— А кто сторожить будет? — Паоло выкатил глаза, тыча пальцем в телегу.

— Вы собаки, что ли? — ухмыльнулся начальник. — Никуда она не денется из клетки связанная.

— Ведьма все же… — заступился за друга Карлос.

— Не факт, — Сальваторе тряхнул косматой головой. — Это пока не доказано. Как, впрочем, и обратное, — он зашагал к чаще, разметая высокими сапогами шуршащие листья. — Вполглаза поглядывайте!

Инквизиторы дождались, пока Сальваторе скроется за деревьями, и, довольно поглаживая животы, растянулись на плащах. Вжавшись в угол клетки, я прислонилась к холодному металлу. Тяжёлое, мокрое платье после купания в реке и не думало сохнуть. Погода настойчиво хмурилась, не давая солнцу пробиться сквозь плотные тучи. Отжала скопившуюся в ткани влагу и сосредоточилась на сытом желудке. Помогает, когда нет других развлечений, но мысли о казни так и лезли в голову.

— Это наша с тобой первая ведьма, — заговорил Карлос. — Сальваторе успел нажить целое состояние… А теперь и мы заработаем.

— Станем богачами, — заулыбался голосом Паоло.

— Скромнее, друг мой, скромнее, — одернул напарника. — Жажда наживы — величайший из грехов.

Вместо ответа Карлос захрапел, а через пару минут мои скулы свело от парного хрюканья инквизиторов. Ну не сволочи, а? Последние сны в жизни и те не увижу. Даже задремать не удалось — сидела с закрытыми глазами, вертела в голове самые крепкие выражения.

Неожиданно я дёрнулась от волны страха и подскочила на ноги. Дыхание участилось — предчувствие скорой неминуемой беды окутало плотным коконом. Нос раздирал навязчивый запах безумия. Разглядев среди тоненьких деревьев знакомую женскую фигуру в бесформенном платье, чуть не взвизгнула.

— Нет-нет-нет-нет-нет! Только не ты, только не здесь, — я заскулила испуганным щенком.

На поляну вышла Кривая Эмма. Ведьма вечно таскала за собой целую вереницу несчастий. Поразительная способность колдуньи влипать в неприятности, увлекая за собой всех, кто под руку подвернётся, заставляет держаться от неё подальше.

— Сестра, — радостно вытаращила глаза Эмма, вцепившись в прутья. — Я спасу тебя, сестра!

— Не надо меня спасать, — жалобно свела брови, умоляюще смотря на ведьму. — Уходи, пока инквизиторы не проснулись.

— Не проснутся, — она захихикала, запустив пальцы в вырез платья. — Есть у меня кое-что на этот случай.

Пискнуть не успела, а сумасшедшая уже вытащила мешочек и покрутила перед моим носом. Предчувствие — уже не беды, а конца мира — прошлось по груди тяжёлым молотом.

— Что это? — пересохшими губами промямлила я.

— Яд, — довольно сообщила Эмма. — Пыль — фу-у-х над головами, и всё, — женщина выставила ладонь и продемонстрировала, как надо дуть.

— Не надо «фух», милая. Это святейшие инквизиторы…

— Я знаю.

— Хорошо, — зажмурилась, сдерживая гнев, — пойдём другим путём. Если ты их убьёшь, я стану твоей подельницей, а то и вовсе… — посмотрела в затуманенные глаза Кривой Эммы, — единственной виновницей их смерти. Даже если мы сбежим, нас рано или поздно найдут. Понимаешь?

— Нет.

— О, козлоногий Сильван! Меня везут на суд в Сэнбари. Возможно, они не смогут доказать, что я ведьма.

— За что они тебя взяли?

— Не прошла испытание водой, вынырнула.

— Нет у тебя шанса… сестра, — она выдохнула «сестру» зловонием гнилых зубов мне в лицо и пошла к спящим.

— Нет! Эмма! Стой! Эмма, вернись! — металась вдоль решетки на коленях, напоминая себе попугая. — Парни! Проснитесь! Просыпайтесь! Ну же!

Могла сотню раз надорвать горло, но мужчины не думали просыпаться. Сон на свежем воздухе принёс им полное забытье. Безумная обернулась ко мне, покрутила пальцем у виска и быстрее зашагала к жертвам. Содержимое мешочка пыльным облаком накрыло головы инквизиторов. Никаких предсмертных мук, никакой агонии — они просто перестали храпеть. Навсегда. Обыскав тела бедняг, ведьма нашла ключ от клетки и, радостно размахивая находкой, понеслась освобождать меня. Но не успела.

Из чащи навстречу Эмме, взволнованный, напряжённый, словно струна на мандолине, вышел Сальваторе. Инквизитор быстро оценил ситуацию и выхватил из-за спины пистолет. Пухлые губы мужчины поджались, ствол метнулся к оскалившейся ведьме.

— Ещё один, — зашипела Эмма, отбросив в сторону опустевший мешочек из-под ядовитой пыли.

— Синьорина, что вы забыли в такой глуши? — он покосился на тела товарищей, видимо, понимая — не жильцы.

Вместо ответа женщина растворилась в воздухе, только опавшие листья зашуршали. Сальваторе завертелся волчком, пытаясь понять, куда она делась. Сумасшедшая появилась сзади, как только инквизитор замер, прислушиваясь к лесному ветру. Видела, как безобразные губы ведьмы выбрасывают слова заклинания.

— За спиной! — завопила я, спасая не то остатки доверия Сальваторе, не то его самого.

Начальник отряда ловко развернулся и нажал на курок. Громкий хлопок выстрела смешался с грохотом колдовства на поляне. Пуля вошла в лоб Кривой Эммы с последними словами заклятья.

Кудрявый инквизитор спешно перезарядил оружие и снёс замок на клетке. Вскочив на телегу, он распахнул решётку. Пухлые щёки мужчины раздувались от гневного дыхания, синие глаза почернели.

— Придушу, — потные руки сомкнулись на моей шее.

— Пусти, — захрипела я, — пусти…

Сальваторе резко разжал пальцы и с нескрываемым удивлением схватился за свою шею. Густо откашлявшись, он утёр взмокший лоб:

— Что за фокусы?!

— Какие фокусы? Я тебе жизнь спасла! Ещё секунда — и она бы размазала тебя заклина…

Осеклась, почувствовав под верёвками на запястье нестерпимый зуд. Сморщив нос, принялась чесать руку о прутья и с удивлением заметила, что синьор инквизитор делает то же самое. Зуд сменился лёгким жжением, и я, наконец, решилась поглядеть на причину внезапных ощущений. Мой хохот наверняка распугал всю дичь в окрестностях. Миниатюрная девушка вроде меня просто не способна ржать, как ломовая лошадь…

— Тебе весело? — Сальваторе непонимающе хлопал ресницами, от этого становилось ещё смешнее. — Прекрати! В чём дело?! — инквизитор вышел из себя и отвесил мне звонкую пощёчину.

Оплеуха сработала — истерику как рукой сняло. Из глаз покатились слёзы отчаянья. Мужчина сник, потеряв надежду получить ответы.

— Эмма, — глотая слёзы, кивнула на окровавленный труп ведьмы, — всё перепутала…

— И?

— Видимо, эта дура хотела убить тебя, произнеся заклинание разъединения души и тела, но вместо этого сотворила колдовство на соединение душ.

— Чьих душ?

— Наших с тобой, — шмыгнула носом и показала мужчине запястье со свежим клеймом. — У тебя такое же.

— Священная печать, — едва инквизитор задрал рукав, с пухлых губ сорвался полный ужаса шёпот. — Что это значит?

— Иногда мы будем чувствовать эмоции друг друга, иногда наши тела будут обмениваться болью…

— Всё?

Сальваторе напряжённо ждал подвоха, а он был, да ещё какой!

— Умру я — умрёшь ты, остановится твоё сердце — следом замрёт моё, — выпалила, зажмурив глаза.

***

Синьор инквизитор изволил выпустить меня из клетки — замок всё равно не вернуть. Он достал из сундука на телеге лопату и молча взялся точить инструмент. Устроившись на пеньке рядом, вздохнула, глядя на перемотанные верёвками руки. Сальваторе уловил безмолвную просьбу, но вида не подал.

Зацепилась взглядом за тело Кривой Эммы. После смерти остатки чар, позволявших ей выглядеть более или менее прилично, спали. Открытые, полностью чёрные глаза застыли мокрыми камнями, изъеденное оспой лицо скривилось в волчьем оскале, жёлтые длинные ногти завивались на кончиках, а тело распухло так, что бесформенное платье облепило каждый его изгиб. Говорят, ей не было и двадцати пяти, когда тёмные духи завладели её разумом. Пытаясь избавиться от навязчивых голосов в голове, требующих крови, женщина решила вершить «добро» для сестёр. Сколько ведьм погибло под натиском тарана по имени Эмма — подумать страшно.

— Похороним, и ты снимешь с нас это заклятье, — инквизитор разворошил листья и воткнул лопату в землю.