— Смотри на меня, — хриплый, сбившийся голос приказывал.

Я послушно открыла глаза, наткнувшись на горящий мужской взгляд.

Его глаза засасывали, как в водоворот: мне кажется, я разглядела в них бурные потоки черной воды, сметавшей все мои сомнения и страхи.

Пальцы на клиторе. Глубоко входящий член. И, наконец, этот взгляд. Все сошлось именно так, как должно быть. Мужчина последний раз толкнулся во мне, входя максимально глубоко, так вжимаясь, будто хотел навсегда соединиться, и его рычание совпали с моим криком. Мышцы влагалища судорожно сжимались, обхватывая в плотное кольцо член, и я чувствовала, как сокращается фаллос, заполняя меня спермой. Я первый раз в жизни занималась сексом без презерватива. И теперь я понимала эту расхожую фразу о «не тех ощущения»: казалось бы, тончайший слой резины никак не мог повлиять на ощущения, но по факту…. Это было так интимно, так остро, так доверительно.

Герман обессиленно рухнул на кровать, притягивая меня к себе. Я поймала в зеркале свой безумный взгляд. Хм, а ведь я во время секса так ни разу и не посмотрела на наши движения в зеркало. А раньше я любила рассматривать сплетенные тела. «Просто с ним тебе это не нужно» — выдал последнюю мысль мозг, и я погрузилась в сон.

Такого доброго утра у меня не было давно! Просыпаться не от звонка будильника, а от мужских прикосновений. Я настолько привыкла находиться в своей квартире одна, что ощутив чье-то присутствие за спиной, я сначала напряглась. Потом почувствовала, как рука Германа сначала ласково погладила бедро, потом с силой притянула мою попу к своему паху, обнаружив возбужденное состояние. Я потерлась об эрегированный член, ощущая подрагивание органа. Помурлыкав, я повернулась лицом к мужчине, и удивленно осмотрела его: он и с утра выглядел прекрасно! Легкая щетина аккуратно обрамляла пухлые губы, волосы были взъерошены так, будто он успел с утра пораньше съездить в салон и уложить их, а предвкушение секса заставляло его глаза лихорадочно блестеть.

— Ты красивый, — медленно прошептала я.

— Хм, — мужчина абсолютно искренне выразил неудовольствие моим комплиментом.

— Серьезно! Ты очень красивый мужчина!

— А ты очень красивая женщина. Которую я очень сильно хочу, — последние слова были сказаны уже моей груди, так как мужчина рывком убрал с меня одеяло, и прислонился к ней губами.

Я вырвалась из объятий мужчины и показательно направилась в ванную, покачивая бедрами. Герман с улыбкой наблюдал за мной, и даже дал дойти до двери, и только потом резко поднялся с кровати, заставив меня завизжать и быстрее забежать в ванную. Знаете, такое бывает в детстве: мама изображает, что бежит за тобой, и ты изо всех сил пытаешься убежать, и сердце колотится как сумасшедшее. Я испытала то же самое! Я запрыгнула в ванну, но мужчина все никак не шел, я включила воду и расслабилась под теплыми струями. Мужчина не шел. Я с улыбкой подумала, что это очередной ход: я истомлюсь от долгого ожидания, и накинусь на него. Расчет оказался верным. Через 10 минут я уже изнывала от нетерпения! Это чувство, когда чего-то очень долго ждешь, и оно вот-вот должно случиться, а по каким причинам все откладывается и откладывается. Я так ждала своего устройства в университет: зав. каф предложила мне начать работать ассистентом, и сказала, что когда все согласует в ректорате, то позвонит. И согласовывала она две недели. За эти 14 дней я здорово покаталась на карусели нестабильного психоэмоционального состояния, как говорят мои студенты «от паники к депрессии», имея в виду сессию.

Так и сейчас…. И только когда я собралась выходить, Герман наконец-то соизволил зайти в ванную. Он успел надеть брюки, и беззастенчиво рассматривал мое обнаженное тело. Я решила подразнить мужчину в наказание из-за его долгого пути ко мне: я медленно провела рукой по шее, спустила ее до груди, погладила живот, и скользнула между ног. Пена, выступавшая в качестве смазки, делала движения еще более интимными. Но гораздо больше, чем мои собственные поглаживания, меня возбуждал голодный мужской взгляд. Герман рассматривал меня, затем наклонил голову к плечу. Я оторвала взгляд от его глаз, и скользнула по груди, ключицам, животу, выпирающему члену, плотно обтянутому тканью брюк, вернулась назад к лицу.

Наши переглядывания прервал звонок телефона.

— Продолжай, — хрипло сказал мужчина. — Сейчас приду.

Я разочаровано простонала.

Герман долго с кем-то разговаривал, и я успела «остыть», насухо вытерлась и вышла из ванной. Мужчина показал глазами, что не может прервать разговор, и сделал такую смешную извиняющуюся мордашку, что я против силы заулыбалась.

По разговору я поняла, что это ректор. Мужчины обсуждали какие-то вопросы об открытии счетов вуза. Во всю эту бухгалтерию я решила не вникать, и ушла сушить волосы. Герман заглянул в спальню, уже в рубашке.

— Извини, там небольшие проблемы на работе. Кстати, весь ректорат уже в курсе, что самая красивая женщина в вузе — моя, — улыбнулась мужчина.

Я цокнула.

— Ну, это понятно. Ты нашел кому сказать — Ольга Валентиновна, наверное, через полчаса всех своих подружек в ректорате обзвонила. Женщина то твоя, а ты ей не пользуешься, — в шутку укорила я Германа.

— Вечером все возмещу! У тебя пары сегодня?

— Да, 5–6 пары. К 18:10 освобожусь.

— Я тебя заберу. Поедем ко мне.

— А кот?

— Бери с собой, — рассмеялся Герман.

— Герман, — позвала я. — Вчера было так хорошо…

— И мне, — просто ответил мужчина.

— У меня первый раз был секс без презерватива.

— И как оно? — игриво спросил Герман.

— Потрясающе! Больше никогда не хочу видеть это резиновый кошмар.

— Значит, не увидишь. Да и зачем он? — спросил мужчина, кивая на мой туалетный столик: среди баночек лежала пачка противозачаточных.

— Инструкцию что ли читал? — недоверчиво спросила я.

— Лариса, — рассмеявшись сказал мужчина. — Я все-таки врач.

Действительно, глупый вопрос. Естественно, что мужчина с

медицинским образованием по названию (ну, или по указанному на коробке действующему веществу) поймет, что это за лекарство. Я покрутила пачку в руках, и еще раз подумала, что все-таки мне очень импонирует профессия мужчины и то, насколько он тонко меня чувствует и как он меня понимает.

Полдня автоматически освободилось. Я поехала к родителям. Папа, не слушая маму и врачей, слишком усердствовал: он всегда хотел все и сразу.

И это передалось мне. Врач говорил, что нельзя так сразу перенапрягаться, нельзя делать больше 10 шагов, нельзя то и сё. Но папа упорно игнорировал все предписания, и только я смогла его убедить в том, что нужно пожалеть свой организм. Я изобразила крайнюю злость: даже повысила голос, хотя глядя на насупившегося, как ребенок, отца, хотелось рассмеяться. Он обещал не пытаться ходить больше, чем ему разрешил врач. Мама благодарно сжала мою руку. В целом, дома наконец-то царила спокойствие и счастливое предвкушение полного восстановления отца. Я поехала на работу.

3015 группа разделилась на две подгруппы: те, кто устал сидеть дома, и были рады встрече с одногруппниками, и те, кто был готов взвыть от отчаяния — учиться совершенно не хотелось. Но обе подгруппы были категорически не способны к сосредоточению, они хотели болтать и обсуждать, кто как провел новый год и каникулы, кто как сдал сессию.

После получаса попыток собрать внимание детей, я плюнула, включила на ноутбуке фильм, где достаточно доступно и интересно рассказывалось об этимологии тех слов, которые мы используем в своей речи ежедневно. Эффекта хватило почти до конца пары, и за 10 минут до звонка я всех отпустила. На шестой паре у меня была консультация с дипломниками, и поэтому все 1,5 часа шла тяжелая, напряженная работа: обсуждались положения, выносимые на защиту, дорабатывались выводы.

В 18:10 у крыльца факультета уже стояла машина, в которой меня ждал Герман. По дороге он рассказывал про то, как они весь день пересчитывали какие-то показатели по закупкам. И к всеобщему счастью все цифры сошлись. Но ему все ровно придется поработать дома: переделать счета на закупку научной литературы.