Много сёл и городов уже оставили? Ну и что: это, наверное, план у нас такой – заманить врага поглубже в Россию, а затем ударить – да покрепче! Я вот так думаю. Сказал об этом Альке, на что получил в ответ: «Глупый ты ещё – «Dummkopf»! Так войны не ведутся!». Ага! Ну а как же они ведутся? Кто знает?..

Да ладно, всё равно – война где-то там далеко, и нам до неё напрямую-то дела нет. Кому положено – пусть те всё и сделают, чтобы победить. Вон как Финляндию два года назад разделали – под орех! А ведь поначалу тоже, вроде, не совсем ладно получалось…

А в начале августа во всех газетах был напечатан большой Указ Президиума Верховного Совета СССР – «о награждении группы фронтовиков», и среди прочих там значатся наши немцы: «ордена Красного Знамени удостоен старший лейтенант Альфред Шварц – командир танкового батальона», а «орденом Ленина награжден полковник Николай Гаген, командир стрелковой дивизии»…

Совсем недавно в «Комсомольской правде» статья была – под заголовком «Мы отомстим за тебя, товарищ!». Там рассказывается о подвиге красноармейца, нашего земляка Генриха Гофмана. Молодой парень – 20 лет, попал в плен, выдержал ужасные пытки, но не изменил присяге. В газете – большая фотография: обгоревший, с пятнами крови комсомольский билет – фашисты прикололи его штыком к груди Генриха, а самого разрубили на куски…

Да вот буквально сегодня утром: Алька по радио слышал передачу про «отважного зенитчика Генриха Неймана», который «лично сбил целых четыре германских бомбардировщика «Юнкерс»»…

Алька, показывая нам тщательно собранные им из разных газет вырезки со статьями «о подвигах воинов – русских немцев», говорит: «Теперь-то уж точно и всех наших через военкоматы будут в Красную Армию призывать!». Любит он, мой старший братец, всё систематизировать, аккуратно по полочкам раскладывать. Папа – коротко и ясно, как всегда – выразился по этому поводу: «Педант!»

6. 30 августа: безумный день

Деньки катятся, словно бочки, наполненные водой: грузно, тяжко, но и без особого грохота. Пшеница в полях вымахала – выше меня! А тыквы и лук на моих грядках уродились – как никогда! Все говорят: урожай нынче – небывалый! И взрослые, и дети – целыми днями на полях.

А уже и август кончается: скоро в школу. Наверное, сразу-то нас учить не будут: заставят ещё и в сентябре на колхозных полях работать. Что ж: надо – так надо!..

Бреду с поля домой – к обеду. Ноги от усталости подгибаются немного… Но что же это такое? Наши все на дворе собрались – и лица какие-то траурные. Мама с бабушкой плачут – без звука. Я – к Альке: «Что случилось?» А он показывает мне свежую вырезку – из нашей местной немецкой газеты «Nachrichten» («Известия») – и говорит: «Нас всех выселяют. Как «шпионов и изменников». В Сибирь…»

Я просто опешил. В голове как будто бомба взорвалась. Даже зрение помутилось. Как же так?! Мы же – советские люди! Мы – самые лучшие и трудолюбивые!.. Папа обвёл нас взглядом и прервал молчание: «Пойдёмте в дом – там всё обсудим!..» Зашли в комнату. Папа, мама и Алька присели за обеденным столом, а мы – с бабушкой и дедушкой – на сундуке. Папа сжал голову руками, лицо у него исказилось. Просит Альку: «Прочти ещё раз!» Тот – медленно и чётко – зачитывает газетный текст: сначала – по-немецки, потом – по-русски. И вот ведь какое дело: вроде, я все слова в этом тексте знаю, а смысла их не улавливаю. «Указ Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа…» Как гром среди ясного неба! Пишут там, например, что поскольку в нашей Автономной Республике немцев Поволжья среди её населения много «диверсантов и шпионов», которые якобы хотят фашистам помощь оказать, то всех здешних немцев надо выселить! А их Республику – уничтожить!..

Это как же так?! Это же – полная неправда, ложь! Мы же все – за Советскую власть и против Гитлера!.. Мама говорит: «Марта рассказывала, что на базаре слух ходил, будто сбросили фашисты десант – в западных кантонах, а наши немцы в своих сёлах их укрыли. Но потом выяснилось, что это были красноармейские учения. Наших переодели в германскую форму, а местные немцы их повязали всех, поколотили изрядно и сдали властям…»

Снова – молчание. Словно камень на шею всем повесили. У дедушки веко дёргается. Он же у нас старенький совсем – ему за 80 лет. Наконец, он, прерывая паузу, изрекает – не совсем послушными уже ему губами: «Sei Untertan der Obrigkeit und widersetze dich nicht dem Bösen mit Gewalt!» («Будь послушным начальству и не сопротивляйся злу насилием!»). И снова погружается в полудрёму. Алька говорит, что это – выражение из Библии… А, кроме того, у дедушки с бабушкой есть книга – с готическим шрифтом, напечатанная ещё до 17-го года: сборник религиозных песен, псалмов и молитв. Дедушка регулярно зачитывает отрывки из этой книги: всем нам, по воскресеньям – перед обедом…

Тут в разговор вмешивается бабушка и, поджав губы, произносит: «Donnerwetter! (Проклятие!) Нам этого не пережить! Ещё в ту войну – до 17-го года, при царе – хотели всех немцев из России в Сибирь выселить! Да революция помешала». Но мы все пока молчим – перевариваем страшную новость. Наконец, папа, раздавленный – как и все мы – такой несправедливостью, собрался с мыслями и начал тихо что-то говорить. Мама поплотнее дверь на двор прикрыла и окно зашторила.

По словам папы: «Указ нелогичен – все должны отвечать за всех. Круговая порука – как в древности. Но мы же – самые передовые в мире: по общественному строю. И Республика у нас – самая первая национальная автономия в Советской России. Существует с 1918 года. А что в Указе утверждают? Что у нас полно «шпионов и диверсантов»! Да если бы они и появились вдруг, мы бы их всех сразу же повязали и пересажали. Но нет же вообще ни одного конкретного факта! Так где же логика?!»

На это мама печально замечает: «А много логики в случае с Пактом о ненападении?». Папа раздражённо отмахнулся, вновь впился глазами в газетные строчки – и в недоумении стукнул ребром ладони по столу: «Ну а это что такое?! Если мы все «диверсанты и шпионы» и нас выселяют, то почему же тогда на новых местах нам землю и всякую государственную помощь обещают – за такие-то «чёрные» дела?!» Ещё что-то он там повычитывал, громил в пух и прах. А потом с грустью подвёл итог: «Дрянь наши дела! И положение наше – самое незавидное! Всё это может кончиться полной ассимиляцией русских немцев».

Я спрашиваю: «Так что же дальше-то будет? Страшно как-то!». Папа ещё более напрягся, даже синяя жилка на виске вздулась. И оборвал меня – сердито, как будто отрубил: «Не надо поддаваться страху – иначе он тебя съест! Будем нести свою судьбу, свой крест достойно! Война предстоит огромная. А мы в ней – как зёрнышко меж двумя жерновами». И снова я ничего не понял. Мы же – не на мельнице! И не зёрна мы, а люди!..

Тут и Алька своё слово вставил. «А сколько мы для русской культуры сделали! – говорит. – Мы же, в сущности, и есть – русская культура! Фонвизин, Дельвиг, Кюхельбекер, Брюллов, Даль, Беллинсгаузен, Крузенштерн… А Отто Юльевич Шмидт? Как с ним быть? Тоже выселять?!» И папа молчит.

А бабушка вновь голос подала: «Надо поросёнка резать и мясо коптить!». И дедушка от дрёмы очнулся: «Давайте! А я всё быстро закончу – вы только разделайте!» У него это очень аппетитно получается: шпик, копчения разные, колбаски домашние… Ой, у меня даже в животе забурчало! Неудобно: тут такой разговор серьёзный, а я… Пришлось на сундучке поёрзать, чтобы как-то аппетит успокоить.

Между тем папа с Алькой продолжают про нашу культуру рассуждать: какие убытки она понесёт, что с этими землями будет? Но я это всё это уже плохо воспринимал: голова вдруг разболелась – как от угарной печки. И пошёл я на двор. Ещё раньше вышли бабушка с дедушкой – уединились в своей мастерской.

Смотрю я на улицу, а людей там вовсе нет. И какая-то чёрная тоска над селом висит: что-то похожее было во время недавнего солнечного затмения. Мы за ним на займище наблюдали – через стекло закопчённое. Луна тогда совсем закрыла Солнце – только маленький серпик от него остался: яркий, горячий. А потом тень всё равно ушла. Может, и сейчас обойдётся как-то? Поймут власти свою ошибку – и всё исправят? А?..