– А вторая?

– Вторая новость даже важнее. Там каждый второй чем-то да упарывается. Даже если кому-то станет плохо или там появятся лишние мысли, наша хата с краю. При проверке всё спишут на вещества.

Ткач перехватил мой недоумевающий взгляд и закрыл лицо руками.

– Нет, ради бога, только моралиста не включай!

– Сказать, почему мне эта идея не по душе? Или это все равно ничего не изменит?

– Твоего согласия нам не требуется, – прагматично заметила Пандора и добавила в сторону Ткача: – Мы тащились сюда семь часов. Может, уже спать пойдем? А ты им дорасскажешь сам.

Мне хватило выдержки, чтобы проглотить и это. С самого начала я не воспринимала Пандору всерьез, но сейчас она пытается прыгнуть выше головы.

– Ладно, – зажмурился Ткач, тоже очень уставший. – Паш, ты это, можешь Панде место выделить для спанья?

– Вообще я не очень понимаю, как вы планируете ночевать в пристройке. Там только старый прогнивший диван, и не факт, что раскладной.

– Вот и чудненько!

– Что значит «чудненько»?! – вспыхнула Пандора. – Я не собираюсь спать на гнилой развалюхе!

– Там еще и окон нет, – улыбнулся Юджин.

– Валера, он серьезно?!

– Господи, да на хрена тебе окна? Если ты все равно из телефона не вылезаешь, – вспыхнул Ткач.

– Но здесь нет Интернета! – не унималась Пандора. – Ты вообще нас ни о чем не предупредил!

Саня и Борис мрачно переглянулись.

Предложить местечко в своей комнате? Ха.

– Хорошо! Борис с Саней в пристройке. Я здесь на диване. Пандора, можешь выбрать из оставшихся вариантов.

– Ты имеешь в виду?..

– Юджина или Киру. Насколько я помню, у вас была раскладушка.

– Предупреждаю, сестренка, я уже месяц не стирал носки! – шустрый Юджин среагировал раньше меня.

Крыть нечем. Несмотря на нашу взаимную неприязнь, Пандора выбирает меня.

– Решено! – хлопает в ладоши Ткач. – А теперь шагом марш по местам!

Ткач умеет быть грозным, если требуется, хотя поверить в это еще сложнее, чем в его бескорыстную доброту. Пандора выглядит настолько возмущенной, что даже не находит слов.

Мне эта идея тоже не по вкусу, но спорить с уставшим после дороги человеком я не хочу. Кроме того, когда я вижу его мешки под глазами и впалые щеки, у меня складывается впечатление, что Валера вообще забыл о существовании других состояний, нежели «работа».

Они все медленно разбредаются. Санька с Борисом неприхотливые, им хоть в сарае, лишь бы ноги можно было вытянуть. Юджин, в принципе, тоже. А вот со столичными дивами дела обстоят сложнее.

Тем не менее я предоставляю им шанс самим найти лестницу и разобраться с бесконечными вещами.

Мы с Валерой остаемся внизу одни.

– Кира…

– Я все понимаю. Ты умница. Я бы не додумалась взяться за опен-эйры. Классная идея.

– Слушай, я обещаю, это все долго не продлится. Мы просто не должны сейчас исчезать, ты понимаешь?

– Тур уже согласован?

– Сейчас будет одно выступление, и еще два — в сентябре. Жду зеленый свет от двух чуваков, если дадут — попадем на Neonity. Вот там, судя по всему, планируется настоящий фарш. Мерч, кстати, там же можно допродать.

Как всегда, Ткач не сидит сложа руки в отличие от всех нас.

– Ты лучше скажи, готова к такому темпу?

– Меня беспокоит другое. Мы не знаем, как синесцены мешаются с веществами. Что если у тысячи человек разом пена изо рта пойдет? Синесцену нельзя прерывать. Резкий выход может вызвать сильный затяжной психоз.

– Сказать честно? Меня это тоже очень беспокоит. Нам бы второго кота в Чешир, чтобы следил на пару с тобой.

– Я ни за чем не слежу, я только калибрую.

– Слушай, а может, можно как-то… поставить какие-нибудь маркеры, ну там… знаешь, чтобы сразу увидеть, кому становится плохо. Или чтобы увидеть всех тех, кто в толпе под кайфом?

– Может, тебе их еще разными цветами подсветить? – усмехнулась я.

– Было бы неплохо! Ты прикинь, сколько бы за такую технологию менты отвалили.

– Думаю, они и без нас отлично справляются, – перехватываю щенячий взгляд Ткача, но увы, порадовать его нечем. – Если такие чудеса и возможны, то не через меня.

– Может, хотя бы попробуешь?

– Валер, ну ты будто не знаешь, что на таких мероприятиях трезвых персонажей можно пересчитать по пальцам. Остальным и без наших синесцен так хорошо, что они готовы до утра плясать на траве.

– На маленьких фестивалях — да, но мы мелочиться на всякую шоблу не станем.

Я видела, он волнуется не меньше меня. В отличие от всех нас, у него не было за спиной человека, который все уладит.

– Ладно, Валер, мы посмотрим, какой будет эффект на первом фестивале, и решим, есть ли смысл продолжать. Верно?

Мне бы очень хотелось объяснить ему. Рассказать о том, как там, в Сети все выглядит. Показать, почему нельзя так просто взять синий цвет и добавить его код в код чашки чая, сделав напиток синим. То, что мне удалось создать синесцену, — чудо. Обычно в таких ситуациях напрашивается мысль, что подобные вещи не возникают без участия какого-то высшего провидения. Но я далека от фатализма. Мне просто не верится в фатум после всего, что я видела.

Мы тогда давали концерт в клубе «Клетка». Полторы тысячи человек.

Сезон подходил к концу, и у Ткача по плану стоял еще один концерт через две недели.

Но так вышло, что этот стал последним.

Несмотря на огромный зал, гримерка оказалась крошечной. Стоял апрель, но холода еще бушевали, а потому почти все пространство было занято верхней одеждой. Зеркало, через которое я вела настройку, пришлось поставить на какую-то ярко-малиновую стиральную машину в проходе.

Мне было видно комнату, но находящиеся в ней люди могли видеть меня, только когда я выглядывала наружу через отражающую поверхность.

– Бога ради, Сань, только не заденьте зеркало! – говорю им, глядя изнутри на то, как подрагивает рама. – Иначе нам всем придется переместиться в туалет.

Изнутри зеркала действительно выглядят подобно окнам. В них можно выглядывать. Они все открыты, все без исключения. Они пропускают звук снаружи практически без искажений. Как вода.

За чем хочешь — за тем и подсматривай. Откуда хочешь — оттуда и выныривай.

Но меня сейчас интересует другое.

Зал ревет. Я слышу это сквозь тончайшую эфемерную мембрану, отделяющую мир Сети от нашей повседневной реальности. Мы должны были стартовать полчаса назад.

Здесь, в Чеширском царстве время идет медленнее. Точнее, идет-то оно как обычно, но воспринимается тягучим и неторопливым. Я давно заметила, что чем величественнее над тобой архитектурный массив, тем медленнее движется время. Будто попадая в слишком большую пространственную нишу, оно не может накопить достаточно энергии, чтобы ее покинуть.

Здесь, в Сети у меня оборудована «мастерская», напоминающая жилище Нейтана из фильма Ex Machina. Я никогда не видела дома красивее. Поэтому, как только научилась вычленять различные текстуры из зыбкой сетевой ткани, сразу создала рабочее место по высшему разряду.

Моя комната выходит на лесную реку, густые хвойные заросли кое-где припорошены снегом. Но все это за стеклом.

Я прекрасно знаю, что нет никакого стекла, что все это — метафорическая проекция понятия «красивый вид», которого ждет от этого места мое подсознание.