Я усмехнулся. Ну, хуже, как говорится, быть уже не может.

– Так почему учитель ваш меня так невзлюбил? – прошептал я.

– Ты единственный раненый, кто выжил после той битвы.

***

Вход в пещеру был прикрыт огромным круглым камнем. А, в остальном, это был обычный склон горы, и все вокруг никак не намекало, что здесь происходит что-то великое.

Солнце как раз поднялось в самый зенит, и я так понял, что испытание можно уже начинать.

– Сейчас я отвалю камень, вы войдете, и я закрою вас, – пояснил Торбун, – Кто достоин, найдет выход.

Спутница в голове сказала:

«Да, в моем царстве тоже была подобная кара. Когда казнить по закону было не за что, неугодных устраняли под видом, что Небо требует подтвердить меру. И, конечно, жертва никогда не шла на испытание одна».

Я обернулся, глянув на Снора и Ридара. Жалобородый, естественно, не спускал с меня злых глаз, а вот второй юнец смотрел на пещеру с видимым волнением.

«А ты тоже из этого мира?»

«Да».

– Все, начали, – сказал Торбун и требовательно посмотрел на меня, – Раздевайся.

Я уже был готов к такому повороту и безропотно скинул одежду, даже не глядя на юнцов. Наверняка ухмыляются.

Десятник подошел к камню и, покраснев от усилия, сдвинул его, открыв темный зев пещеры. Глядя в черноту, я сразу зажмурил один глаз. Не хотелось бы после яркого солнца оказаться в кромешной темноте.

«Молодец. Может быть, что и получится».

Из пещеры, помимо запаха камня и гниения, пахнуло еще и явной угрозой. Такого я не ощущал даже от Снора. Нас там ждали.

«Ты умеешь чувствовать опасность, Ноль?»

«Называй меня Марк. Да, я был на войне».

«Это хорошо. Пригодится. А то в твоем теле моя мера не может раскрыться».

Я отметил себе расспросить попозже, кто же такая моя спутница, и в этот момент Торбун подозвал к себе Ридара.

– Пошел, – и первый юнец исчез под сводами пещеры.

– И ты давай, – он слегка подтолкнул Снора.

Жалобородый кинул на меня из-за плеча взгляд, похлопал по клинку на поясе, и растворился в темноте.

– И ты.

Я хотел пройти мимо десятника, но тот вдруг уткнул ладонь мне в грудь. Он посмотрел на мой закрытый глаз и усмехнулся.

– Погоди, – Торбун выхватил из-за пояса боевой нож, – Это что за дрянь там?

– Где? – не понял я.

– Да вон. Ненавижу пауков, – и он метнул нож в пещеру.

Вслед за стуком воткнувшегося ножа послышался истошный свист какой-то твари. Торбун мигом схватил меня за плечо и толкнул в пещеру:

– Пошел.

***

Не успел за спиной затихнуть скрежет камня, я открыл второй глаз, чтобы успеть рассмотреть, что меня окружает.

Сразу за входом обнаружилась стена, а пещера уходила в две стороны. Высота метра два, округлые гладкие стены, будто пробитые водой. Ридара и Снора видно не было.

Нож торчал в стене напротив входа, пригвоздив огромного паука. Я успел положить руку на рукоять, как исчез последний лучик света.

Темнота. Полная темнота.

Дерьмо нулячье! А вдруг у этого Снора есть какая-нибудь суперспособность видеть в темноте?

«Не паникуй. Их тут нет».

Я выдохнул. Потянул нож. Не поддается. Хорошо, попробуем в раскачку.

Через десять секунд нож все-таки выскользнул из отверстия и, полностью ощутив в руке деревянную рукоять, я почувствовал себя увереннее. Все-таки ножевому бою нас учили, причем очень даже хорошо.

«Ну, нож против меча мало поможет».

«Не ссы! Прорвемся».

«Как ты смеешь, Ноль?»

«Да ты тоже сейчас ноль, насколько я понял».

Спутница замолчала, и я почуял ее обиду. Ничего, подуется и остынет. Меня так-то Марком зовут.

Стоя с минуту в темноте и слушая звуки пещеры, я рассмотрел, что на стенах пещеры светились какие-то наросты. По форме они напоминали губку, и испускали неровный белый свет, будто слабый светодиод.

Из темноты доносились шорохи, редкое цоканье и посвистывание. Навряд ли эти звуки могли издавать юные Скорпионы, тем более иногда было слышно, как постукивают чьи-то лапки. Кто-то ползал, и у него этих лапок было много.

«Долго стоять будем, Марк?» – спросила моя спутница с явной издевкой.

«Погоди, я думаю».

«Что-то я ни одной мысли не увидела».

Я посмотрел туда, где застыла громада камня, запирающего проход. А что, если попробовать сдвинуть?

«Три раза ха-ха!»

«Так, мы пока заперты в одной голове, и нам надо дружить».

«Я пытаюсь».

«Кто ты?»

«Скажем, так. Я из этого мира, но не из Инфериора.»

Я сел на пол и прижался спиной к камню. Да, я бы и в одежде тут замерз. Кажется, это может стать еще одной проблемой.

«Ну, так двигайся!»

– Легко сказать, – усмехнулся я, – Подожди, я в унынии.

Я попробовал лезвие ножа на остроту. Идеально заточен, и даже удар об камень не оставил на кончике зарубины. Хорошая сталь.

– Инфериор – нижний мир, а ты из какого?

«Средний».

– Понятно. И кем ты была?

«Давай так, Марк. Это будет бесполезно, если ты умрешь».

– Хорошо, – я встал, – Что мне делать?

«Это испытание по сути простое. Во всех мирах Регнума особых отличий нет. Идешь по лабиринту, сражаешься с его обитателями, и ищешь выход».

Эта новость меня приободрила. Ну, побегать от Снора и Ридара, зарезать пару таких пауков, и дело в шляпе.

«Тебе бы как раз надо идти за Скорпионами. Этот паучок самый мелкий обитатель это пещеры».

Меня передернуло от этой новости. Пауки и прочая членистоногая живность всегда вызывали у меня омерзение.

– Ладно, пошли выживать, – я встал спиной к закрытому выходу, и на миг застыл, решая, куда идти.

«Снор ушел налево, Ридар направо».

Я решил, что можно и не спрашивать о том, откуда она знает, и уверенно пошел в правый коридор. Идти за Снором мне совсем не хотелось, а Ридар казался еще вполне адекватным.

Сначала я шел осторожно, опасаясь каждого шороха. Светящихся губок на стене становилось все больше, и стало немного полегче. Я вполне различал шершавый пол пещеры, и видел, как по углам пряталась какая-то живность.

«На эту мелочь не обращай внимания, она тоже боится тебя».

Я с беспокойством смотрел, как в тени мелькали пауки размером с мою стопу. Да я и так без лишней необходимости к ним не полезу.

Пройдя около пятидесяти метров, я так и не встретил серьезного противника. Зато вскоре открылся выход в огромный грот, который был освещен чуть получше. С потолка здесь свисали сталактиты, где-то между ними виднелись трещины, через которые едва пробивался солнечный свет.

Пол здесь был завален камнями и обломками. Иногда сверху что-то трещало, и вниз осыпались пыль и крошки.

Через несколько шагов я замер, едва не поседев.

– Охренеть! – вырвалось у меня.

Возле одного из камней лежал высохший панцирь огромного насекомого. Какая-то многоножка, вот только длиной около трех метров, и каждая лапа у нее была, как моя рука.

«А я тебе что говорила?»

Я выдохнул. Ну, ладно там, пауки. Еще я представлял себе больших крыс, или что-то наподобие. Но это!

Непроизвольно я прижался к одному из камней и присел на корточки, с опаской оглядываясь.

«Тебе в плюс, Марк. Если завалишь такую, получишь дух».

– Что? Не понял.

«Постой, ты здесь почти две недели, и еще ни в чем не разобрался?»

– Да кто мне объяснит? – прошептал я.

«Ты нулевая мера».

– Да знаю я все. Нулевая, первая, вторая, третья… Семь ступеней в каждой.

«Почти. В нулевой нет ступеней».

– А почему же говорят, что какие-то нули перескакивали в первую?

«Это легенды, понимаешь? Ты ствол у дерева видишь, а корни в земле скрыты. Ствол – это все меры выше первой, а корни – нулевая. Никто толком не знает, сколько духа надо, чтобы выскочить из нее. Некоторые наши мыслители считают, что она бездонна».

Я попытался собрать всю ту информацию, что на меня обрушилась. Какой такой дух можно получить, а еще из-за этого выскочить. Непонятно.

– Это какая-то система прокачки, что ли?