В «похоронных командах» везде – одни доходяги. Весной-осенью умерших они складывают на кладбище штабелями в неглубоких «братских могилах» и сверху еле прикрывают землёй. А зимой вообще только присыпают трупы снегом – в надежде, что с наступлением тепла (в конце весны – начале лета) закопают их уже «по-настоящему». Но что от них к этому времени останется? В округе волков, лис – несчитано, да и собаки здешние не брезгуют человеческой мертвечиной.
Бедный папа! Так и не дожил он до своей учительской пенсии, о которой мечтал! Это уже третья потеря в нашей семье: дедушка, бабушка и вот теперь – папа! Царство им всем Небесное! (Gott hab' ihnen selig!)
…
И вот он, голод, достал и меня костлявой своей лапой – и оказался я в лазарете. Странная история: три дня назад после прихода с работы в барак я свалился на нары – и тут же «отключился»: как бы провалился в какой-то горячечный бред. Отказался от вечерней баланды и хлебной пайки (не было сил за ними идти) – и забылся в глубоком сне. Соседи по нарам, недолго думая и сомневаясь, «разыграли» моё «довольствие». Решили: всё равно умрёт Клейн – так не пропадать же добру?! Затем отнесли меня в лазарет, а тамошний дежурный санитар распорядился убрать меня в мертвецкую – до утра, «пока доктор придёт и разберётся». Но где-то глубокой ночью я очнулся: пошевелился, огляделся и, понятное дело, ужаснулся. Попытался встать – бесполезно! Кричать – не могу, только писк какой-то издаётся.
Чудом санитар в это время рядом оказался (по нужде, что ли, выходил), услышал мой писк, зашёл в мертвецкую – и руками всплеснул: «Ну, Клейн, ты даёшь! Мы-то думали – заработаем на тебе 200 граммов хлебушка, а ты вон какой живучий оказался!». Словом, помог он мне встать, перевёл меня в общую палату – для живых, принёс холодной баланды и граммов 400 хлеба (очевидно, остались от настоящего мертвеца). Умял я всё это, и начал проверять свои карманы, а там – нет ничего. Посчитали меня мертвецом – и всё подчистили: ножик перочинный, комсомольский билет, блокнот – с фотокарточками семьи, адресами, выписками.
Утром пришёл доктор, осмотрел меня, сказал: «Дня четыре ещё подержу тебя здесь, а потом – раз выжил – назад в бригаду! Нечего даром хлеб есть!» Ну, с больничной кормёжки тоже не шибко ожиреешь! Дают здесь в день 600 граммов хлеба и трижды – «суп»: плавают в нём по одной-две горошины и полскелета какой-то маленькой рыбки. Называется: «гороховый суп с рыбой». Для нас, изголодавшихся, это – что слону дробина.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
