, нахмурившись, когда ее желудок громко заурчал. Очевидно, она все-таки проголодалась. Вероятно, причиной тому был запах еды и то, что она была так поглощена работой, что съела только половину завтрака этим утром. По крайней мере, так она сказала себе, когда отодвинула недоеденную еду. Не забыла она и о том, что часто пропускала еду и ела только половину, когда в последнее время беспокоилась о еде. Он просто не казалась такой ароматной и соблазнительной, как раньше. Даже шоколад не казался таким вкусным, как раньше.
По правде говоря, Жанна Луиза подозревала, что достигла той стадии, когда еда утрачивает свою привлекательность и становится более неприятной, чем что-либо другое. Заметьте, в то утро ее завтрак казался пресным и скучным, но сейчас то же самое пахло чертовски хорошо, и она действительно чувствовала себя немного голодной, признала она, глядя на вилку с едой. Когда он начал двигать вилкой из стороны в сторону, словно пытаясь соблазнить или позабавить ребенка, она, прищурившись, посмотрела на него. – Если ты начнешь издавать звуки самолета, я точно не буду есть.
Удивленный смешок сорвался с его губ, и он усмехнулся. Но вилка устояла. – Извини.
– Хм, – пробормотала она и взяла еду. Она была так же хороша, как и пахла, и, прожевав и проглотив, она неохотно спросила: – Как ты узнал, что это мое любимое?
– Я уже много лет завтракаю в одно и то же время с тобой. Ну, до прошлого месяца, – добавил он и пожал плечами. – Это то, что ты всегда берешь.
Жанна Луиза присмотрелась к нему внимательнее, заметив коротко стриженные волосы, темно-карие брови, зеленые глаза и приятную улыбку. Он был красивым мужчиной. Трудно было представить, что она не замечала его в кафетерии все эти предполагаемые годы, когда они вместе завтракали. Но потом она все-таки принималась за работу и большую часть времени ходила немного рассеянная. Жанна Луиза отчаянно хотела найти лекарство для своего дяди и кузена и даже брала с собой свои записи, когда уходила на перерыв, чтобы просмотреть их во время еды. Сосредоточившись на своей навязчивой идее, Жанна Луиза предположила, что дядя Люциан мог бы сидеть рядом с ней, и если бы он не сказал или не сделал что-нибудь, чтобы привлечь ее внимание, она, вероятно, не заметила бы этого.
Она снова посмотрела на него, как будто что-то сказанное им привлекло ее внимание. Прищурив глаза, она спросила: – Еще месяц назад? Ты больше не работаешь на «Аржено Энтерпрайзис»?
– Да, я в отпуске, – сказал он спокойно. – Я ушел пару месяцев назад.
Жанна Луиза молча смотрела на него, обдумывая услышанное. Если этот план, чем бы он ни был, не приходил ему в голову до ухода ... что ж, может быть, никто и не напортачил. Не было ничего, что мог бы найти кто-то из команды, которая следила за смертными.
– Еще поешь? – тихо спросил он, поднося вилку с едой ближе к ее губам.
Глаза Жанны Луизы опустились на вилку, и она едва не покачала головой, отказываясь только из принципа, но ей показалось, что она отрезала себе нос, чтобы досадить своему лицу, когда ее желудок нетерпеливо урчал, а рот наполнялся слюной от одной только перспективы еды, которую он предлагал. Вздохнув, она с негодованием открыла рот, сомкнула его вокруг вилки, когда он осторожно положил ее внутрь, а затем, сжав губы, сняла еду. Они молчали, глядя друг на друга, пока она жевала и глотала, а потом он зачерпнул для нее еще одну вилку.
– Было бы легче, если бы я могла просто поесть сама, – сухо заметила она, когда он поднял следующую вилку.
– Да, конечно, – мягко согласился он и, когда она открыла рот, чтобы нетерпеливо рявкнуть, что предпочла бы это, воткнул вилку, заставив ее замолчать прежде, чем первое слово сорвалось с ее губ. – Но я знаю, что такие, как ты, очень сильны, и не хочу, чтобы ты пыталась сбежать. Я уверен, что как только ты поймешь ситуацию, мне не нужно будет проявлять такую осторожность. Но до тех пор ... это просто лучший способ справиться с ситуацией.
– Мой вид, – пробормотала Жанна Луиза, едва успев сглотнуть. – Ты же знаешь, мы люди.
– Но не смертные, – тихо сказал он.
– Черта с два. Мы можем умереть так же, как и ты. Нас просто труднее убить. И мы живем дольше, – неохотно добавила она.
– И остаетесь молодыми, и сопротивляетесь болезням, и самоисцеляетесь, – тихо сказал он, засовывая вилку с едой ей в рот.
Жанна Луиза смерила мужчину взглядом, разжевала и проглотила еду, а затем сказала: – Дай угадаю, ты этого хочешь – быть молодым, жить дольше, быть сильнее, быть…
Он покачал головой и заставил ее замолчать, сунув ей в рот очередную вилку с едой.
– Тогда чего же ты хочешь? – с досадой спросила Жанна Луиза, когда снова смогла говорить. – Что это за предложение?
Он заколебался, и она видела, что в его глазах идет спор, но, в конце концов, он снова покачал головой. – Пока нет.
На этот раз, когда он поднес вилку к ее губам, она отвернулась и пробормотала: – Я наелась, – и это было правдой. Она была слишком расстроена и зла, чтобы думать о еде. Кроме того, то, что она съела, утолило ее голод.
С минуту он молчал, потом вздохнул, положил вилку на тарелку и встал. – Я дам тебе немного отдохнуть. К тому времени, как ты проснешься, наркотик уже должен выйти из организма. Мы можем поговорить потом.
Жанна Луиза даже не взглянула в ответ на его слова, но мрачно уставилась в стену, когда он наклонился и сделал что-то такое, отчего кровать снова стала плоской. Она не двигалась до тех пор, пока не услышала его шаги по полу и дверь не открылась и не закрылась. Затем Жанна Луиза медленно позволила себе расслабиться и закрыла глаза.
Она хотела выбраться оттуда и вернуться к своей собственной жизни. Но она также устала, и мало что могла сделать до тех пор, пока не закончится действие наркотика. Но как только это произойдет, она возьмет ситуацию под контроль и заставит мужчину отпустить ее, пообещала себе Жанна Луиза. Он этого не ожидал. В то время как были смертные, которые знали о них и знали некоторые из их навыков и сильных сторон, способность бессмертных читать и контролировать мысли обычно не была одним из обнаруженных ими навыков. Смертные плохо воспринимают знание этих качеств. Их пугала мысль о том, что их мысли могут быть услышаны, а «ее вид» с годами научился держать это знание при себе. Конечно, если бы его работа зависела от этого знания, он мог бы получить его. Но Жанна Луиза сомневалась, что это так, иначе он держал бы ее под наркозом, а не ждал, пока ее голова полностью прояснится, чтобы сделать это предложение.
«Кем бы он ни был», – подумала она, нахмурившись, когда ей пришло в голову, что она понятия не имеет, как его зовут, да и вообще почти ничего не знает о нем. Она знала только, что он работал в отделе исследований и разработок «Аржено Энтерпрайзис» и завтракал вместе с ней.
Что означало, что он, вероятно, тоже работал в ночную смену. Это было интересно. Смертным обычно не нравилась ночная смена. Обычно она был полна бессмертных, в то время как смертные придерживались дневных смен. Она на мгновение задумалась, почему он работал в ночную смену, а затем оставила эту тему. Ей нужно отдохнуть. Жанна Луиза хотела быть начеку, когда он вернулся.
