2 ноября

Воскресенье. Все утро до обеда я посвятил уборке стола, шкафа и этажерки. После обеда ходил к Васе. Он поступил на штатное место лаборанта в госпитале, и уходить не собирается. Одновременно с практикой проходит микроскопию и думает сдать за 10-й класс. После того как я вернулся от него, мы с мамой пошли к Евгении Васильевне, отнести книги. Она была сегодня утром на совете в школе и рассказала нам, какие будут преподаватели и как будет с питанием. Вечером я переписывал Коте списки. Около 10-ти ч. легли.

3 ноября

Будильник разбудил меня в 7-30 ч. и я, поев каши, отправился в школу. Мы сели вместе с Игорем. В классе было 20 человек, одни мальчики. Во время 3-го урока велели собирать деньги на обед. Однако сам обед был лишь после 5-го урока. Дали тепловатую водицу с накрошенной вермишелью. Шестой урок должен быть военное дело. Его не было, и мы ушли домой. Вечером около 7-ми ч. была тревога. Сильно стреляли, несколько раз дом содрогался, и мы с мамой сошли вниз.

4 ноября

Был в школе, после 4-го урока дали густой суп с рисом. Пятый урок был черчение. Среди урока завыла сирена. Нас свели в бомбоубежище. Я и Брянцев вышли из убежища и стояли около заднего выхода. Тревога была недлинная. После тревоги я ушел домой. С 3-х часов дежурила мама, около 4-х ч. я должен был ее сменить. Сегодня утром пришла Зоя Бок сказала, что умерла Антонина Тарасовна и мама с бабушкой собирались на панихиду. Около 4-х ч. была тревога. К 4-20 ч. она кончилась, и я сменил маму. Я просидел до 5-15 ч. меня никто не сменил. Я передал ключи в контору и ушел. Сегодня ясный день и полнолуние. Около 7-ми ч. была тревога. Началась сильная стрельба, и содрогался весь дом. Мы с мамой сошли и сидели внизу. Только мы успели после отбоя взойти, как опять началась тревога. Опять началась бомбежка и мы сошли. Там сидел Махлин и разговаривал о своем прошлом и Морозов. Тревога кончилась только около 12-30 ч. Мы разделись и легли. Котя с чердака видел, как сбили самолет. Он вспыхнул, задымил, клюнул носом и полетел вниз, упав где-то около Таврического сада.

5 ноября

Был в школе, ничего особенного не произошло. Вечером была тревога со стрельбой и содроганием дома. Мы с мамой сидели у Лаппо.

6 ноября

Был в школе. Придя в школу, я отправился было в наш старый класс. Там был преподаватель истории, и он отправил меня в соседний класс. Оказалось, что нас перевели в 9-й Г, туда же где были наши девочки. Урок математику давал Арсений Григорьевич. После 4-го урока мы пообедали жидким супом и уже собрались домой (следующими уроками должны были быть история и физкультура) когда нас усадили, Галя Х. стала проводить собрание. Еще перед собранием пришел какой-то и сообщил, что нужно на праздники назначить дежурства. Его обшикали и он ушел, записав на доске часы дежурств. Галя начала с того, что расписала всех мальчиков на дежурства. Меня записали на 8-е ноября с 14-ти до 19-ти часов. Потом стали выбирать редактора газеты, и к концу 5-го урока собрание было кончено. После уроков мы с Шурой Б. отправились на Литейный за блокнотами. Я купил 5 блокнотов, мы расстались на углу Белинского и Литейного. Я пошел по Некрасовской домой. Мама сидела в столовой на диване и что-то штопала. Я ей рассказал о дежурстве, переводе в 9-й Г класс. После этого я сел заниматься. Бабушка слегка подтопила в спальне, и стало немного теплее. Я испытывал приятное чувство, как будто все налаживается и наступает новая жизнь. Около 5-ти ч. пришел папа. В шестом часу началась тревога. Я с книжкой в руках расхаживал по комнате. Бабушка сидела на низеньком стуле возле самой печки. Мама надела шубу и села в передней на стул. В ночь с 6-го на 7-е ноября рядом упали бомбы и у нас вылетели все окна.

7 ноября

Я проснулся около 9-ти ч. Папа прошел из своей комнаты в уборную. Потом вышла мама. Я полежал еще некоторое время в темноте, потом поднялся, заперся в ванной, вымылся холодной водой. Мама мне согрела кашу, дала горячего какао. Папа уже принялся за заделку окна в кухне. Я поел, надел пальто и отправился ему помогать. Папа пилил доски и заколачивал ими окна. Я взялся за отмеривание и отпиливание досок, а он прибивал. Было очень холодно. Приходилось работать в пальто, шапке, перчатках и ботах. Мама в это время сгребала осколки штукатурки в папиной комнате в ведро. Окончив отпиливание досок, я стал выносить ведро с осколками штукатурки и стекол. Но их было так много, что пришлось нагружать ими целую корзину и выносить вдвоем с папой. Мне было очень тяжело. Я испытывал неимоверную слабость. Руки мне неповиновались. Я с трудом держался на ногах. После того, как мы с папой вынесли 2-е корзины осколков, мы с мамой вооружившись вениками и стали сгребать осколки перед окнами в кучу и нагружать их в ведра, потом я и выносил. Очистили от осколков окна в спальне, принялись за столовую. По всем комнатам настал вечер. На улице слышен звон и треск сгребаемых осколков, стук заколачиваемых окон. Пришел Котя и сообщил, что в подворотню привезли фанеру и картон. Я, папа и Котя сейчас же отправились вниз. Там уже толпилась куча жильцов. Какой-то мужчина в военной форме раздавал по счету листы фанеры по квартирам. Мы взяли полагавшиеся нам листы и потащили их наверх. Папа сейчас же принялся за отмеривание и пилку фанеры и забиванием окон в спальне. Сначала ему никак не удавалось распилить фанеру. Но потом дело пошло на лад. К обеду внешние рамы в столовой были забиты. Я же помогал папе пилить фанеру, то бегал на кухню, чтобы занавесить забытое окно занавеской. Бабушка затопила печурку и готовила суп. Котя сидел в очках посреди кухни на табуретке скрестив руки и бессмысленно и тупо уставился глазами перед собой. Он находился в состоянии полного изнеможения и упадка сил. После того как мы пообедали, папа опять принялся за забивку окон в столовой, а мы с мамой взялись ему помогать. Я отмеривал и пилил фанеру, мама придерживала листы, но вскоре ушла на кухню мыть посуду. Я деятельно помогал папе. Окна в столовой были забиты. Осталась Котина комната. Туда фанеры уже не хватало, пришлось забивать картоном. Клава дала нам большой нож, и я им резал картон. Она почти весь день работала со своими окнами: пилила фанеру, заколачивала окна. Оставшиеся гвозди она отдала нам. К вечеру все окна были забиты. Мы собрались в прихожей, пили чай. После этого стали устраиваться на ночлег. Решили, что папа с мамой будут опять спать на одной кровати, а мою кровать поставят рядом. Так и сделали. Временами тяжело и сильно ухали выстрелы. Котя все прибывал в состоянии изнеможения и бессилия. Он сидел в передней на стуле, совершенно убитый. Он должен был сегодня ночью дежурить на чердаке. Тогда бабушка решила идти Солнцевой, сказать, что он болен. Я взялся ее проводить. Мы спустились по совершенно темной лестнице и вышли на улицу. Небо было покрыто темными, низкими тучами. Было совсем темно и только изредка небосклон озирали далекими вспышками. На улице дул порывами холодный пронизывающий ветер и мел в лицо снежную крупу. Мы с трудом добрались до ворот. Кто-то нас окликнул. Я узнал голос Солнцевой. Бабушка объяснила зачем она пришла. Солнцева согласилась заменить Котю, но чуть не заставила меня посидеть с полчаса подежурить у ворот. Мы вернулись домой. Мама уже легла. Я вышел в ванную, почистить зубы и лег в синей рубашке и кальсонах. Папа еще сидел за столом и читал. Котя лег в прихожей на стульях, бабушка, на зеленом диване скрючившись в три погибели. Я вскоре задремал. Сквозь сон слышал, как папа ложиться.

8 ноября

Я проснулся от какого-то движения рядом с кроватью. Это папа, уже в пальто и шапке, искал свои кожаные перчатки. Сквозь дремоту, я слышал, как он сказал вполголоса маме, что до половины восьмого осталось только четверть часа, и после этого полез, перегнувшись через мою постель в шкаф. Несмотря на все свои старания, перчаток он так и не нашел и вскоре ушел, одев другие перчатки. Через несколько минут после его ухода затрещал будильник. Я встал, заперся в ванной, вымылся до пояса, оделся. Мама мне разогрела кашу и я съел ее, сидя за папиным столом. После этого я оделся и ушел. В школе на вопрос Игоря, что у меня с рукой (у меня была завязана рука) я кратко сообщил, что у нас случилось. Игорь только громко заявил: «А у Вадьки то в соседний дом бомба упала. Человек ранен …» Уроки шли своим чередом. Придя домой я сразу не делая уроки, принялся забивать картоном верхние рамы в спальне. С этим я провозился до самого обеда. После обеда занимался. Вечер прошел спокойно. Спать легли мы все втроем (я, мама и папа), легли опять в папиной комнате.