— Итак, синьор Сальваторе, какова цель нашего визита в Илиси?
— Нашего? Вы решили причислить себя к Ловчим?
— Что за вздор? — хохотнула Мими. — Не передёргивайте, я задала вопрос.
— А я намекнул, — Тор сел и внимательно посмотрел на женщину, — что это не ваше дело. Вопросы задаёт судья. Вы судья?
— Нет, я наблюдатель.
— Вот и наблюдайте.
— Весьма глупо с вашей стороны, — синьорина ничуть не смутилась. Надменно улыбнувшись, она вернулась к чтению.
— Мими, не стоит пренебрегать моими советами. На этом участке дороги лучше глядеть в оба, — Ловчий отодвинул кружевную занавеску.
— Хотите напугать?
— Взываю к разуму, — Тор не отвлекался от вида за окном. — Здесь встречаются полоумные ведьмы, вокруг глухой лес, ни души.
Ответить Мими не успела — дилижанс резко дёрнулся и замер, с улицы послышались душераздирающие вопли. Синьорина Эспозито побелела больше прежнего, а я успела испугаться только на мгновение. В глазах Сальваторе заиграли огоньки азарта, сердце наполнилось предвкушением веселья. Какого фавна? Ругань Ромео, рычание и женские вопли, а кучерявый командир словно на праздник собрался. Едва мы с Мими попытались выглянуть в окно, Торе потянул нас на пол.
— Не высовывайтесь, — шепнул Ловчий. — Если повезёт, она сожрёт лекаря и не станет заглядывать к нам.
— Сдурел?! — зашипела я, глядя, как мой мужчина старательно давит на затылок Мими, заставляя её чуть ли не целовать пол кареты.
Бывший инквизитор, главный Ловец обезумевших ведьм прячется, пока его друга раздирает полоумная колдунья? Не верю! К тому же зачем безумной кого-то жрать? Бред. Я поднялась на ноги и отдёрнула тонкое кружево шторки. Пришлось прижаться к стеклу, чтобы разглядеть причину происходящего.
Синьор Ландольфи сидел позади дилижанса на корточках рядом с большой лужей и самозабвенно орал не своим голосом. Драма для ушей, комедия для глаз. Длинноволосый красавец громко мычал, рычал, шипел и визжал, запрокинув голову к серому небу. Ромео даже выдал что-то вроде гортанного чавканья — судя по всему, стараясь передать многообразие звуков ведьмовской трапезы. Обернувшись к Торе, я с укором покачала головой. «Милая, подыграй. Тебе не сложно, я знаю», — раздалось в моей голове. Мелькнула мысль разогнать балаган, но вспомнилась надменная мордашка Мими.
— О, святейшие печати, — я грохнулась на пол. — Она ужасна!
— Любимая, — Сальваторе пустил слезу в голос, — я так мало успел…
— О, мой Торе…
— П-п-пристрелите её, — захлёбывалась наблюдательница. — У вас ведь есть оружие!
— Не могу, — Ловчий почти рыдал.
— Почему? — на глазах Мими выступили слёзы.
— Мне страшно, — синьор Сальваторе картинно вытаращил глаза, подбородок задрожал. — Я сейчас обделаюсь.
— Амэно, прошу…
— Нет-нет-нет! — я часто задышала вместе с леденящим кровь воплем «ведьмы». — И не просите!
Дверь дилижанса медленно раскрылась, и в порог вцепились перепачканные грязью скрюченные пальцы Рома. Сам лекарь продолжал издавать поразительно мерзкие звуки, прячась под каретой. Зрелище не для слабонервных, особенно если не знать, чьи руки терзают пол. Мими рванула на улицу со скоростью ураганного ветра, оттоптав каблуками пальцы Тора.
— Ненормальная! — он с обидой потёр пострадавшие конечности.
— Друг, ты проиграл, — Ромео вылез из-под дилижанса и с улыбкой посмотрел вслед убегавшей наблюдательнице. Миниатюрная попа синьорины мелькала в высокой сухой траве.
— Надо бы поймать.
— Надо так надо, — лекарь тряхнул грязными руками и зашагал к обочине. — Мими, постойте! Это всего лишь шутка! Синьорина Эспозито-о-о!
— И во что ты меня впутал? — хлопнула любимого по плечу, еле сдерживая улыбку.
— В одно из лучших развлечений — на спор пугать глупеньких девчонок из инквизиции, — он обнял меня за талию и прижал к себе.— Испугается — победа Рома, не испугается — моя взяла.
— И ты продул, — я подставила лицо поцелуям. — Как ты мог?
— Что поделать, — вздохнул Торе, — удача любит этого паршивца, — он явно остался доволен финалом.
Потеряв шляпку и часть достоинства, синьорина Эспозито перестала выглядеть идеально. Отдышавшись, она попыталась вернуться к холодному образу язвы-всезнайки, но пролетела. Мужчины хрюкали в кулаки и прятали улыбки за раскаяньем. Наобещав гору неприятностей, женщина скрылась в дилижансе, громко хлопнув дверью.
— Горячая штучка, — Ромео поцеловал щепоть, совсем как повар на его кухне.
***
Инквизиторская стоянка в лесу больше походила на постоялый двор: расчищенное место для костра, добротно сколоченный стол, обтёсанные брёвна вместо скамеек и лежаки для сна под навесом. Журчание речки неподалёку и целое море звёзд над головой — прекрасная ночь. Служащие святейшей инквизиции знают толк в комфорте. Я понемногу отходила от роскоши Польнео, привыкая к дорожному минимализму. Хотя какой тут минимализм? Торе захватил с собой почти всё, чтобы в пути чувствовать себя как дома.
Синьорина Эспозито высунула сонную мордашку из дилижанса, когда ужин на столе только и ждал, пока мы на него набросимся. Есть хотелось невыносимо. Я бы предпочла остаться единственной синьориной в обществе очаровательных мужчин, но Мими разорвала мои надежды в клочья. Наблюдательница пришла в себя, навела красоту и вернула прежнюю холодность на мраморное личико.
— Добрый вечер, — она сдержанно улыбнулась и присела рядом с Ромео.
— Вижу, вы уже не обижены, синьорина Эспозито, — Ром протянул женщине кусок вяленого мяса на белом хлебе. — Простите нас, шутка не удалась.
— Почему не удалась? — карие глаза лекаря и наблюдательницы встретились. — Удалась.
Синьор Ландольфи растерянно замер, да и мы с Торе не поняли смены настроения Мими. Неужели несколько часов сна способны подарить этой кукле чувство юмора? Кажется, кроме едкого сарказма ей ничего не знакомо. Наблюдательница, не обращая внимания на наши обескураженные лица, потянулась за вином и сыром.
— Мими, вы меня пугаете, — Тор сделал глоток из фляги.
Напряжённый, сосредоточенный, он ждал, когда синьорина вытащит из сапога кинжал, чтобы метнуть в одного из нас. Держу пари, если не нож в голенище обуви, то ядовитое жало в прекрасном ротике уже готово впиться в плоть.
— Сальваторе, вы правы, — она отложила хлеб с мясом, отряхнула ладони и показала белые зубки в хищной ухмылке, — есть чего бояться.
— Пролейте свет, будьте любезны, — Торе пододвинулся ближе ко мне и обнял, словно желая защитить от фурии с лицом ангела.
— Мы не едем в Илиси, — холодно выдала наблюдательница.
— О как, — Ром исподлобья уставился на женщину.
— Именно так. Вы поможете мне, — Мими на пару мгновений задумалась. — Времени практически нет, поэтому тратить его на дальнюю дорогу считаю неразумным. Пост судьи инквизиции в Польнео свободен. Мне необходимо заслужить похвалу начальства, чтобы занять это место. Отныне Ловцы безумия будут делать то, что я прикажу.
— При всём уважении, синьорина Эспозито, — Тор растеряно улыбнулся, — я не помню, чтобы передавал вам командование.
— В этом нет необходимости, Сальваторе. У каждого из вас есть тайны, и волей случая, не без моего участия, секреты могут всплыть в самый неподходящий момент.
— О чём вы, Мими? — я поймала крючок во взгляде женщины на себе.
— Например, вы, Амэно, скрываете свою личность и живёте по поддельным документам. Пока не знаю почему, но раскусить этот орешек мне под силу. Поверьте.
Меня накрыло горячей волной жара. Рывок прохладного осеннего ветра остудил огонь в теле, оставив полыхать сердце. Пальцы Торе больно сжались на моём плече. В груди любимого закипала злость.
— Откуда у вас такая информация? — Ром поднялся с места и, обойдя стол, уселся рядом с нами, оказавшись напротив наблюдательницы.
— Это имеет значение? — она не ждала ответа лекаря. — Ваша тайна представляет куда больший интерес, синьор Ромео. Вы ведь сын Святейшего жреца Польнео?
— Что?! Вздор.
