— Мама, всё, не плачь только, я никуда не еду. Я завтра позвоню в сельхозакадемию, в военный институт, в мединститут…. В общем, если ситуация усугубится, просто перейду на другую работу. Мамулик, хватит! — я погладила маму по руке, наклонила голову ей на колени. — Я никуда не еду!

Мама погладила мои волосы, поцеловала в макушку, и молча вернулась к готовке. Конечно, она понимала, что это эгоизм с ее стороны, но так же знала, что это и моя обязанность — уход за родителями. Она столько вложила в нас с сестрой, мы просто не могли быть неблагодарными. Мы выросли девочками с повышенным чувством социального долга, который распространялся и на родителей. Я понимала, как тяжело Эли: она хотела помочь, даже собиралась вместе с семьей переехать в наш город, но неожиданно забеременела (да, так случается), и очень тяжело переживала беременность: постоянный токсикоз, ноги начали отекать с 6 недели так, что она с трудом вставала с кровати, была угроза выкидыша. А сейчас куда ей ехать, с таким крошечными ребенком? Было ясно: рядом с родителями должна быть я!

На следующий день я с утра начала обзванивать ректораты всех вузов области. Где-то ставок не было, где-то были, но игрушечные (0,1–0,3 ставки доцента), и только в меде была полная ставка доцента на кафедре гуманитарных наук. Но когда я услышала сумму зарплаты, мне сразу расхотелось вести дальнейший диалог.

Подведем итог. Мне нужно остаться в городе. Я хочу работать в системе высшего образования. Но ставок, кроме как в моем родном вузе, нигде нет. А если есть, то уровень заработной платы настолько низок, что даже думать не хочется о том, как на эти деньги жить. С моей ставки меня может выжить какой-то депутат и кучка недовольных студентов. Помочь мне может только знакомство с кем-то из людей более могущественных, чем этот злосчастный депутат. У меня имелся только один знакомый в ректорате. И именно он пару дней назад завуалировано назвал меня потенциальной проституткой. И обращаться мне к нему совершенно не хотелось. Через неделю заканчиваются каникулы, начинается новый семестр. Зав. каф ждала от меня каких-то действий. Я даже рассмотрела варианты работы в других местах: школы, училища, колледжи. Первый вариант я сразу отвергла: не могла я учить маленьких детей, я любила работу с взрослыми. Два других отвергала моя память: во времена, когда я была соискателем, я подрабатывала в сузах. Но впечатления были негативными: никому не было дело до филологии, так как основными предметами были слесарное или сварочное дело. Педагогического колледжа в городе не было, где бы обучали учителей русского языка, этим занимался только наш вуз. А ездить в соседний городок не хотелось: 3 часа на электричке.

В вечер среды я, как ветошь, валялась на полу, размышляя о своем будущем. А оно было не таким светлым, как хотелось бы….

— Лара, привет! Как дела? — голос подруги радостно звенел в телефоне.

— Привет. Хорошо. У тебя как? Ты давно не звонила.

— Извини, кисонька, — меня так звали только те, кто был близко знаком с моими родителями: в детстве домашние звали меня «Ларисонька- кисонька». — Давай погуляем? На улице такая погода волшебная. Ты была сегодня на улице? Там очень тепло, выпало много-много снега, и солнце- солнце-солнце.

— Нет, я валяюсь в кровати весь день. С утра забегала Оксана, — это наша с Олей общая подруга. — Она пыталась поднять меня, но по итогу я победила, и мы вместе остались в постели. Смотрели новую часть «Бриджит Джонс», и объедались шоколадным мороженным.

— Ах, вы сучки, — беззлобно крикнула Оля. — Мало того, что без меня новую серию посмотрели, так еще сожрали мое мороженное? Это то, которое в нижнем ящичке морозилки лежало? С орехами?

— Ага, оно самое. И нам не стыдно! — со смехом ответила я. — Оксанка пыталась тебе дозвониться, у тебя выключен телефон был.

— А это потому что я с Артемом была.

— Ну и что? Он тебе запрещает телефоном пользоваться?

— Не до вас мне было, — застенчиво сказала Оля. — Ой, все, я обижена на вас! Сожрать мое мороженное… Уму непостижимо. Парка, пошли гулять, а?

Я сначала пыталась уговорить Олю приехать ко мне, так как после целого дня в кровати (ой, как хорошо звучит! Жалко, что одна…) у меня похоже атрофировались все мышцы на ногах. Ночью я долго не могла уснуть, думаю, что же мне делать дальше. Альтернативных мест работы не нашлось. Да и самой хотелось остаться в вузе. Оставался один вариант…. Нет! Германа я просить не буду! Это слишком больно ударит по моей самооценке.

Я еле-еле заставила себя сходить в душ. После значительного понижения градуса воды мне удалось взбодриться. К этому времени как раз приехала Оля, я слышала, что она открыла дверь. Ключ от моей квартиры всегда был у нее с собой, на случай, если надо будет экстренно покормить кота.

Я быстро закончила водные процедуры, завернулась в большое полотенце, пошла на звук включенного телевизора, по дороге вытирая волосы. Олю я увидела сразу, а вот Германа спустя пару секунд.

— Здрасти, — я смогла выдать только это.

— А я не сказала, что мы вчетвером идем? — подруга изобразила удивление. — Ой, извини, забыла. Сейчас Артем встретится с каким-то важным дядькой, и тоже приедет. А вот и он звонит, — подруга схватила телефон и выскочила из гостиной.

Герман беззастенчиво смотрел на меня. Я бросила взгляд за его спину, там стояло небольшое зеркало. Выглядела я, признаюсь, достаточно сексуально: мокрые волосы облепили плечи, капельки воды с кончиков медленно кое-где стекали по оголенным рукам. Полотенце не было пушистым, я покупала его в Индии, и этот кусок ткани, в нашем представлении нельзя было назвать полотенцем: ткань была тонкая, но хорошо впитывала. И, видимо, предел «впитываемости» настал: из-за длинных, тяжелых волос, вбирающих много влаги, мое одеяние быстро намокло, обтянув тело как мокрая простыня. Я опустила глаза на свою грудь: соски четко выделялись под облепившей тело тканью. Мне не было холодно — это была реакция на взгляд мужчины. Я с вызовом посмотрела в глаза Герману. О, я знаю этот мужской взгляд…. Он меня хочет! Пресловутые бабочки застучали крыльями по ребрам. Наши взгляды в тишине прервало появление Оли.

— Ну, ты чего замерла? Иди, одевайся! Я пойду Артема встречу.

Девушка не оценила нагнетенную атмосферу, и беззаботно

покинула комнату.

— Я бы на вашем месте последовал совету, — хрипло сказал Герман.

Я молча ушла в спальню. Ноги дрожали, и я тяжело опустилась на

кровать. Реакция моего организма на простой взгляд мужчины меня удивила. Меня никто и пальцем не тронул, а по ощущениям как будто ласкали пару часов, не давая кончить. Я слышала, что вернулись Оля с Артемом, слышала звуки веселого разговора, смех девушки, но все это было как в тумане. И только в голове отчетливо звучали хриплые ноты голоса Германа.

Чтобы отвлечься я начала сушить волосы. Наспех оделась, еле заметно подвела глаза, которые и без того сияли. Капля блеска на губы. Духи. И только знакомый аромат вывел меня из состояния задумчивости.

Когда я вернулась, увидела, что Оля была одна, мужчины уже спустились на улицу. Подруга с прищуром посмотрела на меня.

— Он тебе нравится? И ты ему тоже, это видно сразу. Что здесь было, пока я выходила? Он тебя поцеловал?

— Оля, не выдумывай! Мы общаемся исключительно по работе.

— Лара, вот ты у нас умная-преумная, а сейчас такая дурочка. Он так на тебя смотрит! Как будто съесть хочет, — улыбнулась Оля. — Пошли, кисонька, и так час тебя ждем.

На улице и правда было волшебно. Ночью шел снегопад, к вечеру с дорог и тротуаров снег убрали, но он остался на деревьях: они были плотно покрыты белым покрывалом, и при каждом дуновении ветра обильно посыпали проходящих под ними людей снежинками. Артем с Олей очень мило держались за руки. Мне Герман предложил локоть, и мы чинно брели позади пары наших друзей. Я слушала, что говорит Ларин, но думать могла только о его взгляде на меня, после того, как я вышла из душа. Неужели он так легко может отпустить свое возбуждение? Я задумалась, очнувшись только от смены темы. Мужчина доверительно начал: