- Я вот тоже не загораю, - сказал Вадик, кивнув на свою футболку. - Только позавчера приехали, и вот.
- Мы точно не родственники? - прищурился "ангел". - Хотя у меня их и так больше, чем хотелось бы. Да, с кем имею честь?
- Птаха.
- Вадик. Или еще Камаринский, - он впервые сам так назвался в разговоре.
- Заславский. Или Стас. Зовут меня так - Станислав Заславский, - в слове "Станислав" он сделал ударение на "и". - Главное, не Засланец, а то повадились некоторые.
"Точно он!" - шепнул Птаха. А вслух сказал:
- Стас так Стас. Я тебя вроде встречал пару раз, вот и познакомились.
- Я тебя тоже смутно помню, - кивнул Стас. - Но ты был один.
- Взял Пассажира. Почти два года назад.
- Здорово, - Стас искренне улыбнулся. Вообще он Вадику уже нравился. "Тоже мне, воплощение смерти". Так что Вадик решил не стесняться и прямо спросил:
- А почему ты так произносишь свое имя?
- Я же поляк. Наполовину. И вообще, СтанислАвов много, а СтанИславов - я и Лем, - рассмеялся он. - А ты почему Камаринский, если не секрет?
- Мне "Шевроле Камаро" очень нравятся. Совсем еще мелкий был, в кино увидел и запал. Так-то я еще Пассажир, но... - Вадик почему-то смутился. Так с ходу рассказывать про свой паблик показалось неловко. Выручил Птаха:
- Но этот мелкий - талантливый аэрографист, хотя и прибедняется. Работает под таким вот псевдонимом. Как знать, может, и дальше так зваться будет.
- А что, неплохое имя, - кивнул Стас. - Только длинное. По-любому сокращать начнут. Главное, чтобы до "Комара" какого-нибудь не досклоняли.
- Урою! - мгновенно выпалил Вадик. "Понабрался от Некроманта", - фыркнул в сторону Птаха. А Стас примирительно улыбнулся:
- Лично я - не собираюсь. Я сам, если на то пошло, жертва сокращений. Еще в школе повадились звать "дважды Славиком". Терпеть не могу эту форму, и вообще, какой я Славик? Полякам - Сташек, русским - Стас. Но привязалось. Не знал, куда деваться, пока "Тараса Бульбу" проходить не начали. Тут же стал "проклятым ляхом", но уж лучше Лях, чем Славик!
Рассмеялись все. А Стас продолжал, словно просто размышлял вслух:
- Камаринский, значит... А вообще, есть такое польское имя - Марек. Может, так? На поляка ты реально похож...
- Марек, - повторил за ним Вадик. До сих пор мысли о том, чтобы зваться как-то иначе, у него не задерживались - это фамилию свою он не любил, а против имени не имел ничего. На "Скайуокера" он откликался, но просто в шутку. "Камаринского" и то вон Алекс придумал. Но вот это "Марек" внезапно подошло. - А что, мне нравится.
- Заметано, - Стас протянул руку.
Так у Вадика появилось новое имя, а у них с Птахой - товарищ по отдыху. Стас прекрасно плавал, любил гулять по берегу (за что в первый же день и поплатился) и мог без конца рассказывать истории из своих путешествий. Обещал доехать и до столицы - только, наверное, в следующий сезон. Ему очень понравились рисунки Вадика, и он даже задумался, не украсить ли чем-нибудь свою "Хонду". По мнению самого Вадика, она и так была безупречна.
- Если только совсем что-то акварельное...
- Вот я в ту же сторону думаю, - закивал Стас. - Может, свечение какое-то...
- Крылышки ангельские! - сквозь смех выговорил Птаха.
- Точно! - хором ответили Стас и Вадик.
А еще Вадик, ужасно стесняясь, попросил Стаса ему попозировать. Тот охотно согласился и живописно уселся в тени акации. Вадик делал набросок и отгонял от себя непрошеную мысль "и что, вот это вот - тоже Внешний?". В конце концов, знал же он Форестера. Алекс тоже, прямо скажем, не слишком походил на выходца из постапокалипсиса. Но Стас был какой-то чересчур безупречный. Как всегда, ответ пришел сам:
- Вот говорят, - задумчиво произнес Стас, - что во Внешние от безысходности подаются. Когда идти уже совсем некуда. Ну или просто, так сказать, по зову души. Я, наверное, единственный, кого во Внешние практически под зад коленом выпнули.
- Это как? - удивился Вадик. - А как же... это... никаких связей с прошлым...
- А их и нет, - Стас лучезарно улыбнулся. - Я ношу настоящую фамилию, но она, в общем, не из самых редких. А про мое семейство от меня не узнает никто и никогда, потому что обещание. Сами они, думаю, мое имя вообще торжественно вычеркнули из всех архивов. Да и пожалуйста. Жил, понимаешь, горя не знал, говорил себе на двух языках, ездил летом в гости к бабке... А тут вдруг выясняется, что бабка не просто бабка, а вокруг нее имеется древний и состоятельный род. Который, видите ли, я как полукровка своим существованием порчу и позорю.
- Это как? - повторил Вадик. Нет, Никитос любил что-нибудь высказать про семейные традиции, но Вадику всегда было смешно это слышать - тоже мне, аристократ нашелся. Видимо, физиономия у него была очень озадаченная, потому что Стас подмигнул:
- Вот я такую же рожу сделал. Главное, восемнадцать лет никому ничего не мешало, а тут вдруг вспомнили и забеспокоились, что я на какие-нибудь доли и привилегии начну претендовать. Я, естественно, разъяснил и по-польски, и по-русски, где я все эти привилегии видал, но дорогое семейство, кажется, не впечатлилось. Там народ такой... по-моему, они в принципе не могут поверить, что кому-то может быть от них ничего не нужно.
Вадик фыркнул - Никитос был ровно таким же. Его послушать, все вокруг только и ждут, как бы какую выгоду получить, просто так дружить и общаться никто не будет. Может, Стас прав насчет родственников?
- Короче, орали друг на друга битый час, тут вылезает дед, патриарх, так сказать, всей этой лавочки, и говорит: давай, дорогой потомок, условимся. Фамилия за тобой остается, вот тебе счет на твое имя, вот тебе мотоцикл, и уматывай на нем куда подальше, чтоб духу твоего здесь не было. Помянешь хоть где-нибудь родство с нами - из-под земли достанем, и больше тебя не найдет никто и никогда. Я, в общем, и так был согласен хоть вообще забыть об их существовании, в конце концов, я всю жизнь в России живу и дальше собираюсь, но раз у них просто так ничего не бывает - ну пусть считают, что откупились. Сел на этот самый мотоцикл и гордо уехал в закат, - Стас пафосно вскинул голову и изобразил откручивание ручки газа. Вадик покатился со смеху.
