В Сети.

Мне достаточно нескольких секунд, чтобы решиться. Пока дождь, усиливаясь, начинает громко барабанить о прозрачную крышу и стены.

Никогда не хотела быть сапожником без сапог. Уметь запекать потрясные бараньи ребрышки в вине, но не успевать их попробовать. Рисовать картины, которые придется оставить в закрытой комнате при переезде. Создавать синесцены.

Нет никакого табу. Я их всегда тестирую на себе, перед тем как выпустить на волю. Пугают только последствия, ведь я приехала сюда лечить нервишки, но вместо этого галлюцинации только приумножаются.

Я нуждаюсь в разрядке. И будь оно что будет.

Я думаю об этом, пока первые ноты синесцены номер четыре уже заполняют меня ласково и постепенно. Как вода в ванной постепенно поднимается, обволакивая тело теплом.

Слово «синесцена» происходит от слова «синестезия». Смысл в этом.

Можно было бы пойти прогуляться в поле или на реку, где все то же самое сможет сделать холодная вода. Но риск отморозить себе задницу слишком велик: во время действия синесцены мы практически не ощущаем холода.

Самые первые секунды всегда очень нежные: их предназначение — отмыть с тебя пыль и выгнать из черепушки суету. В первых трех синесценах этого нет: я уже потом начала ставить фильтры.

Если говорить как настоящий ученый, то действие синесцены от начала до конца можно условно разбить на четыре этапа. Первый, тот, что я переживаю сейчас, мы называем «вход».

Длится он буквально минут десять и не содержит самого «тела» эмоции. Скорее служит подготовкой. Как при медитации.

Когда ты входишь, никаких ярких синергических образов твое тело не регистрирует, однако любому тут станет ясно: это не обычная музыка.

На концертах я обычно калибрую данный этап, чтобы ликвидировать воздействие фоновых шумов и сделать поправку на общую эмоциональную окраску зала. Но сейчас такие тонкости излишне: я наедине с дождем, воздухом и моим телом. Мы знаем, как себя вести.

Первым отвечает, как ни парадоксально, осязание. Покалывают кончики пальцев, конечности становятся невесомыми, а кожа — легкой как перышко. И вам будет казаться, что это огромное счастье, что вы родились человеком и у вас такая чудесная, волшебно нежная, невесомая кожа, так приятно прилегающая к внутренним тканям. Вообще синестетический вход — очень радостное, восторженное переживание, пусть и не очень глубокое.

Дальше у всех по-разному. Кто-то начнет чувствовать вкусы ярче обычного. Ощутит, например, что внутренняя поверхность щек невероятно притягательна. Особенно для языка, что по счастливой случайности оказался в архитектуре тела рядом со щеками.

А кому-то покажется, что звуки вокруг наполняются неведомыми ранее оттенками.

Спустя еще несколько минут практически любой сможет легко разложить перед глазами звук на фрактально-дышащий спектр, где каждую отдельную ноту, каждую ее грань и «последствия» влияния на соседствующие ноты можно будет детально рассматривать с любого ракурса.

Все это системное восприятие практически сразу перестанет выглядеть удивительным. Вам будет казаться, что это настолько же естественно, как дышать.

Обманчивое чувство единения с миром может на первых порах заставить думать, будто синесцена активирует некие скрытые резервы организма. Но, уверяю вас как создатель сего неземного удовольствия, нет.

Последним «входит» зрение. Несмотря на различную окраску всех моих синесцен, я привлекаю единую для всех зрительную составляющую из своего не очень богатого, но вполне исчерпывающего опыта кислотных путешествий.

Цвета не только становятся насыщеннее, они обретают глубину. Начинают пульсировать от переполненности своими красками и от счастья, что их наконец-то освободили из неподвижного плена.

Движение воды и воздушных потоков упорядочится невидимым прежде танцем, и вы будете поражены тем, что не замечали этого раньше. То, что вам нравится, станет еще красивее, еще целостнее, еще понятнее.

Успешный вход в синесцену всегда ознаменован одним господствующим состоянием.

Состоянием полной, исчерпывающей и переполняющей до краев гармонии с миром.

Именно тогда наступает второй этап — непосредственно «тело» сцены. Когда откалиброваны все пять каналов восприятия, мы приступаем к перегонке эмоций. Каждая синесцена — это произведение искусства, где каждый орган чувств будет транслировать собственный фрагмент от общей удивительной картины.

Моя последняя синесцена, «Признание», — самая мощная по своему спектру воздействия.

Для ее создания было взято немыслимое чувство всеобщего признания и благодарности, когда на одном из концертов Ткач разрешил мне выйти на сцену.

Юджин объявил на весь зал, что без меня ничего бы не вышло. И полторы тысячи человек взревели овациями. Я стояла там всего сорок четыре секунды, но каждая эта секунда — невосполнимая часть моего самого счастливого воспоминания.

Все эти люди смотрели на меня, переполненные счастьем и восторгом от прикосновения к тому, что я сделала для них.

Поэтому впоследствии я взяла эти сорок четыре секунды за основу своей грандиозной работы.

Когда синесцена переходит к основной части, вокруг нет ни единого неподвижного элемента: все переполнено воплощениями счастья, через которое я прошла на том концерте. Каждый крошечный дух воздуха гладит меня по рукам, лицу и телу, чтобы выразить благодарность. Спасибо, что ты здесь. Что ты есть. Что пришла к нам в гости и сотворила магию.

Каждая капля дождя летит вниз, чтобы стать ко мне ближе. Каждый холодный поцелуй — это самое теплое признание в любви.

Потому что все они со мной: мои друзья со всех уголков этого невидимого пространства вокруг. Их любовь дает мне силы не сдаваться и становиться лучше с каждым днем, чтобы привносить вокруг себя гармонию и красоту.

Здесь пригодились мои художественные навыки — каждый из этих элементов был заранее создан на компьютере. Отрисован и оживлен вручную.

Кульминация, которая хоть и длится в общей сложности около минуты, это квинтэссенция пережитого опыта, когда удовольствие делается настолько сильным, что кажется невыносимым. Мы сокращали этот момент до десяти-пятнадцати секунд, но здесь, в «Признании», он длится целых сорок четыре.

Дальше идет выход.

Технически выход — самый сложный и ответственный этап из всех. Необходимо провернуть все так искусно, чтобы человек не почувствовал резких перепадов состояния. Иначе это может привести к шоку и длительной депрессии, если тут пустить дело на самотек.

Оно медленно отдаляется, но не убегая и не прощаясь. Каждое из этих крошечных созданий, что наполняют твою синесцену, на самом деле остается рядом и обязательно будет ждать тебя в гости снова.

Кожа постепенно ложится отдыхать от пронзающего ее тягучего, невыносимо приятного электричества. Вкусы утихают, звуки собираются в те простые и понятные человеческому уху семплы, что мы привыкли воспринимать каждый день. Запахи и визуальные образы вплетаются в нормальность окружающего пространства.

В итоге на выходе вы чувствуете не грусть-разочарование, что мир снова стал бледным, а торжественное возбуждение от того, насколько он полон и красив сам в себе.