Мало того, что он не удивился. Он не испугался, не уступил в силе и, почему-то, не убил

меня. В том, что он мог это сделать, сомнений не было. Я поняла это, когда немного

остыла. Покружив какое-то время над его домом, я решила нанести визит вежливости.

Выждав момент, я, сложив крылья, влетела в окно. А он сидел за столом и, как нив чем не, бывало, ужинал.

Бойд был старше, чем ты сейчас, но похож как две капли воды. И я засмотрелась...

Забылась, на какое-то мгновение. Потом, опомнившись, насколько могла вежливо, попросила вернуть мое оружие. Странно, но он согласился. Повертев в руках мой меч, он

вернул его, вперед рукоятью. Я убрала оружие в ножны и спросила его имя. Он спросил

мое, и я улетела. Не знаю, почему, но меня влекло к этому человеку. Как к тебе, сейчас. Не

ведая страха, но с огромным волнением, я снова навестила его. Он предложил мне

поужинать... мы поговорили. А потом все как-то закрутилось. Знаешь... ведь мы были

счастливы. Сейчас это слово режет слух, но тогда это было реальностью.

Конечно, я держала все в тайне. Пока изменения в моем теле не стали слишком заметны.

Ангус, узнав обо всем, пришел в бешенство. Он запретил возвращаться. Ослушаться я не

смогла... Однако, ребенка решили оставить. Ведь беременность протекала нормально. Был

шанс родить здорового младенца.

Уна неровно вздохнула и глотнула вина из горла.

- Когда ребенок родился, он и был нормальным. Месяц я кормила его грудью, и тихо

радовалась своему счастью. Но и в этот раз оно оказалось не долгим. Не дожив до двух

месяцев, ребенок начал задыхаться. Сначала, лишь изредка. Но, потом, это стало

повторяться чаще и сильнее. Мне стало страшно. В одну из таких ночей разразилась гроза, пошел сильный дождь. Ребенок, надрываясь от кашля и плача, умирал. Старейшины

могли лишь продлить его мучения. В ушах до сих пор стоит этот хрип....

Я выбежала из комнаты, чтобы хотя бы немного побыть в тишине, собраться, сжать волю

в кулак. И тут появился Ангус. Он забрал ребенка с собой не терпя возражений.

Противиться своему королю я не посмела.

А утром, он вернулся один. Король сказал мне, что ребенок умер. И он отдал его тело

отцу, чтобы тот мог оплакать его.

- Жестоко, но справедливо. И ты сразу поверила ему? - осторожно спросил Арон.

- Знаешь, иногда люди говорят, что в душе что-то умерло. Так вот, в моей душе что-то

умерло. Нет, я не пошла бросаться со скалы. Я оказалась сильней. Боль переродилась в

безразличие. Внешне этого не было заметно, но внутри все стало черным. Я снова нашла

Сольвейг, и наши с ней вакханалии продолжились с новыми силами. Теперь, мы обе

возвращались довольными, разгоряченными, перемазанными в крови и грязи. Король не

был в восторге от этого, но мы улетали подальше. Иногда по нескольку дней проводили в

пути.

А потом... случилось то, что случилось. Сначала Сольвейг оставила без крыльев Хаука.

Без всякой жалости и причин. А ведь он был рядом с ней с раннего детства. Еще немного

и его приняли бы в совет старейшин. Ведь он так мудр и стар... Узнав, как дочь обошлась

со своим мудрым учителем, король озверел. Дочь и отец скрестили клинки.

Ее хладнокровие против бешенства отца... исход заранее был очевидным. От смерти

короля спасло лишь чудо, и вмешательство королевы. Она закрыла Ангуса телом и

крыльями. Позже уже остыв, Ангус изгнал дочь, и обязал всех докладывать о ее

появлении. Несколько недель он болел. Раны гноились и плохо затягивались. Свой клинок

Сольвейг редко мыла. Король ходил мрачным. Избегал жены и дочерей. Но, потом, все

как-то успокоилось. Несколько лет мы жили просто замечательно. Обрывки слухов о

кровожадной валькирии, конечно, доходили до белых гор. Но тут она не появлялась. С

людьми мы стали жить в относительном мире. Вроде бы все утряслось....

Но вот, в один прекрасный момент, Хаук принес недобрую весть. Король побелел от

злости и гнева. Но старик упросил его не вмешиваться, пока Сольвейг не покинет стен

твоего дома. Чтобы сдержать обещание, которое дал. С того дня мы не спускали глаз с

тебя и твоего дома. И, наконец, Сольвейг совершила ошибку. Ну, а что было дальше, мы с

тобой наблюдали уже стоя по разные стороны. Стыдно признавать, но я в восторге от

того, как ты бился. От смертного такого мы ну никак не ожидали.

После боя наш король начал нести какой-то бред... Однако, после чудесного исцеления, бред его не отпустил.

- И вы сразу решили меня навестить?

- Да, он настоял. Хотел грехи искупить.

- Не получилось?

- Нет. Во мне еще бурлила злоба. Единственное, чего я хотела, увидев тебя - нагрубить. Я

сделала то, что просил король, чтобы он успокоился.

- Моя кровь не похожа на кровь отца?

- Нет, лишь отдаленно. Я давно оплакала свое дитя. Все прошло, я смирилась. Этого точно

не должно было быть.

- Но ты здесь… что же изменилось?

- Я перестала спокойно жить. Беспокойство поселилось в душе. Чувство гнетущее, мучительное, которое сложно подавить. Что-то важное не сходилось. Ты был слишком

похож на Олафа. Вкус крови сильно отличался, но, все же, был знакомым. После

бессонной ночи я решила сходить к старейшинам. Покаяться и все им изложить.... Меня

выслушали. Прониклись вопросом, и указали на одну, очевидную вещь: хотя мужские

гены доминируют чаще, ребенок и от матери многое берет.

— Вот оно как.... – Сказанное ею начало обретать смысл.

- Да уж… Внешне ты копия своего отца, но в жилах твоих течет моя кровь. Немного

другая, но... все же моя.

- И что, проснулся материнский инстинкт?

- Это было дикостью, но с момента последней встречи, меня стало необъяснимо тянуть к

тебе. Сначала, я приняла это за плотское влечение, хоть это не типично для меня…. На

самом деле, сердцем, я сразу поняла, кто ты есть. Лишь вдохнув твой запах. Ты вырос, возмужал… но для меня ты пахнешь точно так же, как и тогда. Закутанный в пеленки, и

мерно сопящий рядом. Беда в том, что я привыкла жить разумом, но не сердцем. А он все

отвергал.

Арон вздохнул, вспомнив дела едва минувшие.

- Прости за губу, - Уна довольно заулыбалась. - Но ты заслужил.

Арон отмахнулся.

- И что, теперь будем ходить друг к другу в гости? – усмехнулся кузнец задумчиво.

- Почему бы нет? Ты ведь не был в белых горах?

- Нет.

- Пойдем со мной? Ангус сказал, что хороший кузнец всегда пригодится.

- Помню. Заманчиво, конечно, но, не сейчас... – в голосе Арона сквозил плохо

скрываемый сарказм.

- С семьей познакомишься?

Арон в недоумении поднял на нее глаза.

- У тебя есть родня с моей стороны, - пояснила она.

- Как... - такого поворота он совсем не ожидал - И много?

- Много? - валькирия улыбнулась его простоте - С десяток наберется. Помнишь, мы долго

живем.

- Я мог догадаться. Просто... это плохо вяжется в уме.

- Я и семья? - улыбнулась она. - Ну да... Но они не все такие как я. Есть нормальные.

- Они знают?

- Нет, пока рано. Я в себе не разобралась. А они и подавно. Кое-кого из них, ты чудом не

убил.

— Это не чудо, знаешь ли… - признался кузнец. - Дело в Сольвейг.

- Вот даже как...? - Уна осеклась, позабыв, о чем говорила секунду назад.

- В это трудно поверить, но… она просила никого не убивать. Только ранить.

На какое-то время их диалог оборвался. Уне нужно было переварить то, что кузнец сказал.

Она все никак не могла забыть тот поцелуй. Но теперь все стало понятно.

- Что-то не так? - спросил он.

- Прости, просто я знала ее другой, - Уна натянуто улыбнулась. - Видимо придется заново

узнавать.

- Как думаешь, скоро она в себя придет?

- Ну, старейшины говорят, что все хорошо. Иногда открывает глаза. Но она потратила