обреченным, волосы в полном беспорядке. Она подошла ближе и отвела короля в
сторонку.
- Пускай идет! – настойчиво прошептала она. – Теперь ничего не изменишь.
Ангус обреченно кивнул головой и осел на скамью у разбитого окна.
- Пусть эти останутся здесь! – кивнула она на странных воинов.
Арон не стал спорить. Возразить убитой горем королеве, он не осмелился. Королева Гуда, мягко взяла его за руку и повела за собой. Картина, представшая перед его глазами, содрогнула бы сердце бывалого воина…. В просторных палатах царил хаос. Разбитые
окна, окровавленные полотенца и бинты на полу. Несколько незнакомых ему человек, в
их числе Хаук, морщась от хрипов и душераздирающих воплей, стояли то тут, то там.
Трое старцев, похожих на лекарей, о чем-то сосредоточенно совещались в дальнем углу.
Ближе к окну, на большой квадратной кровати, извиваясь вопила Сольвейг…. Его
Сольвейг! Она была связана по рукам и ногам простынями и ремнями. Все что она могла, это кричать и перекатываться по постели. Простыни и накидка ее были пропитаны
пятнами подсохшей бурой крови. Арон бросил негодующий взгляд на королеву, но та
поспешила успокоить его:
— Это для ее же блага. Иначе она покончит с собой. Она уже почти сутки в истерике, никого не узнает и не хочет ничего слышать.
Арон не сразу, но отыскал глазами Уну. Бледная, выглядывала из боковой комнаты, опершись плечом о проем, и безучастно наблюдала за происходящим. Он вспомнил ее
слова. Все, что она говорила при их последней встрече. Кузнец подошел к постели и встал
на колено. Смотреть в лицо Сольвейг было невыносимо. Как невыносима была и мысль о
том, что он запомнит этот взгляд на всю оставшуюся жизнь. Погладив возлюбленную по
голове, он поцеловал ее в лоб.
- Все будет хорошо, - прошептал он так спокойно и умиротворенно, как только мог в этот
миг.
Узнав знакомый голос, она замерла. В просторных покоях, вдруг, воцарилась тишина, ударившая по ушам отзвуками эха. Сольвейг смотрела на него диким непонимающим
взглядом, полным недоверия, обиды и отчаяния.
- Где ты так долго был?! – всхлипывая, прохрипела она.
- Я… ненадолго умер, – улыбнулся он спокойно и безмятежно.
- Как так? – всхлипнула Сольвейг.
- Представляешь? Оказывается так бывает.
Арон нежно погладил ее по голове, одновременно осматривая просторное помещение.
- Отдохни. Не нужно больше горевать. Сейчас я все исправлю.
Голос его был так спокоен и уверен, что Сольвейг как-то сразу обмякла. Сказалась
усталость и нервное истощение. Глядя в глаза любимой, Арон подложил под ее голову
попавшуюся под руку подушку. Сделав это, он встал и, повернувшись к королеве
спросил:
- Где ребенок?
- Он… умер! – Губы королевы задрожали, а лицо исказилось гримасой отчаяния и печали.
Он мягко взял ее холодную руку, и повторил вопрос:
- Где ребенок…?
Присутствующие с недоумением следили за этой сценой. В ответ на вопрос, королева
Гуда, указала рукой в сторону небольшого зала, туда, где стояла Уна. Уна же, единственная из всех, кто там был, кажется, начинала понимать, что происходит. Проходя
мимо, кузнец встретился с ней взглядом. Войдя в комнатку, Арон увидел изящный
пеленальный столик, на котором лежало нечто продолговатое, накрытое простыней. Он
подошел ближе и убрал ткань. Младенец лежал на спине, омытый, с аккуратно
перевязанной пуповиной, но не подавал признаков жизни.
- Уже слишком поздно, - констатировал один из лекарей, зашедший следом.
- Почему? – беспристрастно спросил Арон.
- Прошло уже больше двух часов. Простите, но… все что могли, мы сделали. Тщетно...
- Если все так, доктор, то почему же он до сих пор розовый и теплый?
Доктор осекся на полуслове. Действительно, маленький трупик должен был к этому
времени уже окоченеть, а кожа иметь синеватый оттенок. Но этого не случилось! И, если
не знать наверняка, можно было бы сказать, что младенец просто спит.
- Подержи те ка это…
Арон скинул с себя странный плащ, перчатки и куртку летного комбинезона. Всучив все
это лекарю, он закатал рукава. Уна, стоявшая чуть поодаль, и с волнением наблюдавшая
за происходящим, без слов подхватила, стоявший в тазу графин. Она зачерпнула теплой
воды и полила ему на руки. Омывшись, Арон протер руки насухо и вернулся к столику.
Бережно, сначала продев руку под головку, а потом и под спинку, он приподнял малыша.
- Боюсь, он тронулся умом… – постановил лекарь уныло.
Уна, в ответ лишь качнула головой, предлагая посмотреть, что будет дальше. Она уже все
поняла, и жаждала увидеть «ЭТО» собственными глазами.
Арон с младенцем подошел к окну. Солнце клонилось к закату. Веяло теплым ветерком.
Он поднял сына перед собой. Глядя на своего первенца, кузнец торжественно произнес
единственное, что пришло в голову:
- От отца к сыну… От сына к внукам…. От внуков – правнукам.
Он прикрыл глаза… представил, как когда-то отец вот так же держал его в своих сильных
и добрых руках, отдавая часть своей бессмертной души, чтобы жизнь вновь наполнила его
тело. И почувствовал он, как искрящаяся теплота переполняет его сердце и струясь по
незримым протокам, под самой его кожей, стекает с кончиков пальцев, озаряя тело
младенца мягким, мерцающим светом.
- Может быть это прозвучит странно, но я бы хотел, чтобы моего сына тоже звали Арон, –
сказал кузнец. – Чтобы, когда меня не станет, он продолжил мой путь и напоминал обо
мне. Я могу на это рассчитывать?
- Да… - ответила королева в замешательстве.
Кузнец повернулся к ничего не понимающей Гуде, и, осторожно высвободив свои руки, передал королеве свое дитя. Она приняла его, так же бережно, искренне не понимая, к
чему все это... Посасывая тонкий пальчик, вполне себе живой и розовый, младенец
полным восторга взором смотрел в ее лицо.
Получив ожившего внука на руки, не веря своему счастью, королева мать поспешила к
дочери. Отдав ребенка, Арон пошатнулся. В глазах потемнело. Он сделал шаг назад, и
чуть не упал. Но Уна вовремя подставила ему руку.
- Может, присядешь? – она указала на кушетку у стены.
- Да, пожалуй… – согласился он и оперся о стену.
- У вас… кровь идет носом, – заметил отошедший от первого шока лекарь.
Арон провел трясущейся рукой по губам, и взглянул на окровавленные пальцы.
- Наверное, это нормально. Видите ли, два часа назад я был еще мертв.
- Теперь, я поверю во что угодно, - лекарь шумно сглотнул. – И… как оно там, сударь?
- Там? - Арон пожал плечами. – Там все иначе.
- Я схожу за своим чемоданом, там есть все, чтобы остановить кровь. Вы не против?
- Да, конечно, сделайте милость…
Арон сполз по стене и рухнул на кушетку. Уна присела рядом и уложила его голову себе
на колени.
- Ты очень, очень плохо выглядишь! Я на силу тебя узнала. Знаешь, меня это беспокоит, –
призналась она, теребя его длинные, спутанные волосы.
- Мне нужно придти в себя. Это займет какое-то время, – успокоил ее Арон. - Подумать
только… у меня есть мама. А теперь еще сын. И еще куча людей, чьи лица мне знакомы...
Может быть это действительно неплохо?
- Знаешь, во всем есть свои плюсы и минусы. Но в любом случае это гораздо лучше, чем
быть одному.
Улучив момент, одно из воплощений Эсхила, просочилось в комнату, пока все радовались
чудесному воскрешению ребенка. Уна вздрогнула, увидев перед собой это нечто, но Арон
успокоил ее жестом. Солдат достал из подсумка какое-то устройство, извлек оттуда белый
диск с тончайшей иглой и легким движением прилепил Арону на плечо.
- Что это? – предмет насторожил Уну.
— Это стимулятор, – ответил солдат голосом Эсхила. - Поверьте, ему это нужно.
- Откуда кровь? – спросил Арон.
