— Заведите лошадей внутрь, магистр, — попросила ведунья, заканчивая проверку своей работы.
Старик беспрекословно подчинился и встал у центрального камня, держа в поводу коней. Он ни на секунду не оторвался от наблюдения за ведуньей, внимательно отслеживая каждое ее действие.
Ведунья еще раз обошла вокруг портала, встала рядом с центральным камнем и сложила пальцы рук в какой-то незнакомый знак. Замерла… и вдруг резко выдохнула…
Земля под ногами мелко задрожала… и на этом все кончилось.
Сияло солнце. В лесу пели птицы. Небольшая полянка, окруженная деревьями и густым кустарником, казалась самым безмятежным и спокойным местом во всем мире. Но посреди поляны темным неуместным здесь пятном высилась плита огромного плоского валуна, на котором был нацарапан треугольник с вписанным в него кругом из гранитных камней. В центре круга стояли люди с лошадьми. На лицах людей было написано неподдельное изумление. Как будто они и сами не верили в положительный результат своего эксперимента.
— Как ты это сделала?
— Не знаю… оно как-то само… словно я когда-то умела, но забыла… а потом вспомнила…
Тэя вывела лошадь и направилась к деревьям и кустам, между которых скоро стала заметна тоненькая ниточка тропинки. Всего несколько шагов, и за высокими густыми, как казалось со стороны, непролазными зарослями ольшаника открылось подворье ведуньи.
— Я поживу у тебя несколько дней? Хочу дождаться возвращения Юдвана.
Тэя только пожала плечами.
***
Ждать воина пришлось две недели. Однажды перебирая травы для сушки, Тэя почувствовала острую необходимость вернуться к порталу. Ее словно тянуло туда с все возрастающей силой. Тревога, волнение, непонятная тяга. Сердце защемило тоской.
Тэя тут же все бросила и, окликнув дремавшего в тенечке мага, бросилась к полянке.
Прибежала, запыхавшись, и трясущимися руками достала медальон. Положила его в выемку, расположила руки по обе стороны углубления и замерла. Артефакт тут же откликнулся, засветился, накаляясь. Серый туман потек, вставая крутой волной, и застыл с одной стороны, как стена.
Сначала ничего не происходило. Тэя замерла в ожидании. Сердце неслось бешеными скачками. Вдруг с Юдваном что-то случилось? Вдруг он погиб в неизвестном мире, о котором она даже представления не имела. Она и только она одна будет виновата в его гибели. Не нужно было соглашаться… Ну почему, почему она сначала не расспросила о том, что от нее хотят маги?
Тэя закрыла глаза и поклялась, что больше никогда… ни за какие посулы…
Теплая ладонь коснулась ее руки. Тэя медленно открыла глаза. Юдван стоял перед ней и смотрел с теплой улыбкой.
О боже… как он постарел! Густая борода… поседевшие волосы… но глаза… глаза по-прежнему были молодыми, только теперь они не светились былой удалью и любопытством. В них читалась мудрость…
— Здравствуй, ведунья…
Магистр добрался, наконец, до портала и смотрел на ученика ошеломленными обалдевшими глазами.
— Всего две недели, — прохрипел он, задыхаясь от бега. — А сколько же времени прошло в том мире?
— Сорок, учитель…
— Пойдем, Юдван… ты должен мне все рассказать… я должен знать…
Магистр заспешил обратно. За ним двинулся Юдван. Тэя замешкалась, закрывая портал. Она шла позади мужчин и едва сдерживала слезы. Юдван вернулся в свой мир практически стариком. Что он пережил в чужом мире? С чем ему пришлось столкнуться? Оправдан ли был такой риск?
Тэя подняла глаза на воина, идущего перед ней, и невольно вздрогнула: его волосы потемнели и стали короче. Плечи раздались в молодом развороте. Талия сузилась. Неистребимая сноровка и врожденная грация Лесного народа снова чувствовалась в каждом его движении. Тэя даже остановилась от изумления. С плиты портала сошел опытный, переживший немало трудностей мужчина, теперь же перед ней шел воин-маг. Молодой, сильный и ловкий, как и две недели назад.
— Юдван, — тихо позвала она воина.
Он обернулся и посмотрел на нее чистыми светящимися юностью глазами.
— Что?
— Я… скучала…
Тэя и сама не поняла, как решилась произнести эти слова.
— Я тоже.
Маг взял ее за руку. Дальше они пошли вместе.
Страшное сватовство
Самовар фыркал и пыхтел, словно столетний дед. Тэя, ловко управляясь с двумя сковородами сразу, пекла блины. Рыж, по своему обыкновению, лежал на печи и, лениво прикрыв глаза, следил за стайкой воробьев, дерущихся в траве из-за корки хлеба, которую им бросила ведунья.
— Прям жалко на девочку смотреть, — прошипел он, оборачиваясь к сидящему на жердочке ворону.
— А что ты хотел — молодость, оно того … этого … тож, понимать надо …
Ворон задумчиво наклонил голову набок:
— Я помню … бывало … тоже … переживал …
— Это когда же? — хитро скосил на него глаза кот. — Это когда еще про́клятый маг Джарлат младенцем был?
— Ха. Ха. Ха! — скрипуче и язвительно прокаркал Грай.
Кот закрыл глаза, обернулся хвостом и вздохнул:
— Да-а … ушел Юдван, а мы переживай тут …
— А что ему прикажешь делать?! Он, как ни крути, — воин ордена Света. У них не забалуешь. Теперь вот примет обет безбрачия …
— А девочке-то каково? Любовь она того … не спрашивает. Заползет в душу и сердце змеюкой холодной и гложет не хуже чумы болотной.
— Это точно … но может, еще все и обойдется …
— Это вряд ли … она ведьма, он — маг ордена …
— Ну, обет безбрачия — это же не одно и то же, что обет целомудрия …
— Ты на что это намекаешь, морда пернатая?! Думаешь, если она ведьма, так и все приличия побоку?! Да чтобы моя Тэя! Ты мне это … не того, а то не посмотрю, что старый, вмиг мозги вправлю.
— Да я не про то, комок ты шерсти! — взвился Грай. — У ведьм ведь тоже свои правила неписаные — замуж-то и им вроде как не положено выходить. Жить с любимым, это — пожалуйста, а чтоб в храме обряд провести — ни-ни! Ты и без меня об том ведаешь и нече на меня тут фыркать … усатый! И потом … будут они нас спрашивать … дождешься … как же …
Грай шумно взмахнул крыльями и улетел.
— Чего опять не поделили? — обернулась к коту ведунья.
— Да так … Топает кто-то, — ушел от ответа Рыж, переходя на человечий язык.
— Де́вица, — подтвердила его слова Тэя. — Как раз управлюсь.
Блины внушительной стопкой высились на столе, сметана, мед и варенье в деревянных мисках стояли рядом. Самовар важно пыхтел, приглашая к чаепитию, когда в калитку неуверенно постучались.
— Входи, — позволила Тэя, показываясь из-за дома.
Молодая, красивая девушка осторожно шагнула мимо древних чуров-оберегов и, оказавшись во дворе, незаметно перевела дыхание. Она была наслышана о тех, кто простоял в этих воротах не один час.
Тэя только усмехнулась, но виду не подала.
— Проходи, проходи, не стесняйся. Как тебя зовут?
— Я Лиска … из Черноуховки … вот пришла …
Девушка потупилась и нерешительно переступила с ноги на ногу.
— Давай-ка, Лиска, чайку для начала попьем, — доброжелательно проговорила Тэя. — А пока умойся с дороги. Отдохни. С рассвета, небось, на ногах-то.
Лиска кивнула.
— Ну вот. Пошли. У меня блины остывают. Страсть как люблю блины с медом. А потом ты мне все и расскажешь. Да не волнуйся: если смогу — помогу.
После чая Лиска, разомлевшая от сытости и немного успокоившаяся, начала свой рассказ:
— Как я сказала, живем мы с матушкой в Черноуховке. Тятька мой помер еще пять лет назад. В лесу сгинул … он был охотником. Окромя меня у матушки никого нет. Живем мы скромно, но не нищенствуем. Кружевницы и вышивальщицы мы. Это умение в нашей семье еще от маминой прапрабабки ведется. В городе кружево да вышивку хорошо, дорого берут. У нас и скотинка есть, и птица всякая. В общем — не бедствуем…
Мамка-то молодая еще … замуж ее уже несколько раз звали, да только она сначала по папке сильно убивалась. Потом уж, как успокоилась, — решила, что лучше одной, чем чужого да немилого в дом пускать. Избу-то они с отцом строили. Все, как хотели, как мечтали, устроили. Отец-то мамку у жениха знатного увел. Сговор уже был. А она возьми, да и убеги с тятенькой. Ушли они из родных мест. Поселились в Черноуховке. Дом поставили и зажили, но без поддержки рода-то туго приходилось. Чужаки на деревне — сами знаете. Все, что ни случись — на пришлых валят.
