— И давно вы знаете о всех этих жалобах?

— В тот же день узнал, когда все это началось.

— И вы мне не сказали, что в курсе?

— А зачем? Я на тот момент не успел ничего сделать, только начал заниматься этой проблемой. Решил, что сначала обезопасить вас от увольнения, потом поговорить с вами об этих конфликтах.

— У меня нет с ними никакого конфликта. Я просто делаю свою

работу.

— Я знаю. Я внимательно изучил все докладные, жалобы, обращения этого…. — Герман подбирал слово. — Этого депутата. Очевидно, что вы правы.

Я удивленно посмотрела на него. Он кивнул.

— Всем очевидно, что вы правы. Но здесь, в провинции, каждый, кто занимает какое-то место в гос. службе, считает себя неприкосновенным. Мне очень не понравилась сложившаяся ситуация. И я видел один выход: строго регламентировать весь процесс сдачи экзаменов. Вы — удивительный человек, — подытожил Герман. — И сами пострадали от своей доброты. Ваша принципиальность спасет российскую систему высшего образования. А теперь давайте о чем-нибудь другом, а то у вас такой вид…. Слишком взволнованный.

— Хор-рошо… — с запинкой начала я. — Хотела спросить. Вы учите

хинди?

— Начал. Недавно. — Неопределенно ответил мужчина.

— Едете в Индию? — вспомнила я свою мотивацию для обучения этому языку.

— Нет. Там я уже был, и английского вполне хватило. Я читал ваше личное дело…. - я округлила глаза. — Да-да, я воспользовался служебным положением, и взял из архива ваше дело.

— И когда это было?

— Еще до нового года.

— Да? — протянула я. — И зачем?

— Потому что вы мне понравились.

Я покашляла. И начала возмущенно:

— Когда это, интересно, я вам понравилась? Когда вы меня до ночи держали на кафедре с этими бумажками, или когда поехали ко мне домой, но сексом заниматься отказались?

— А вы думаете, вы так просто оставались почти каждый день, хотя дежурство распространяется на всех сотрудников кафедры?

— Вы такой хитрый лис, — протянула я.

— Ну да, пришлось убедить вашу зав. кафа, что вы оказываете неоценимую помощь комиссии, — с улыбкой произнес Герман. — Она долго сопротивлялась, ссылаясь на вашу занятость. Но я настоятельно просил, — я ошарашено покачала головой. — Да, на что только не пойдешь ради понравившейся женщины….

Я перебила его:

— А какого черта вы тогда от секса отказались, раз хотели?

— Еще как хотел, — сказал Ларин, глядя на мои губы. — Просто мне хотелось сначала пообщаться с вами, и были опасения, что после такого секса, я имею в виду то, что вы были пьяны, вам будет потом банально неприятно или стыдно общаться со мной. А я уже знал, что приехал сюда надолго, и по работе мы будем сталкиваться часто. А насчет «хотел ли…?». Я не собирался подниматься к вам, просто хотел удостовериться, что с вами все в порядке. Таксист так отвратительно осмотрел вас в том коротком платье, что мне стало не по себе. Решил просто проводить. Но соблазнился, зашел, и после того, как увидел вас в том пеньюаре, банально не мог сразу уйти.

— Почему? — задала я глупый вопрос, через долю секунды осознав, какой будет ответ.

— С эрекцией не очень удобно передвигаться.

— Вау, как откровенно, — заулыбалась я. — А я ведь только спросила, учите ли вы хинди.

— Учу, — медленно промурлыкал Герман. — Захотелось соответствовать вашему уровню.

— Думаю, что после слов про эрекцию, можно перейти на «ты», — рассмеялась я.

— Думаю, можно сразу перейти дальше, — сказал он, перетянул меня к себе на колени.

Наверное, сначала это был самый неопределенный поцелуй в моей жизни: мужчина мне очень нравился, и я искренне хотела этого поцелуя, но мою голову переполняли мысли. Я была апатичной, просто подчиняясь воле мужчины, а сама думала только о том, правильно ли все это…? Тогда Ларин, как психолог, который знает, как можно влиять на людей в общем, и как мужчина, который знает, как влиять на женщину в частности, сделал совершенно неожиданную вещь: довольно ощутимо шлепнул меня по ягодице.

И этот простой, но гениальный маневр (отвлечь острыми физическими ощущениями от беспокоящих мыслей), быстро сработал. Вместе с легким пощипыванием ягодицы я ощутила ласковые движения мужских губ: такие нежные, порхающие, легкие. Стоило мне начать отвечать на поцелуй, втянув в свой рот его нижнюю губу, поцелуй стал более откровенным и страстным, и все сомнения тут же улетучились. Рука, поглаживающая пострадавшую ягодицы, с силой притянула меня к мужской груди. Я нехотя оторвалась от губ Германа.

— Подожди! — мне хотелось быть честной. — Ты мне очень сильно нравишься! И пусть эти слова звучат по-детски, я хочу, чтобы ты знал.

— Я и так знаю, без твоих детских объяснений, — хрипло рассмеялся мужчина, притягивая меня к себе еще сильнее. — Но мне приятно это слышать, и знать.

Поцелуй углубился, я уже начала расстегивать пуговицы на мужской рубашке, в то время как руки Германа скользили по моим бедрам. Где-то в коридоре, в моей сумке, звонил телефон. Я слышала звуки как сквозь пелену, решила не обращать внимания. Перезвоню потом. Этот звонок вклинился в мое сознание буквально на пару секунд, но Герман нехотя отстранился от меня.

— Лариса, придется ответить.

— Нет, я потом перезвоню.

— Наверное, это важно. 7 раз звонили.

— 7? Ты меня заколдовал, — тяжело дыша, рассмеялась я. — Я ничего не слышу, как в вакууме.

Мужчина пересадил меня на диван, вышел из комнаты и вернулся с моей сумкой. Я нашла телефон: «Мама». Мама в 11 вечера не звонит, она обычно уже спит. Я взволновано затыкала по экрану, не попадая по злосчастной кнопке.

— Да, мама, я слушаю.

— Лариса, приезжай срочно, — мама говорило сбивчиво, — тут папа… Приезжай!

— Что-то случилось?! Мама?!

— Приезжай. Ой, я не могу. Гена!

Дальше я уже ничего добиться не могла, так как мама, по всей видимости, бросила телефон, и только на заднем плане раздавался ее невнятный голос.

— Там что-то дома случилось. У меня папа парализован. Герман, я поеду, — торопливо заговорила я, трясущимися руками пытаясь набрать номер службы вызова такси.

— Черт, — выругался мужчина, кивая на бутылку вина на столе. — Извини, я тебя не смогу увезти. Сейчас вызову тебе такси. Поехать с тобой?!

— Нет, я одна.

Я в спешке собралась, еле дождалась такси, было желание бежать пешком. Да что там случилось?! О самом плохом я пыталась не думать.

Прода от 31.01

Когда машина остановилась у подъезда, я торопливо толкнула в ладонь таксиста купюра, и не обращая внимания на его крики «Женщина, тут много, возьмите сдачу», через ступеньку понеслась к этажу родителей. Ключ все никак не хотел попадать в замочную скважину, норовя выскользнуть из моих рук. Я отчаянно дернула ручку, дверь оказалась не заперта.

В коридоре меня встретила мама, которая дрожащими руками обхватила меня, потащив в комнату отца.

— Мама, — чуть не плача зашептала я.

Мама звонко и нервно рассмеялась, подталкивая меня к порогу.

— Гена, покажи ей!

На кровати сидел папа, который хлопал себя по коленям, и по-молодецки ерошил свои седые волосы. Он потянулся к ходункам, стоявшим у его кровати, напряженно глядя на свои ноги. Изо всех сил потянулся и… встал. Мало того встал, он прошел пару шагов, пока я не поймала его, заваливающегося набок. Усадила его обратно, и сползла по стене на пол.

— Вы сумасшедшие… — устало выговорила я. — И я с вами чуть с ума

не сошла.

— Подумала, что помер? А хрен я помру! «Я, может, только жить начинаю: на пенсию перехожу»., - процитировал папа почтальона из мультфильма. — Слово теперь какое знаковое — «перехожу». Хожу…

— Я чуть не умерла от страха, — прошипела я маме, которая присела рядом на пол.

Теперь мы обе сидели в ногах отца, который сидел с гордо поднятой головой, и напомнила почему-то капитана корабля. Ему не хватало капитанской фуражки, так как ручки ходунков смотрелись, как штурвал. И вцепился он в них так, будто вокруг бушевал жуткий шторм. Мы с мамой рассмеялись, при этом я просто радостно смотрела на отца, а мама еще и плакала. Я прижала ее к себе, и сдерживала себя, чтобы не пуститься в рев вместе с ней.